Дигбран с трудом слышал, о чем говорили Лагорис с Глареком. Слишком шумно было вокруг, и гомон толпы зеленокожих все усиливался по мере того как подходили все новые отряды. Впрочем, отрядами он мог назвать их лишь скрепя сердце - эти неорганизованные группы выделялись порой лишь наличием вождя, да и тот часто терялся в толпе ему подобных - одинаковых низкорослых чужаков в бурой кожаной одежде, мелких, быстрых и очень шумных.
Они не разводили костров, хотя огонь им был знаком. Казалось, что они вообще с опаской относятся ко всему, что есть на суше, и даже ходят как-то странно, словно цепляясь своими маленькими ступнями за землю, пригнувшись, готовые чуть что опуститься на четвереньки, подобно диким зверям.
-Каждое племя - это плот. Когда племя становится большим, оно строит еще плоты, но такие племена быстро распадаются. Иногда несколько племен держатся вместе, особенно если они охотятся на китов.
-Воюют?
-Не то чтобы часто, но бывает. Иногда делят рыболовные угодья, порой и кровная вражда бывает. Зимой никто не воюет. Все держатся вместе, в нескольких заливах. Плоты вытаскивают на берег для ремонта, а сами живут в каменных домах или в землянках.
-Они умеют строить из камня?
-Да нет, что ты... Старые дома, красивые, с резьбой по камню. Зеленые считают, что в них когда-то жили их предки. В одном заливе целый город из таких домов, там обычно сразу много племен останавливается.
-Всегда - на одном месте? Или кому что достанется?
-Нет, всегда - на одном. Избави Лайта занять чужое место! Там же предки этого племени жили... ну, они так считают. Предки только своих защищают, а чужому племени они - враги.
-Ты сам-то понял, что сказал? - усмехнулся Лагорис.
-Не-а, - с улыбкой согласился моряк. - я в ихних предков не верю. А вот зеленые верят, и на полном серьезе. Предки их типа хранят, когда племена останавливаются на зимовье. Они считают, что зимой миром правит зло, и всю зиму добрый бог сражается со злым, чтобы победить весной и открыть им дорогу обратно в океан. Зимой заливы замерзают, и плоты не могут выйти в море. Добрый бог занят, и только предки могут оберечь племя от зла, что является с гор в образе белых волков...
-Волков? - в голосе Лагориса прозвучало удивление.
-Ага. Видел я их - не белые, скорее серо-желтые. Типа обычных, только крупнее. Волк для зеленых - это зло.
Отряды-племена возводили на равнине не то шатры, не то палатки. Воины несли с собой длинные жерди и рулоны полотна, сшитого из кож. Жерди втыкались в землю, травяными канатами сплетались между собой, потом на каркас натягивалась кожа - получалось жилище, достаточно просторное, чтобы вместить многих. Несколько таких жилищ, выставленные кругом, вмещали в себя одно племя.
-Перед зимовьем, пока заливы еще не покрылись льдом, они солят рыбу и празднуют свадьбы. У нас, на побережье, тоже похожий праздник есть. Но наши просто празднуют, а эти еще и предков призывают, жертвы им приносят всякие. После окончания засола все пляшут, радуются и варят уху из требухи, а потом, с первым морозом, закрываются в своих домах и сидят безвылазно до самой весны, чинят сети да травят байки. Собственно, в эти дни он и пришел, этот человек. Или не человек, не знаю.
-Какой он был?
-Да разве ж я его видел? Другие видели, кто ходил на него посмотреть. Меня в доме оставили - я ж чужой, а про него слух прошел, что общий предок явился. Вот слова его пересказывали, только каждый раз - по-разному. Понятно было только одно: надо, мол, идти доброму богу помогать против злого. Не справляется он, вроде как, у людей помощи просит.
-Люди - это зеленокожие, что ли?
-Ну да. Других они за людей не считают, и если попадает кто вроде меня к ним в руки, относятся соответственно.
-Ты-то как у них выжил?
-А, не спрашивай, - махнул рукой Гларек и поморщился. Потом, подумав, решил все же рассказать: - Команду-то мою они всю порешили. Причем простенько так перерезали, без особой жестокости. А меня оставили. Чем-то я их шаману глянулся. А потом прижился. Научил их кое-чему из рыбацких уловок, им понравилось.
-Так как ты все-таки в клетке оказался?
-Глупый ты, хоть и эйторий, - удивился Гларек. - Бежать я пытался, что ж тут непонятного? Век мне, что ли, с ними плавать, когда я так близко от родных мест оказался? Только поймали меня быстро, заблудился я в холмах. Убить хотели, но тут появился этот арден и приказал оставить меня в живых и в клетку посадить.
-Они его понимают?
-Угу. Хотя ж ни слова не разбирают, что говорит безумный прорицатель, но он им жестами показывает.
-Почему они его слушаются?
-А ты попробуй его не послушаться. Видел, что он вытворяет? То-то же...
Дождь таки начался - не ливень, как следовало бы ожидать в это время года, но все же довольно сильный и притом холодный. Пленники сдвинулись плотнее, кое-как прикрываясь от непогоды своей потрепанной одеждой. Эти перемещения вызвали у зеленокожих приступ бурного, неуемного веселья. Некоторое время дикари толпились вокруг клетки, тыкая в них пальцами, гогоча и приплясывая от восторга.
-Они считают воду даром своего бога, - проворчал Гранек. - а всякого, кто боится воды, признают злым.
-Ну и болтун же ты, Гларек, сын Гларека, - Лагорис, отдавший свой искристый плащ Бенаре и Лани, и потому уже вымокший до нитки, неожиданно улыбнулся. - Давно, наверное, у них в плену живешь?
Гларек лишь возмущенно фыркнул в ответ.
Дигбран один сидел в стороне от всех, подставив лицо дождю, прикрыв глаза и только иногда отирая рукавом капли с отросшей за последние дни щетины на щеках. Оперся о клетку спиной, и хотя уже пару раз зеленокожие с той стороны решетки швыряли в него комьями влажной земли, перебраться на другое место не пытался. Пытался же он думать, но не думалось ему. Нечего тут было думать, а можно было лишь ждать, смотреть и слушать, пока не прояснится, что с ними будет дальше.
Сверкнула зарница, гулко пророкотал над дальним лесом на востоке гром. Темные тучи ползли со стороны Веггара, без единого просвета, обещая дождь на весь остаток дня, а то и на ночь тоже. Галдеж зеленокожих дикарей несколько поумерился, сменился шорохом капель в траве. Влажный воздух мешал свободно дышать, но зато возвращал спокойствие в душу. Эх, вот так бы и помереть! Под тихий монотонный шорох, под зябкий шепот северной весны - так и сидеть с закрытыми глазами, заснуть, да и не проснуться. А перед концом - видеть сны из вчерашнего дня, о том, как на самом деле хорошо было еще совсем недавно, и какими пустяковыми на проверку оказались все головные боли старого воеводы...
-Ну и что теперь? - беззвучно шевелились губы Дигбрана, повторяя его мысли. - А все, нет теперь ничего. Вчера был последний день мира, в котором мы жили, и последний воин, защищавший этот мир, пал на берегу у брода. То, что пришло на смену вчерашнему дню, как бы и не существует вовсе. Теперь на этой земле станут жить зеленокожие...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});