-Ну и что теперь? - беззвучно шевелились губы Дигбрана, повторяя его мысли. - А все, нет теперь ничего. Вчера был последний день мира, в котором мы жили, и последний воин, защищавший этот мир, пал на берегу у брода. То, что пришло на смену вчерашнему дню, как бы и не существует вовсе. Теперь на этой земле станут жить зеленокожие...
-И детей растить. Чужих, но детей.
-Чужие люди. Даже если приживутся, все равно - чужие. И говор у них непонятный, и нравы иные. Разве смогут они жить той, вчерашней жизнью на этой старой земле? Разве оставят все по-старому? Нет, не оставят. Зачем же тогда ждать этого дня, когда родной дом станет чем-то совсем другим?
-Но ведь выжили же миакринги на крови арденов. И вжились в эту землю. Земля Риммарави стала их землей, и осталась землей арденов. Земля примет многих.
-Что это за слово - Риммарави?
-Старое это слово, Дигбран, - просвистел тихий, шелестящий шепот над ухом у старого воеводы.
Он попытался вскочить, резко дернулся, и вновь его остановила рука. Но это уже была не рука Лагориса. Нет, то была тонкая, изящная, похожая на женскую кисть. Кисть, обтянутая черной кожей перчатки, неженской хваткой держащая его за плечо.
И Дигбран, не в силах противиться естественному движению, обернулся. И встретил взгляд безумных глаз, в нескольких ладонях от своего лица. Один из глаз был слегка навыкате, в перечеркнутой шрамом глазнице.
Арден. Тот самый. Опять.
Никогда Дигбран не боялся арденов. Не любил - да, было дело. Понимать их научился лишь немного, но все же. Но бояться - нет, даже в детстве его не впечатляли сказки о Сером волке. Слуг нельзя бояться, иначе что же это за слуги? Практичный склад ума сына лесничего позволил ему быстро прийти к выводу, что если бы ардены хотели сделать завоевателям гадость, то давно бы ее сделали. А раз этого не произошло - значит, нечего их бояться. Однако и унижать не стоит - это он тоже быстро понял, однажды попытавшись заставить своего воспитателя Эрика сплавать за подстреленной им уткой.
Эрик, не моргнув глазом, сгреб тогда мальца в охапку и швырнул в озеро. Когда Дигбран выплыл на берег, отплевываясь и ругаясь на чем свет стоит, Эрик швырнул его обратно в воду. Так продолжалось до вечера, пока Старший не сжалился над своим 'хозяином'. Позже отец Дигбрана, услышав от возмущенного сына эту историю, смеялся до икоты...
А вот этого ардена он боялся. Боялся тем более, что Лагориса безумец тоже пугал. А ежели эйторий кого-то боится, то Младшему и вовсе надо бежать от такого без оглядки.
Вот только некуда бежать.
Один костер утром все-таки разожгли - из сухой травы, связанной в тюки. Арден постоянно крутился рядом с ними, размахивал руками, что-то втолковывал зеленокожим. Они его, похоже, понимали, спорили, махали руками в ответ, подпрыгивали и визжали на своем ужасном наречии.
В костре обжигали длинные жерди. В стороне Дигбран заметил большую группу дикарей, сооружавших нечто вроде небольшого плота. Маленькие ловкие руки сноровисто плели веревки, соединяя толстые бамбуковые бревна между собой. Закончив работу, они все, как один, вскочили на ноги и принялись мяукать на разные голоса. Набежало еще множество зеленокожих, подошел и шрамолицый. Внимательно осмотрел получившийся плотик, кивнул и махнул рукой куда-то в сторону лагеря. Зеленокожие одобрительно заверещали и потащили свое творение в указанном направлении. На его месте тут же принялись плести следующий щит.
-Кстати, на щит это и похоже, - произнес Лагорис, тоже наблюдавший за активностью дикарей.
Дигбран пожал плечами. Щит так щит, какая в сущности разница? Для них, естественно, для пленников.
Позже ему довелось наблюдать, как несколько дикарей тащат мимо большую сеть из канатов.
-Это для ловли большой рыбы, - сообщил на этот раз уже Гларек. - Не всякое племя такие сети плетет, у них разную рыбу разные племена ловят - так заведено. Кто что умеет, кто к чему привык... поколениями наука передается. Есть такие, что на китов охотятся - у них в большом почете метатели гарпунов. А есть племена, что больше мелкую рыбу ловят, те считаются бедными и слабыми. Большая рыба - большим воинам, как везде впрочем.
-А что - там, на дальнем берегу, где они зимуют - другие люди бывают? - спросил Лагорис.
-Другие? - не понял моряк. - А, ты о местных. Ну, на самом берегу никто не живет, я помнится уже говорил. А вот дальше, на юге - да, есть. Зеленые их боятся, потому что оттуда зимой иногда приходят воины с сетями и собаками и ловят этих дикарей да уводят прочь. Надо думать, что в рабство продают. Порой и торговцы оттуда забредают, меня правда к ним тоже не пускали.
-Как выглядят-то?
-Кто, пришлые? Я ж говорю, что не видел.
-А чем торгуют?
-Веревки покупают в основном, иногда рыбу сушеную - правда, не всякую. Меняют на безделушки, на стальные ножи, крючки для рыбной ловли, ткани и всякое такое. Дурят наверное зеленых без всякой жалости, я правда не знаю, что у них, пришлых, ценится, чтобы так уж судить.
-А бронзу они сами выплавляют?
-Сами. Но только на берегу. Там есть плавильни, тоже древние - видел одну.
-А руду откуда берут?
-Вот уж не знаю.
К вечеру суета в лагере поутихла, дикари, крутившиеся весь день возле клетки с пленниками, в основном разбрелись. Остались только несколько вокруг костра, поддерживавших его. Потом объявились ряженые да крашеные с барабанчиками, притащили большой котел с водой, пристроили над огнем на крепкой жерди.
Гларек как-то неуверенно покосился на Лани с Бенарой, потом наклонился к Дигбрану и прошептал ему в самое ухо:
-Человека есть будут.
-Че-его? - выпучил глаза Дигбран.
-Того. Сварят сначала, потом съедят.
-Врешь! - не выдержал Дигбран.
-Не врет, - сообщил Лагорис, нехорошо глядевший в сторону костра. Бенара, слышавшая часть разговора и сообразившая, о чем речь, сидела бледная и неотрывно смотрела на суетившихся вокруг костра ряженых, которые все чаще оглядывались на них и тыкали пальцами.
-Заживо варят? - жестко спросил Лагорис, придвинувшись к прутьям решетки поближе.
-Да нет, убивают сначала, - Гларек уже тоже заметил по поведению ряженых, что на съедение предполагалось пустить кого-то из пленников. - Разделывают, кожу снимают...
-Избавь, - отмахнулся Лагорис. - У них часто так?
-Да бывает, - по тону Гларека чувствовалось, что происходящее нервирует его не меньше остальных. - Порой море заштилеет, рыбы нет, птицы нет, а жрать охота. Тогда выбирают, кого съесть. Чаще всего стариков или детей. Очень редко - взрослых мужчин, и почти никогда - молодых девок. Своих без нужды не едят, чужих - если попадутся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});