Читать интересную книгу Берсеркер - Фред Саберхаген

Суоми очень хотелось присесть, но он не был уверен, сможет ли потом снова подняться на ноги. Со стороны рубки доносились голоса — жрец разговаривал по коммуникатору с человеком, находящимся где-то за пределами корабля. Похоже, команда, оставленная Андреасом на захваченном корабле, соображала в технике куда больше, чем предполагал Суоми. Это, пожалуй усложняло дело.

Вскоре один из жрецов появился со стороны рубки, остановился перед Суоми и критически осмотрел его.

— Андреас сейчас занят, проводит жертвоприношение. Думаю, нам лучше будет держать этого человека на борту корабля. Заприте его в каюте. Помещение обыскивали уже раз десять — никакого оружия там нет. Пришелец, ты плохо выглядишь.

— Если бы мне дали немного поесть...

— Полагаю, мы не станем морить тебя голодом до смерти. Хотя, возможно, ты бы предпочел такой исход. — Жрец кивком велел солдатам ввести Суоми на корабль.

Перед входом жрец обернулся:

— Когда будем проходить через рубку — держите его как следует.

Они на самом деле очень правильно сделали, решив держать Суоми покрепче. Иначе он наверняка не смог бы удержаться и непременно попытался бы добраться до пульта управления и, прежде чем ему сумеют помешать, разбить корабль. Но сейчас на это нечего было и надеяться: Суоми и в лучшие дни было бы не под силу вырваться из такой хватки, а нынешний день уж никак нельзя было отнести к лучшим.

Второй жрец восседал в пилотском кресле.

На экране перед креслом виднелись лица двух людей — те, похоже, находились в какой-то полутемной комнате с каменными стенами. Чуть позади стоял еще какой-то жрец. А впереди — Шонберг.

— Вы только что сказали, — произнес сидящий в кресле жрец, обращаясь к экрану, — что если при ручном управлении крен корабля превысит десять градусов, то тут же автоматически включится автопилот — правильно?

— Да, — отозвался Шонберг с экрана. — Это предусмотренная мера для сохранения искусственной гравитации. Десять градусов крена — и вы получаете включенный автопилот.

— Шонберг! — крикнул Суоми. — Не объясняйте им ничего! Они работают на берсеркера! Не соглашайтесь на их требования!

Лицо Шонберга слегка — едва заметно — изменилось, и взгляд скользнул вбок — возможно, ему на вынесенном с корабля портативном экране было видно, как Суоми тащат через рубку. Впрочем, конвоирующие Суоми солдаты не потрудились ни заткнуть ему рот, ни ускорить шаг.

— Это берсеркер, Шонберг!

Шонберг зажмурился. Он выглядел смертельно уставшим, да и голос его звучал не лучше.

— Я знаю, что делаю, Суоми. Идите с ними. Не усложняйте положение еше больше.

Суоми, вынужденный подстраиваться к темпу своих конвоиров, быстрым шагом преодолел рубку и оказался в узком коридоре, ведущем к каютам. Большая часть кают и отсеков оставались открытыми, и видно было, что там все перевернуто вверх дном, но каюта Барбары была заперта. Рядом с дверью к переборке прислонился часовой. Вид у него был скучающий.

— Девушка там? — спросил Суоми. И снова никто и не подумал ему отвечать. Впрочем, Суоми предположил, что на данный момент совершенно неважно, там Барбара или нет.

Солдатам откуда-то было известно, какая каюта принадлежит Суоми, — то ли они обнаружили на чем-нибудь его имя, то ли Шонберг по какой-то причине рассказывал им все, вплоть до мельчайших подробностей. Когда Суоми втолкнули в комнату, он обнаружил, что здесь царит точно такой же разгром, как и в прочих помещениях. А чего еще можно было ожидать после того, как каюту несколько раз тщательно обыскали?

Суоми остался один; дверь за ним захлопнулась. Несомненно, рядом с его каютой тоже остался торчать часовой. Поскольку каюту не собирались использовать в качестве камеры, она запиралась только изнутри. К несчастью, для того чтобы выдерживать осаду, каюта тоже не годилась. Хотя дверь и была толстой и звуконепроницаемой, пара вооруженных и решительно настроенных мужчин взломали бы ее в считанные секунды. Тем не менее Суоми потихоньку защелкнул замок.

Потом Суоми подошел к койке — над ней в стену была вмонтирована панель интеркома, — да так и замер с поднятой рукой. Он мог бы попытаться таким образом связаться с Барбарой. Но что он сможет ей сказать? В ее комнате вполне может находиться кто-нибудь из врагов — как раз чтобы подслушивать разговоры. А пытаться успокоить девушку и внушить ей надежду бесполезно, если не сказать хуже. Суоми включил интерком на прием, отключив при этом передачу, да так и оставил.

Следующее, что Суоми сделал, — напился холодной воды из маленькой раковины. Потом открыл аптечку и достал оттуда антибиотик и болеутоляющее средство. Там же он отыскал медикаменты, чтобы обработать самые скверные из ссадин и довольно глубокую рану на ноге, которая как-то ухитрилась воспалиться. Покончив с медициной, Суоми бросил тоскливый взгляд на удобную койку и направился к небольшому рабочему столику, где он держал свои собственные камеры и устройства для звукозаписи. Здесь тоже шарили — все материалы были разбросаны. Суоми выдвинул ящики стола и наскоро осмотрел их. Все было перевернуто вверх дном, но, похоже, ничего из того, что ему требовалось, не унесли и не сломали. Суоми вздохнул было с облегчением и расслабился, но тут же взял себя в руки.

Пора было приступать к работе.

* * *

Находясь в своей гробнице, расположенной глубоко под Храмом, берсеркер услышал отдаленное песнопение пяти знакомых мужских голосов. Оттуда же доносилось шарканье четырнадцати человеческих ног. Люди следовали друг за другом — видимо, это была одна из процессий, с которой они имели обыкновение начинать свои священные ритуалы. Стандартный анализ звуков позволил берсеркеру выделить среди процессии не только пятерых знакомых ему служителей, но и еще два человеческих организма, одного самца и одну самку, которые были ему незнакомы.

Берсеркер сосредоточил все свои ощущения на неизвестном самце. Процессия начала спуск из Храма Торуна, и шедший босиком самец спотыкался на длинной каменной лестнице, которая явно была ему незнакома. Как и полагалось проделывать с любым ранее неизвестным самцом, берсеркер тут же попытался проидентифицировать объект и сравнить его с другим, который значился в банке данных как существо первоочередной важности.

Со времен произошедшей 502,78 стандартных года назад битвы, в которой берсеркер был покалечен и едва не уничтожен, его острота восприятия значительно понизилась и сейчас ненамного превосходила человеческий слух и зрение. Но процессия, в которой шел незнакомый самец, подходила все ближе и ближе, и вероятность его отождествления с объектом номер один стремительно уменьшалась до нуля. Берсеркер переключил свое внимание на другие дела.

В электроядерном уме берсеркера не было ни удивления, ни нетерпения, а только отчетливое осознание, что одни события являются более вероятными, чем другие. Но в определенном смысле слова берсеркер все же удивился, вычислив, что сегодня ему предложат две человеческие жертвы вместо одной, или даже вместо животного, как тоже нередко случалось.

Все это время, с той самой битвы, когда берсеркер был поврежден, и с тех пор, как доброжилы на этой планете спрятали его, спасли от уничтожения и стали ему поклоняться, ему лишь несколько раз предлагали подобное жертвоприношение. Проверив свой банк данных и сопоставив факты, берсеркер отметил, что каждый такой случай сопровождался значительным всплеском эмоций среди его почитателей.

Однажды это произошло во время празднования победы над особенно упорным враждебным племенем. Ее удалось добиться благодаря тому, что берсеркер разработал для своих почитателей план сражения и передал его в качестве божественного приказа. В тот день в жертву ему было принесено семьдесят четыре человеческих организма, все уцелевшие на тот момент члены побежденного племени. В другой раз эмоции тех, кто предлагал ему массовое жертвоприношение, сильно отличались. Тогда они молили о помощи. Это было во время большой нехватки пищи. Берсеркер вывел своих почитателей и их племя в богатые земли, где было чем поживиться. Он проложил для них маршрут миграции, используя старые боевые карты поверхности планеты. Сейчас же берсеркер рассчитал для них план успешного захвата космического корабля; но им предстояла долгая работа, дабы отыскать способ стерилизации планеты. Это также должно было вызвать сильную вспышку эмоций среди поколения доброжилов данной планеты.

Берсеркер не понимал эмоций, а работать с тем, чего не понимает, он пытался лишь в безвыходных обстоятельствах. Например, на первый взгляд казалось, что взаимосвязь типа «стимул-отклик», именуемая страхом или похотью, рассчитывается для людей с тем же успехом, что и для неразумных животных. Но даже проведя пятьсот лет в попытках изучить человеческую психологию в достаточной мере, чтобы использовать эти знания для манипулирования людскими организмами, берсеркер снова и снова сталкивался с такими запутанными образцами поведения, понять которые было выше его сил. Чтобы принимать поклонение, требовалось использовать еще более запутанные и сложные образцы. Чудовищно ненадежный способ достижения цели. Но другие были ему недоступны. И лишь теперь, с захватом космического корабля, наконец-то появилась вероятность достижения успеха.