свой ланч?
— Вы же знаете, мистер Фергюс, конечно, скушал. Все до крошки. Этот мальчик любит кашку!
Потом Билл говорит:
— Ладно, я ведь на минутку, пора обратно на базу. — Он крепко целует Билли, передает его Сисси и, если вспомнит, быстро чмокает меня в щеку и говорит: — Хорошего дня, лапочка!
А я думаю: хорошего дня для чего? Для гулянья с Сисси, толкающей коляску с младенцем? Очень весело. Потом Билли еще раз целует сына, выбегает на улицу, запрыгивает в джип, закуривает «Кэмел» от зажигалки «Зиппо» и мчится прочь, так же быстро, как и приехал.
Знаю, я испорченная, неблагодарная, инфантильная маленькая дрянь, которой никак не следовало выходить замуж, а тем более заводить ребенка. Мамà права, мне надо было, по крайней мере, выйти за богача и иметь полный дом прислуги, выполняющей черную работу.
2
Мамà приезжает из Чикаго посмотреть на ребенка. Она еще не видела его, потому что, когда Билли родился, они с дядей Леандером были в Нью-Йорке. Я ужасно нервничаю. Хочу, чтобы в коттедже все было хорошо, и велела Сисси как следует прибраться. Коттедж маленький, места не очень много, но мамà настаивает остановиться у нас. Сисси переезжает в детскую, где для нее поставили армейскую койку, а мы с Биллом располагаемся в ее комнате, уступаем свою мамà. Всего-то на несколько дней, но Билл от визита мамà не в восторге.
— Не понимаю, почему твоя мать не остановится в городе, в одной из гостиниц, — говорит он, — И меня она недолюбливает, так почему упорно хочет остановиться у нас, в нашем доме?
— Она приезжает не к нам, — объясняю я. — Она приезжает посмотреть на ребенка и хочет провести с ним как можно больше времени.
— Ладно, по крайней мере, я в основном буду на базе, — говорит Билл. — Нам с твоей матерью особо нечего сказать друг другу. За ужином будет трудновато поддерживать разговор.
В первый же день после приезда мамà, вернувшись с базы, Билл обнаружил, что в доме сделана полная перестановка и появилась кой-какая новая мебель, доставленная по заказу мамà одним из городских магазинов. Старую мебель сложили на фасадной террасе. А Билли был в новенькой «экипировке», которую она привезла из Чикаго, от «Маршалла Филдса».
— Распорядитесь, чтобы старую мебель увезли, — сказала мамà Биллу, по обыкновению не обращаясь к нему по имени, причем таким тоном, будто он слуга, а не мой муж и хозяин дома.
— Это съемный меблированный дом, Рене, — ответил Билл. — Я не могу выбросить мебель домовладельца.
— Ну, это просто. Если он хочет сохранить свою мебель, скажите, чтобы он сам ее вывез. Она дешевая и некрасивая. Я не хочу, чтобы мой внук рос в арендованном доме в окружении дешевой уродливой мебели.
— Это всего-навсего маленький съемный коттедж, — пробормотал Билл, — я бы не назвал его арендованным. И мы не останемся здесь навсегда, Рене.
Вот так обычно идут разговоры с мамà. Она обладает необыкновенной способностью заставить людей защищаться, стыдиться самих себя и своих обстоятельств. Раньше Билл скорее гордился нашим маленьким коттеджем, нашим первым настоящим семейным домом. «Не больно красивый, — сказал он, когда впервые показал его мне. — Но чистый и светлый». Теперь же, конечно, как и я, он будет вынужден в глубине души смотреть на него глазами мамà — как на арендованное жилье.
Кроме того, мамà купила в городе для Сисси черно-белую форму служанки. Сисси — милая, респектабельная цветная девушка, чистенькая и аккуратная, но мамà считает, что слугам не пристало носить свою обычную одежду, они должны ходить в форме.
— Господи, — проворчал Билл тем вечером в нашей комнате, — остальные армейские семьи и без того считают, что мы выпендриваемся, раз у нас есть няня. Большинство других мамаш, как тебе известно, сами заботятся о своих детях. А теперь твоей матери вдобавок приспичило, чтобы Сисси была одета как какая-нибудь французская горничная. Я не позволю ей носить форму. Это оскорбительно.
— Пожалуйста, дорогой, — попросила я. — Пусть она ее поносит, пока мамà здесь. Всего несколько дней. А потом будет опять носить свою одежду.
В конце концов Билл согласился. Начинает понимать, что легче уступить желаниям мамà, чем игнорировать их, этот урок усваивает почти каждый, кто знает ее. Своими командами и безапелляционными требованиями мамà способна здорово отравить твою жизнь, но если действовать наперекор или пытаться перечить, она превратит твою жизнь в сущий ад.
Тем не менее визит мамà прошел благополучно. Она, конечно же, влюбилась в Билли, своего первого внука. Да и как было не влюбиться в это улыбчивое ангельское личико и почти постоянное добродушие? Пока она гостила у нас, я не пила, и то хорошо. Сисси носила форму, я знаю, ее это смущало, но Билл немного приплатил ей за те несколько дней, что мамà провела здесь, и Сисси как будто бы успокоилась.
В день отъезда мамà мы все вздохнули с облегчением. К несчастью и к всеобщему ужасу, в частности к ужасу Билла, она объявила, что намерена приезжать регулярно, чтобы «помочь» с Билли. Меня она мигом сочла никудышной матерью, которой не обойтись без ее неоценимой помощи, чтобы воспитывать сына как полагается, — хотя сама почти все мое детство блистала отсутствием. Удивительная штука — способность дедов и бабок переписывать прошлое, присваивать себе некий врожденный родительский опыт, каким они ранее, в воспитании собственных детей, похвастаться не могли.
3
Недавно в Кэмп-Форрест приехали наши старые чикагские друзья Уолли и Люсия Уэйкем, которые недавно поженились. Мы сообща сняли летний домик в городке Монтигл, в горах, там прохладнее и нашелся хорошенький белый коттеджик. Достаточно просторный, чтобы вместить всех нас, и, если поделить плату, он нам вполне по карману. А поскольку принадлежит он курортному сообществу, имеются и кое-какие удобства — частный клуб с плавательным бассейном, гостиницы, рестораны и магазины. Мне там нравится, и я очень рада компании Люсии.
Идея снять домик сообща принадлежала в первую очередь Биллу. Зная, как мне скучно и как я несчастна, он беспокоился, потому что я опять начала пить. Думал, мне нужна перемена и общество Люсии пойдет мне на пользу. Так и было. Люсия — девушка веселая, живая и в то же время чуткая, «девушка, у которой голова на месте», как выражается Билл, намекая, по-моему, что у меня она не на месте. Сама Люсия пьет мало, а стало быть, окажет на меня благотворное влияние. Меня уже не тянет днем к бутылке, чтобы просто убить долгие одинокие часы дома. Уолли подарил