я доехала прямо до "Счастливых вихрей", усадив Веццали на столик под открытым небом. Я села на скамейку. На ту самую, на которой мы с папой сидели более десяти лет назад, придумывая список возможных названий для клининговой компании.
Dusty Divas и Minty Fresh (я).
Crystal Clear и New Beginnings (он).
В пять утра магазин еще не открылся. Мимо пронеслось несколько машин, но в целом мы с Веццали наслаждались тишиной, покоем и зарождающимся над горизонтом солнцем.
Я достала карточки и спичечный коробок и уставилась на слова, которые написала на них у папиной могилы.
Наши первые совместные соревнования по фехтованию. Ты был так горд, что чуть не подрался с другим отцом-фехтовальщиком. Он обиделся на то, как сильно ты болел за проигрыш его дочери.
Когда мисс Дрейк вызвала тебя на родительское собрание, потому что я сказала ей, что ты всегда высокий, но имела в виду, что ты выше меня. После этого ты пригласил меня в кино, и мы съели целых две большие упаковки попкорна.
В тот раз я спросила тебя, рождаются ли дети из живота. Ты ответил "да" и долгие годы позволял мне считать, что я появилась из твоего живота, потому что не хотел, чтобы я знала, что моя биологическая мать отказалась от меня.
Воспоминание за воспоминанием я впечатывала их в свой мозг.
Одно за другим.
Все мои любимые фрагменты отца.
А потом я положила их в жестянку, которую принесла с собой, зажгла спичку и сожгла их в пепел. Они разлетелись по ветру, кусочки папы разлетелись по всей улице — его прах был разбросан именно там, где он хотел.
Крошечную чайную ложку пепла, оставшуюся в баночке, я всыпала в медальон браслета, который купила на свои первые тренерские деньги, чтобы частичка отца навсегда осталась со мной.
— Если будет загробная жизнь и у нас появится еще один шанс сделать все заново, я все равно захочу, чтобы ты был моим отцом.
85
ЗАК
ОСТАЛОСЬ 4 ДНЯ
Время ползло, как канализационное чудовище.
Один день казался тремя зимами.
Все, что мне хотелось делать, — это царапать стены, которые, казалось, постоянно смыкались вокруг меня. Даже с учетом внезапного озарения, что нужно выудить информацию из Селесты Айи.
(Кто бы мог подумать, что эмоции могут затуманивать логику до такой степени, что это становится глупостью? Не самое мое любимое научное открытие — неважно, что я не мог найти эту чертову женщину).
Я потратил весь вчерашний день и сегодняшнее утро, выслеживая ее, только для того, чтобы Натали, как никто другой, нашла золотую жилу.
— ГДЕ ОНА, БЛЯДЬ, НАХОДИТСЯ? — прорычал я в телефон, отчасти для того, чтобы меня услышали поверх жующей жвачку Натали, а также потому, что Селеста Айи в тот единственный раз, когда она была нужна мне рядом, решила сбежать в спа-салон в самом отдаленном месте.
— Селеста сейчас в Чиангмае с Констанс. — У Натали был консервированный голос Кардашьян, и я искренне надеялся, что она стала триллионной сестрой, чтобы уехать в Лос-Анджелес и подальше от меня. — Это город в Таиланде.
— Я знаю, где он находится. — Я сорвал с плеч пальто и захлопнул входную дверь, как тракторный младенец. Мне показалось подозрительно удобным, что Айи и мама были в другом месте, пока я усиливал поиски Эйлин. — Что она там делает?
— Она сказала, что медитирует. — Что-то хрустнуло у нее между зубами. Вот тебе и профессионализм.
— Она не медитирует. — На самом деле, единственным моим воспоминанием о храме были дни, когда наш повар уезжал, а мама хотела, чтобы я там поел.
— Она сказала, что ты это скажешь… И передала тебе, что она решила попробовать. Что в любом случае не было смысла оставаться дома, раз уж она не празднует Рождество.
Я сбросил туфли.
— Когда ты с ней говорила?
— Хм… — Я практически представил, как Натали накручивает на палец невидимый телефонный шнур, размышляя над моим вопросом. — Прямо перед тем, как я ушла. Может, часов двенадцать назад?
Сразу после того, как я загнал в угол одного из звездных кузенов-спортсменов Эйлин, угрожая нанести ему повреждение ноги, которое разрушит его будущее в Премьер-лиге.
Мама должна знать, что я нахожусь в нескольких секундах от того, чтобы выйти из себя.
Я ворвался наверх, в свою спальню.
— И ты мне не сказала?
— Я говорю сейчас.
Я сжал переносицу.
— В каком отеле она остановилась?
— Я не…
— Нет, знаешь. Хватит нести чушь. Я знаю, что она доплачивает тебе за то, что ты заказываешь ее личные поездки.
Натали застонала. Эта женщина была так же симпатична, как геморрой размером с голову.
— Ладно. Я пришлю ссылку на отель.
— Готовь мой самолет. Я лечу туда.
Полет на моем частном самолете займет около 36 часов в оба конца, что оставит мне около двух дней, чтобы поторговаться с ней и вовремя вернуться к Фэрроу.
Не очень удобно, но это должно было случиться.
Я уже начал собирать багаж и все необходимое для быстрой поездки, как вдруг меня встретила непрошеная тишина. Мой любимый звук, как правило.
Если только это не сопровождалось чувством преждевременного поражения.
Я замер перед вешалкой с костюмами.
— Натали?
— Э-э…
— Выкладывай.
— Они забрали твой самолет.
— ОНИ ЗАБРАЛИ МОЙ САМОЛЕТ?
— Да. — По крайней мере, у нее хватило манер выглядеть смущенной этим. — Они сказали, что он тебе не понадобится.
— Смело с их стороны делать такое предположение.
Я сразу раскусил мамин план. Она хотела убедиться, что у меня нет возможности связаться с ней, если предположить, что я считаю себя выше коммерческих рейсов.
Я опустил телефон и отправил сообщение.
Зак Сан:
Нужен самолет. КАК МОЖНО СКОРЕЕ.
Ромео Коста:
Даллас забрала мой.
Ромео Коста:
Они с Фрэнки отправились в тур по дегустации сыров в Италии, любезно предоставленный Констанс.
Олли:
Кто-то чувствует себя благотворительным в это Рождество…
Олли:
Констанс подарила мне билеты на эксклюзивное секс-шоу в Берлине.
Олли:
Конечно, я должен был поехать.
Как ожидаемо тщательно со стороны моей матери.
Коммерческий рейс добавил бы еще два часа в каждую сторону. А если с короткой посадкой, то и четыре.
Я снова поднес телефон к уху.
— Натали.
— Да?
— Закажи мне билет до Чиангмая. Самый ранний из доступных.
— На Рождество? Вот это будет задание. — Она уже щелкала мышкой на своем компьютере. — На самом раннем рейсе нет мест в бизнес-классе. Только эконом.
— Бронируй.
По другой линии до моего слуха донесся вздох. Неужели я действительно настолько оторвался