Я была по горло сыта поведением Эрнана и хотела позвать Рейну или Сантьяго. Когда же я поднялась, чтобы отойти от него, мне показалось, что Эрнан заметил мое состояние. Я решила рассказать о его выходке сестре, я не видела, чем Эрнан занимается за моей спиной, и тут услышала, что он возится с грязными тарелками.
— Оставь их в раковине, пожалуйста, — сказала я, не поворачиваясь, пока зажигала огонь, чтобы подогреть в ковше соус.
За дверью послышался шум, и я закрыла ее. Я обернулась и увидела, что Эрнан подходит ко мне с улыбкой более широкой, чем обычно. Когда он встал вплотную ко мне, я почувствовала трение его щеки и запах тела, кисловатый и приторный, ужасно неприятный. Через секунду я оттолкнула его руку, которой он ущипнул меня за зад, и быстро отскочила, но не рассчитала, что стена окажется прямо за моей спиной.
— Эрнан, ты далеко зашел, — сказала я, повторяя себе, что это просто смешно, чувствовать себя запертой на кухне моего собственного дома, и старалась сохранять спокойствие.
— Да? — ответил он мне со смешком. — Почему? Тебе как больше нравится? Сверху?
Его пальцы медленно поднимались вверх, следуя траектории моего зада, когда я пресекла его попытки одним ударом руки.
— Послушай, — я говорила очень тихо, вытянув руки, чтобы отстраниться от его тела, — я не хочу устраивать сцену, понимаешь? Не теперь, не здесь, понимаешь? Я не хочу ничего иметь с тобой, совсем ничего, слышишь меня? Так что сделай одолжение, оставь меня в покое. Я открою дверь, сяду за стол, и мы будем вести себя так, словно ничего не произошло, идет?
— Малена… — Эрнан насмешливо улыбался, он был очень пьян. — Малена, за кого ты меня держишь? Ты будешь обниматься со мной, давай…
— Уймись, Эрнан, — мне не было страшно, но он падал прямо на меня, а я не была уверена в том, что смогу удерживать его вес долгое время. Что меня больше всего волновало, так то, что Рейна могла появиться в любой момент. Я больше переживала за сестру, боялась, что она превратно расценит ситуацию.
— Пожалуйста, уймись.
Эрнан выпрямился и обхватил мою голову обеими руками.
— Ну, почему ты не уходишь? — он смотрел мне прямо в глаза, но я все еще ничего не чувствовала — ни страха, ни тошноты. Он был самым большим дураком и скотиной. — Тебе же нравится… Разве ты не чувствуешь?
— Разумеется, я уйду, — ответила я и улыбнулась, потом протянула руку к плите, обдумывая, достаточно ли хорошо все сделано. — Ты не знаешь, насколько…
— Хватит, — он согласился со мной, а его руки опустились на мою шею, скользнули по ключицам и прошли прямо между моими грудями. — Я всегда знал, что мы с тобой поймем друг друга. Ты не знаешь силы моего желания. С первого раза, как я увидел тебя…
Я помешивала соус ложечкой. Он все еще не закипел, хотя от него шел пар. Тут мне захотелось к душевным страданиям Эрнана из-за неразделенного желания добавить еще и физические, поэтому я взяла ковш и медленно вылила соус на его левую руку.
Вследствие такого неожиданного, такого тонкого и верного жеста, ситуация радикально переменилась. Эрнан упал на пол, его вопли, должно быть, были слышны у соседей, а я стояла рядом и смотрела на него. Потом я пошла к выходу, бормоча какую-то фразу, соответствующую случаю, точно ее не помню, что-то вроде «иди в задницу, козел», у меня не было желания завершить сцену пинком в его гениталии. Когда я толкнула дверь, то на пороге столкнулась с Рейной, которая в страшном испуге влетела на кухню, и, пока она бежала к Эрнану, я громко сказала первое, что пришло мне в голову.
— Случайность. Он хотел помочь мне и пролил на себя соус. Это было не специально, но все же скажи, чтобы он поменьше пил. Думаю, тебя он послушается.
За столом никто не жаловался на нехватку соуса, потому что единственным, кто попробовал курицу, был Сантьяго, а он всегда ел ее всухую.
Рейна, обмазала Эрнану руку зубной пастой, обхватила его за плечи, и они ушли домой. Когда они вышли из дома, мой муж посмотрел на меня и расхохотался. Он был восхищен.
— Ну, всего ты не знаешь, — сказала я, а Сантьяго вопросительно посмотрел на меня. — Он не выливал на себя соус. Я облила его.
— Да? — Я кивнула головой, пока его хохот затихал. — Но почему?
— Потому что он распустил руки.
Если бы я говорила на классической латыни, мои слова его настолько не удивили бы. Сантьяго потер пальцами глаза, словно только что очнулся от страшного сна, и мне пришлось повторить мою последнюю фразу очень тихо, с ударением гипнотизера, который старается мягко разбудить своего пациента.
— Почему ты не позвала меня? — спросил он, наконец.
— В этом не было необходимости. Я была уверена, что смогу справиться сама, а потом… Ты тоже должен был догадаться, зачем он закрыл дверь. Мы были почти десять минут там одни, ужасно долго, чтобы…
— Да, я согласен, — перебил меня Сантьяго. — Но никогда бы не подумал, что может произойти что-либо подобное.
«А что бы ты сделал, наивная душа?» — спросила я себя, пока Сантьяго усаживался за стол и начал есть. Тут, опустив глаза, мой муж ответил на мой мысленный вопрос.
— Знаешь, все прошло прекрасно, я в самом деле не знаю, что стал бы делать, я тебе это серьезно говорю. Ты фантастическая женщина, Малена, невероятно.
— Спасибо, — сказала я ему улыбаясь. — Ты думаешь, я бы с ним переспала? — Сантьяго издал смешок, тонкий, веселый, почти детский. — Если бы он схватил меня покрепче, я бы ему что-нибудь сломала, точно…
Я рассмеялась вместе с ним, это был один из тех моментов, когда я его очень сильно любила, но эти же воспоминания причиняли мне наибольшую боль, когда я оставалась одна. В эти минуты я видела Сантьяго точно таким же, как тогда, красивым юношей, здоровым, умным, несносным и беззащитным, он был похож на большого ребенка, довольного собой и гордого за меня. Я ощущала себя взрослой, уверенной в себе женщиной, благосклонной к этому ребенку. Он всегда просил меня покупать галеты без красителей, по отношению к нему я казалась матерью, вступившей в кровосмесительную связь. Я была необходима ему и очень одинока.
— В любом случае, — прибавил Сантьяго, дотронувшись до моего плеча, когда мы сели на софу, — все в этом человеке обман.
— Он придурок, — прибавила я.
— Нет, он свинья.
— И идиот.
— И кроме всего прочего, он козел, бедная твоя сестра…
— Нет, — быстро сказала я, не задумываясь над смыслом своих слов, словно рассудок покинул меня, — все потому, что Эрнан — чуло.
Поняв наконец, что сказала, я посмотрела на мужа. Сантьяго утвердительно кивнул головой, соглашаясь, а я испугалась, что закричу.