— Не глупи! — сказала Ноэль. — Я не могу придумать, кого была бы рада видеть сильнее. Позволь мне отнести этого маленького оборванца в детскую, пока ты освежишься, а потом мы засядем с тонной чая за долгой приятной беседой.
Констанс нежно ей улыбнулась. — Мне ничего не хотелось бы сильнее.
Глава 39
— Черт его побери! — вскипел Куин, громко захлопнув за собой дверь спальни.
— Полагаю, это относится к Саймону, — устало вздохнула Ноэль.
Ужин оказался катастрофой, и всевозрастающее напряжение утомило ее. Ноэль подозревала, что Куин появился за столом лишь из уважения к Констанс, потому что с отцом он обходился с плохо скрываемым презрением, и все свое внимание направил на мачеху. Ноэль пыталась компенсировать его грубость, развлекая Саймона байками о внуке, но по унынию в его глазах поняла, что гость раскусил ее усилия.
— У него здесь нет никаких дел! — Куин сдернул сюртук и швырнул его на кровать. — Ты заметила, как он днем с восхищением разглядывал Кристофера, словно свое личное достижение?
Ноэль горько усмехнулась:
— Да, вудовлетворенный как вутка.
— Пытаешься шутить?
Она тут же посерьезнела:
— Извини. Конечно, нет. Просто я устала, вот и все.
Куин прошел в гардеробную, пропасть между ними расширялась. В отсутствии мужа, Ноэль сбросила платье, нижние юбки и облачилась в золотистый шелковый халат. Она сидела за туалетным столиком, расчесывая волосы, когда Куин вернулся в спальню все еще в брюках, расстегнув до пояса белую рубашку.
— Я требую, чтобы завтра он убрался из дома.
Муж рвался в бой. Ноэль подняла щетку и резко провела по волосам.
— А Констанс? Настаиваешь, чтобы я и ее завтра выставила вон?
— Так на чьей же ты стороне?
Она стиснула зубы.
— Я на твоей стороне.
— За ужином выглядело совсем иначе.
— На что ты намекаешь?
Его глаза прожгли ее с прежним высокомерием.
— Ты моя жена. Я ожидаю от тебя преданности!
— Преданность! Почему бы не назвать вещи своими именами? Ты хочешь, чтобы я была груба с Саймоном так же, как и ты. Тебе не нужна преданность, Куин. Ты хочешь покорности!
— Называй, как тебе нравится!
Она швырнула щетку на туалетный столик.
— Пошел к черту!
В два широких шага он оказался возле нее, стиснув за плечи, рывком поставил на ноги, твердые пальцы глубоко впились в ее плоть.
— Куин!
Он оцепенел, ужаснувшись собственной ярости.
Ноэль обвила руками его шею.
— Любимый мой! О, мой милый, солнышко ненаглядное! Прости меня.
Куин прижимал жену к груди, чувствуя, что она для него дороже жизни.
— Не извиняйся. Пожалуйста, не надо. Это я виноват. Толька я один. Боже, как мне жаль. Поднявшись наверх, я был так рассержен, что умышленно подстрекал тебя к ссоре.
Голос Ноэль звучал еле слышно:
— Я люблю тебя, Куин. Ты для меня важнее всего.
— У меня дьявольский характер, Высочество, но я никак не ожидал, что настанет день, когда я снова обращу его против тебя.
Она откинула голову и печально подняла на него взгляд:
— Куин, я должна тебе кое в чем признаться.
— Судя по выражению твоего лица, мне это вряд ли понравится.
— Нет, не понравится, — глаза потемнели от тревоги. — Я привязана к Саймону. Ничего не могу с этим поделать и не буду притворяться перед тобой. Удивительным образом он и Констанс создали меня, по крайней мере, теперешнюю, и я люблю их обоих.
Обескураженный Куин отошел и рухнул в одно из ушастых кресел возле камина.
— Не понимаю, как ты можешь любить его после того, как он манипулировал тобой.
— Твой отец — человек, а не Бог, Куин. Он совершает ошибки, как и все мы. Если бы ты смог признать это, то раз и навсегда достиг бы мира с самим собой.
Полено упало за каминной решеткой, выбросив вверх сноп искр.
— Ложись спать, Высочество, — тихо сказал муж. — Я еще немного посижу.
Он все еще размышлял в кресле, когда услышал наконец ее глубокое, равномерное дыхание. Глядя на затухающий огонь, Куин внушал своему телу расслабиться, но безрезультатно. Похоже, ему не удастся уснуть этой ночью. Возможно, стаканчик спиртного поможет. Или два.
Спустившись в переднюю, Куин заметил полоску света, пробивающуюся из-под закрытой двери гостиной. Значит, он не единственный, кому сегодня не спится. Лишь мгновение поколебавшись, он ступил в комнату.
Саймон развалился в кресле спиной к двери с полупустым бокалом в руке. Он разместился в центре комнаты, откуда беспрепятственно мог рассматривать портрет, висящий над камином.
Куин молча наблюдал за отцом. Саймон кутался в вылинявший пейслийский халат, подаренный Амандой на Рождество. Боже, это было больше двадцати лет назад! Забавно, что он все еще помнит этот халат; еще смешнее, что Саймон сохранил его. Саймон прошел к резному венецианскому буфету с большим ассортиментом бутылок с выпивкой и налил себе добротную порцию виски. С другой стороны, ничего веселого.
Саймон салютовал бокалом к портрету и, не взглянув на Куина, сказал:
— Она была красавицей, твоя мать. Может, не в общепринятом смысле, но по-своему неотразима.
Куин опустился на софу и вытянул вперед длинные ноги, потягивая свою выпивку, словно был в комнате один.
Одним махом Саймон осушил бокал и встал, чтобы снова наполнить.
— Странно, но законный брак не имел для нее особого значения. Условности не обременяли ее. Да, она ходила в церковь по воскресеньям, но лишь по моему настоянию. Религия ее не интересовала, — он закупорил бутылку и побрел обратно к своему креслу. — В своем сердце она стала моей женой в тот день, когда я купил ее у Картера Слэйда, и никогда не думала обо мне иначе, как о своем муже. Она обычно смеялась надо мной, когда я заговаривал об этом. Чертовка! Так никогда и не поняла, какой я трус.
— Почему, Саймон? — раздался бесстрастный голос Куина. — Почему ты не женился на ней, когда был должен?
— Предрассудки, — наконец-то произнесенное слово повисло между ними в притихшей комнате.
— Слепое, дурацкое предубеждение. Какая-то крошечная часть меня не хотела жену с индейской кровью. Слышал ли ты в свое жизни что-нибудь такое же дьявольски запутанное и печальное? Капля крови твоей матери была дороже всех моих вместе взятых!
Впервые со дня смерти Аманды, тугой узел ненависти внутри Куина ослаб. Возможно, из-за прямодушия Саймона. Слова Ноэль вспомнились так ясно, будто она стояла за его плечом. «Твой отец — человек, а не Бог, Куин. Он совершает ошибки, как и все мы».
Саймон продолжал говорить, не сводя глаз с портрета.