Читать интересную книгу Удар акинака - Анатолий Анатольевич Логинов

Анжу.

— Я уже чувствую себя Брианом де Буальгибером, — пошутил Чагин.

— Ну да, на Айвенго мы с вами не тянем, — согласился, смеясь Анжу.

Посмеялись все присутствовавшие не мостике, наблюдая в бинокли за тем, как шлюпки с абордажной командой приближаются к борту британского судна…

К Гуаму эскадра Александра Михайловича подошла очень вовремя.

Японцы, пригнавшие к острову Рота, на котором у германцев не было даже наблюдательного поста, целый флот, устроили на этом клочке земли временную базу. Опираясь на нее, они взяли Гуам в настоящую блокаду. И, судя по всему, нацеливались не просто на высадку десанта, а на полный захват острова. Во всяком случае, транспортных кораблей пришло больше, чем боевых. На четверку броненосцев, три броненосных крейсера, один бронепалубный крейсер и один авизо приходилось, как выяснилось впоследствии, целых семнадцать пароходов. К тому же из всей крейсерской эскадры у острова оставался один «Варяг», который имел ослабленное вооружение и только завершил ремонт машин[15]. Остальные крейсера ушли в рейд вдоль берегов Японии и не успели вернуться до появления японцев.

«Варяг» вместе с канонерской лодкой «Гремящий» наткнулись на японские крейсера во время патрулирования. И вступили в неравный бой против трех броненосных, бронепалубного крейсера и авизо[16]. «Варяг» сражался до последнего, прикрыв отступление канонерки. «Гремящий» сумел в ходе боя повредить пытавшиеся его атаковать авизо «Йодо» и вернуться в гавань. А «Варяг» погиб, затонув уже ввиду берега. Горящий, расстрелянный, но непобежденный…

После этого боя японцы подошли к берегу всеми своими силами, пытаясь подавить открывшие огонь береговые батареи крепости Ороте и Кобра-форта. Но успехов не добились и отошли, оставив пару броненосцев и бронепалубник для наблюдения за выходом из гавани. А потом попытались высадить десант на пляже Дунгкас, к северу от деревни Агана. Однако командир шестого сибирского стрелкового полка успел отправить к этому месту конную охотничью команду с батареей вьючных пулеметов Максима. А вслед за ней — один из стрелковых батальонов и горно-артиллерийскую батарею. В результате высадившая рота морской пехоты не смогла продвинуться вперед. Двигающие вперед японцы попали в засаду и понесли большие потери от пулеметного огня. Пока спешившиеся конники и пулеметчики сдерживали противника, подошла пехота и артиллерия. А потом японцев обстреляли из скорострельных горных орудий Барановского и отбросили к берегу контратакой пехоты, ударившей в штыки. Плацдарм на берегу морпехи удержали лишь под прикрытием огня подошедших двух из четырех японских броненосцев. Так и воевали — японцы не могли продвинуться дальше дальности огня корабельных орудий, а русские не рисковали атаковать плацдарм.

А потом пришла Вторая Тихоокеанская эскадра. И показала в бою, что русские не совсем еще разучились воевать…

Воспоминания Петра прервало появление на баке британца русского сигнальщика. Передавшего флажковым семафором, что в трюмах корабля обнаружены английские полевые орудия и боеприпасы к ним. Вследствие чего мичман принял решение высадить команду в шлюпки, а пароход утопить.

— Передайте, — приказал сигнальщику Чагин. — Командир дает добро.

— Иван Иваныч, — обратился к нему Анжу. — Пойду, проверю готовность помещений для размещения задержанного экипажа?

— Конечно, Петр Иванович, займитесь, — согласился Чагин.

Пока с борта парохода спускались шлюпки, в которые рассаживался экипаж. Наконец, последними, борт покинули мичман Соболевский и минный кондуктор Елисей Вязовский.

Пока приняли людей со шлюпок, подняли на борт свои, зацепили за кормой для буксировки английские — в трюмах «Черного рыцаря» негромко рванули подрывные патроны. Пароход, стоявший спокойно, сначала вздрогнул, потом начал медленно оседать в волны.

— Молодец, кондуктор! — похвалил минера Чагин, спустившийся с мостика, чтобы встретить абордажную команду. — Рванул аккуратно, снаряды не сдетонировали.

— Рад стараться, вашвысокородь! — вытянулся во фрунт Елисей.

— Вольно, молодец. Свободен, — отпустил его командир и тут же потребовал у Соболевского. — Рассказывайте, Сергей Иванович.

— Как только мы поднялись на борт, капитан судна заявил протест, требуя объяснить на каком основании мы открыли огонь по английскому кораблю в нейтральных водах. Я ему напомнил, что они не реагировали на наши сигналы и не остановились даже после первого выстрела. Тогда капитан начал уверять нас, что никаких сигналов они не видели, взрывов не слышали и вообще плывут из Гонконга в Сан-Франциско.

— А плыть из Гонконга в Кейптаун через Магеланнов пролив они не пробовали, — не выдержав, пошутил вслух и рассмеялся Чагин. — Извините, Сергей Иванович, продолжайте…

— Примерно так же я ему и ответил, — улыбнулся в ответ Соболевский. — После чего потребовал предъявить коносаменты на груз. Капитан не видит необходимости ни в предъявлении коносаментов, ни в осмотре корабля, так как он везет оборудование мирного назначения. Но я вступать в бесполезный спор не стал, просто приказал кондуктору Васильеву с матросами осмотреть трюмы. После этого капитан спорить перестал и принес документы. Ну, а осмотр трюмов подтвердил, что судно загружено военной контрабандой. А по документам выяснилось, что идут они в Йокогаму и везут пушки с боекомплектом. В результате, после получения вашего разрешения, кондуктор Вязовский по моему приказу, взяв двух матросов, разместил в трюмах подрывные заряды…

Как только мичман закончил доклад, к командиру подошел вестовой с донесением от ответственного за размещение английского экипажа мичмана Бертенсона. Капитан английского судна оказался недоволен, что всю команду «Черного рыцаря» разместили в одном помещении и требовал встречи с капитаном корабля, чтобы заявить протест.

— Требует — встретимся, — согласился Чагин, попросив сначала найти и пригласить на мостик старшего офицера.

Анжу появился на мостике минут через десять.

— Петр Иванович, — встретил его вопросом Чагин, — «гостей» разместили как обычно?

— Конечно, Иван Иваныч, — ответил удивленно Анжу. — А что, какие-то вопросы возникли?

— Английский капитан недоволен, — ответил Чагин.

— Да и черт с ним, Иван Иваныч. Сутки и в таких условиях перетерпят, — Анжу искренне не мог понять, для чего его позвали. — А там, как обычно, на «Владимир» передадим и все… Не в царские же покои их помещать? Сами знаете, там отделка и мебель…

— Я не о том, Петр Иванович. Меня просто удивила претензия англичанина, — пояснил Чагин, рассказав и о донесении мичмана.

— Владыки морей, — усмехнулся Анжу. — Пошлите его к чертовой бабушке, Иван Иваныч.

— Что-то вы совсем некуртуазно себя ведете, Петр Иванович, — шутливо упрекнул его Чагин. — Дипломатичней надо…

— На вас вся надежда, Иван Иваныч, — отшутился Анжу. — А я, с вашего разрешения, пойду держиморду изображать. Без всякой дипломатии…

— Идите, — вздохнул Чагин и произнес популярную среди офицеров корабля шутку. — Ибо сказано: «Ке нотр ви маритим? Тужур — дежур, суар — буар, навиге, навиге, и апре — мурю[17]».

Разговор британца с командиром крейсера проходил тет-а-тет в командирской каюте. Поэтому подробности беседы остались неизвестны. Но то, что из каюты англичанин