— Эй, Марк, выходи! — крикнул Вацлав. — Тут уже спокойно!
— Да? — из-за разбитой топорами двери выглянул бледный, как полотно купец и еще пара человек, что прятались с ним. — А ко мне вот охранник прибежал, сказал, чтобы мы к доместику Стефану шли. Он слуга императора, его дом не посмеют тронуть. Отведи меня туда, Христа ради! — взмолился Марк, с ужасом оглядывая трупы погромщиков, разбросанные перед его конторой. — Я туда сам не доберусь. Там Фабия… дети…
— Хорошо, — кивнул Вацлав и повернулся к своим людям. — Яромир, бери бужан и уходи на тот берег. Лодку украдите какую-нибудь, тут их много. Прячьтесь в лесу. Встречаемся в полдень у северных ворот Галаты. Неждан, ты со мной! Если через три дня не придем, идите без нас. Мстивой путь покажет.
— Хозяин, я отлучусь, ладно? — спросил Коста, когда словене побежали искать какой-нибудь подходящий кораблик.
— Куда это ты собрался? — удивился Вацлав.
— Да ты посмотри, хозяин, что вокруг делается? — с болью в голосе сказал Коста и ткнул рукой.- Когда еще такая возможность представится? Я через три дня у северных ворот буду, не изволь сомневаться. Пограблю самую малость, и приду.
— Да куда же ты! — беспомощно сказал Вацлав, глядя, как мальчишка уже ввинтился в толпу, которая выносила соседний склад. — А! Леший с тобой! Кому суждено сдохнуть на колу, тот не утонет! Марк, мы уходим!
* * *
Дом доместика был в получасе ходьбы от порта. Путь оказался непрост, Марк и, впрямь, не добрался бы туда сам. Вацлав и Неждан прирезали по дороге несколько человек из самых непонятливых, и погромщики убегали, не готовые разменивать свою жизнь на чужую. К дому доместика княжеские люди так и подошли, держа в руках ножи, с которых капала кровь.
— Марк! — черноволосая женщина бросилась на грудь купца, заливаясь слезами. — Живой! Я тут с ума сходила! Я молила Деву Марию, чтобы она сохранила тебя!
— Доместик! — Марк оторвал от себя жену и показал рукой на своих спутников. — Это купец Аймар из Турне и его слуга. Они спасли мою жизнь.
— Будьте моими гостями, — высоким, словно у мальчишки голосом сказал евнух.
Вацлав с любопытством рассматривал того, о ком слышал от государя. Доместик вел дела с князем, а значит, был важен для него. Высокий, нескладный человек с бритым обрюзгшим лицом кого-то смутно напоминал, но Вацлав никак не мог понять, кого именно. В его лице было что-то неуловимо знакомое. Эта улыбка… Вацлав точно видел ее раньше. Странно, очень странно… Впрочем, он выбросил эти мысли из головы, потому что на улице нарастал шум. Его удивлению не было предела, когда он увидел, как евнух вытащил из кладовой арбалет новгородской работы и полный колчан стрел.
— Однако! — крякнул Неждан, который сказал это по-словенски, за что заслужил уничтожающий взгляд Вацлава.
— Хозяин, их больше! — в комнату зашел бледный охранник из тех, что охраняли дом. — Не сдюжим. Уж очень они злы.
— Иди к дворцу, — сказал Стефан высоким певучим голосом, в котором сейчас чувствовалась сталь. — Найди казарму варангов. Спроси Хакона Кровавая Секира или Сигурда Ужас Авар.
— Кого? — выпучил глаза охранник.
— И не вздумай перепутать или сократить их имена, — предупредил Стефан. — Они обидятся. А когда они обижаются… Не будем о плохом… Скажешь, Стефана убивают. Они нашего языка почти не знают, поэтому ори погромче «Стефан!» и води рукой по горлу. Тогда они все быстро поймут.
— Понял, — кивнул охранник и припустил, что есть мочи.
— Мы можем уйти, — сказал бледный, как полотно Марк. В дом набилось еще человек двадцать купцов и их семей. — Тебе не обязательно умирать из-за нас.
— Заткнись, Марк, — зло бросил Стефан, и начал взводить арбалет. — Да если вас на моих глазах поубивают, я в петлю полезу. Ни за что себе этого не прощу. Я же крестный твоему сыну. Забыл?
— Дай арбалет мне! — протянул руку Марк. — Не марайся об эту шваль.
— Нельзя! — покачал головой Стефан. — И никому нельзя! Ты не понимаешь. Я в своем праве. Мне ведь даже штраф не присудят, я же свой дом защищаю. Уйди в дальнюю комнату, Марк!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Евнух вышел на улицу, а Вацлав, сгорая от стыда, мерил шагами комнату. Его защищал этот слабосильный человек, лишенный мужества с малых лет. Воин готов был провалиться сквозь землю.
— Получи, сволочь! — послышался голос Стефана и короткий всхлип какого-то бедолаги, в которого, видимо, прилетела стрела арбалета.
— Гля, старшой, какой кастрат отважный, — глубокомысленно покивал головой Неждан. — Надо же, никогда бы не подумал!
— Убил! — послышались крики с улицы. — Убил, кастрат проклятый! Ну, конец тебе!
— Бей эту сволочь! — орал кто-то, а потом завыл в голос. — А-а-а!
— Лавки, столы, стулья, всю мебель тащите на улицу, — скомандовал бледный, как мел Стефан, который зашел в комнату. — Она тут шириной в восемь шагов. Валите все в кучу. Из-за нее отобьемся.
Неждан и Вацлав переглянулись и потащили на улицу изящную резную кушетку. Остальные купцы взяли лавки, стулья и даже сундуки с добром. Их тут было немало. В кучу, перегородившую улицу, полетела даже кровать доместика, разломанная на куски, а купцы, обнажив оружие, стали плечом к плечу. Бургундцы, франки, словене, наемные ромеи… Они были готовы.
Горожане сорвали двери с соседних домов. Их было много, намного больше, чем защитников жидкой баррикады. Укрывшиеся за импровизированными щитами горожане шли неспешно, подбадривая себя руганью и угрозами. Арбалетная стрела ударила в дерево с сухим стуком, и это стало сигналом. Погромщики с воплями побежали вперед. Впереди пошли крепкие мужики с остро заточенными кольями. Прямо перед Вацлавом какой-то горожанин, сопя, пытался перелезть через обломки мебели. Воин схватил дрын, которым ромей пытался его достать и дернул на себя. Тот не устоял, застряв ногой в дереве баррикады.
— Хха! — ударил Вацлав на выдохе. Так, как учили опытные воины в Сиротской Сотне. Так, как учили его франки, служившие в Тайном Приказе. Они с сызмальства учились владеть своими ножами длиной в локоть. Ромей осел, неверяще глядя на клинок, который зашел ему в живот снизу вверх. В его глазах поселилась тоска, которая сменилась паволокой смерти. Он еще жил, а по его телу уже лез следующий боец. Причина храбрости константинопольской черни стала ясна. Они разгромили по дороге винный погреб и были пьяны. Удар в ногу. Ромей завыл. Шея! Куча тел перед Вацлавом все росла. Он бил экономно, поглядывая вправо, где, сберегая дыхание, бился Неждан. Суровый немногословный мужик был спокоен, словно делал какую-то привычную работу. Посматривал Вацлав и налево, туда, где ополоумевший от страха доместик Стефан пускал стрелу за стрелой из своего арбалета. У него тряслись руки, и большая часть стрел уходила в никуда, но толпа была хорошей целью. Даже такой никчемный стрелок собрал неплохую жатву.
Строй купцов опасно прогнулся, многие погибли или оказались ранеными. А толпа ромеев все шла и шла, чувствуя скорую победу. Рядом с Вацлавом прорвался какой-то оборванец с дубинкой, которую занес над головой евнуха. Тот обреченно опустил разряженный арбалет и крепко зажмурил глаза. На его тунике расплылось мокрое пятно.
— Хха! — выдохнул Вацлав и ударил ромея по шее, перерубив ее до кости.
Оборванец упал прямо в объятия доместика, заливая его с ног до головы толчками алой крови из перерубленной жилы. Евнух тоненько завизжал и упал, придавленный телом врага.
— Конец нам, старшой! — крикнул Неждан, покрытый чужой кровью. — Прощай, что ли! На том свете свидимся!
— Прощай, Неждан! — крикнул Вацлав, рассекая бедренные сосуды какому-то пузатому лавочнику, пьяному в дым. Он приготовился к смерти, баррикаду они потеряли, а значит жить осталось совсем недолго. На открытой улице их просто поднимут на колья.
— То-о-ор! — раздался протяжный крик. — Кто не бросать оружие, мы убивать на месте! — Поперек улицы стоял строй щитоносцев, закованный в броню. Впереди маячила фигура известного всему Константинополю Сигурда Ужас Авар. И он в предвкушении поигрывал своим чудовищным топором.