мелочный, - ухмыльнулся и Бельзедор. – Послать своим мучителям кошачье дерьмо... классическая мелкая пакость.
- Я три дня провел в теле олуши, - пожал плечами волшебник. – Был немного раздосадован.
- Кстати, а записку ты на каком языке-то написал?
- Заметил, да? – хмыкнул Дегатти. – До меня тоже потом дошло, но было уже поздно.
- Да не переживай, все равно доходчиво получилось. Только вот... у тебя после того случая последствий никаких не осталось?
- Типа у меня по-прежнему птичьи мозги? – поджал губы Дегатти.
- Многое бы объяснило, - кивнул Бельзедор.
- Ха-ха, очень смешно. Я знал, что эта история вас повеселит. Чужая беда, неловкая ситуация... что еще может порадовать демона и падшего титана?
- Ты прав. Расскажи еще что-нибудь о том, как ты садился в лужу.
- Да, как ты завел остальных фамиллиаров? – присоединился Янгфанхофен. – Коня, змею, рыбу, енота...
- Жеребенка мне однажды вручили вместо гонорара. Рыбку подарили друзья. Змею я банально купил в зоомагазине... я был уже лауреатом Бриара, когда ей обзавелся. А вот с енотом тоже вышла интересная история. Сразу после магистратуры я заключил пятилетний договор с королевством Хагадеш... слышали о таком, нет?.. неважно. Я хотел сменить обстановку, да и предложение было выгодное, так что я на пять лет стал, так сказать, сельским волшебником. Я ведь говорил, что мне понравилась практика в Инкитии?.. Только в Хагадеше на моем попечении была уже целая страна – я должен был оказывать местным магические услуги по сниженной ставке. Кстати, жеребенка мне тоже вручили там. А енот... знаете, страна была большая, я постоянно был в дороге. Ночевал где попало, постоянным жилищем не обзавелся. И однажды, когда я на целую луну застрял в одной деревеньке, мне пришлось жить одному в старой лачуге. Не буду уж вдаваться в подробности. Ничего особенного, кроме избыточного интереса крыс, бродячих собак и енотов...
- Крыс, бродячих собак и енотов, - повторил Бельзедор. – Ну надо же.
- М-м-м... я тогда был очень занят, некогда было даже стряпать, питался чем попало. И один енот особенно ко мне зачастил... это был очень умный зверь, который быстро выучил расписание моих трапез и появлялся аккурат когда я выкидывал объедки за окно...
- Выкидывал объедки за окно...
- В палисадник. Там и без меня была грязь.
- Какая?
- Ну... кусты всякие. И земля. Земля – это грязь.
- Логично.
- В общем, мы с этим енотом нашли общий язык, - подытожил Дегатти. – И я в конце концов подумал – а что это он у меня задарма столуется? И я... дал ему работу. Он был не против.
- А из-за чего ты застрял в той деревеньке на целую луну, что тебе даже стряпать было некогда? – полюбопытствовал Янгфанхофен.
- А это уже отдельная история. Я бы рассказал... я много чего могу о себе рассказать, но мы тогда тут еще неделю просидим, а я и так уже у тебя загостился.
- Но ты же еще побудешь? – спросил Янгфанхофен, подливая своим гостям.
- До утра еще побуду.
Дегатти посмотрел в окно, где все больше тускнел Нижний Свет. В Паргороне наступил вечер, подходил к концу лиловодень. Три дня и три ночи они сидели в «Соелу» и травили байки, выслушали больше полусотни историй и выпили столько, что хватило бы на целый легион.
И расходиться пока еще не хотелось, но все понимали – пора закругляться, посиделки затянулись.
- Да, до утра, - вздохнул волшебник, подперев голову руками. – Последняя ночь, еще несколько историй – и будет.
- Хорошо, тогда буду тщательно выбирать, чем тебя попотчевать напоследок, - пообещал Янгфанхофен. – Кстати, насчет твоей байки про олушу... ты Лахдже ее рассказывал?
- Н-нет... Зачем?
- А расскажи. Мне кажется, ее это заинтересует.
- Почему?.. а... Думаешь... я был на ее родной «странице»?.. Слушай, а... да не, не может быть... хотя...
Волшебник крепко задумался. Янгфанхофен снисходительно покачал головой, поставил на стойку тарелочки с нарезанными соленьями и сказал:
- Это не имеет значения, Дегатти. Она теперь паргоронка. Ее родина тут.
- Ну она все равно родилась человеком.
- Там уже немного осталось от человека. Я вот тебе сейчас расскажу одну историю... ну так, чтобы ты не тешил себя пустыми надеждами...
Выходи замуж за моего мужа
1521 год Н.Э., Паргорон, лабиринт Хальтрекарока.
По коридору тащился жирный, гадкого вида демон. Он выполз из своего закутка и теперь влек тушу к господину, накатываясь на пол с влажными звуками. Позади оставался липкий след, крохотные ножки хватались за половицы и подтягивали Гришу вперед.
- Какое дерьмо... – бормотал он озлобленно. – Какое же дерьмо... Ху... хуже финала «Игры престолов»... Я не думал, что такое возможно... не думал... Нет пределов для говноделов... Бедный «Светлячок»... они клепали его, пока шедевр не превратился в кал... В КААААЛ!!!
Он заорал прямо в лицо одной из наложниц, и та испуганно отшатнулась. А Гриша, все еще стеная и похныкивая, вдруг сообразил, что дворец малость изменился за время его хикканства. Интерьер стал более минималистичным, часть украшений и произведений искусств пропала, что-то вообще, кажется, перестроили или капитально отремонтировали...
Интересно, что он такое пропустил?
Лахджа ползущего мимо Гришу толком не заметила. Она холодно смотрела на другую демоницу.
- Привет, Лахджа, - улыбнулась та одними губами.
- Привет, Ассантея, - сухо проронила Лахджа.
Вернулась-таки. Командировка должна была рано или поздно закончиться – и она закончилась.
- Мы, кажется, повздорили в прошлом году, - продолжала улыбаться Ассантея. – Но теперь, я думаю, незачем таить обиды. В тяжелые времена надо объединяться. Всем домом.
- Совершенно с тобой согласна, - ровным голосом сказала Лахджа. – Я не собираюсь долго таить обиду.