…Так какое оно, поколение нынешних сорокалетних, болтающихся между небом и землей, имеющее детей – подростков и уже не подростков, напуганное старостью родителей и свято верящее в безбедную собственную старость, раскручивающее гигантский механизм делания денег и власти, просчитывающее все ходы и выходы и плачущее от песен, которые пела в детстве мама? Вот такое, какое есть, вобравшее в себя все сомнения и противоречия и смешавшее все краски и оттенки…
Впервые опубликовано в журнале «Челябинск», 1999, №610: Мгновения счастья
…Генерального директора акционерного общества «Трест «Уралнефтегазстрой» Владимира Алексеевича Караманова в городе знают многие. Хотя его портреты не висят в киосках и его именем не называют трамваи, это не мешает его коллегам, компаньонам и просто знакомым говорить о нем с уважением.
Он настоящий мужчина: если ты ему не понравишься, слушать он тебя не будет, а говорить – тем более», – предупреждали они меня.
Говорил он искренно. Слушал внимательно. И нисколько не пытался произвести впечатление. Он действительно на редкость настоящий…
…Как долго я к Вам шла, Владимир Алексеевич. То Вы заняты, то в отпуске, то у Вас иностранная делегация. При таком напряженном ритме у Вас бывают незапрограммированные встречи, о которых потом думаешь, что случились они на удивление вовремя?
В принципе, я верю в Судьбу. Что на роду написано – то и будет. Если ко мне пришел человек, значит, кто-то его ко мне направил. Сверху ли, снизу – я не знаю. И если у этого человека есть чему научиться, я буду это делать. Но если я увижу, что у него мозгов – ноль, интеллект ниже колена, я прекращу все разговоры.
И как часто Вам встречаются люди с «интеллектом ниже колена»?
Хоть и советовали классики искать причины российских бед в обилии дураков и бездорожье, я не согласен с этим. У нас не так много дураков. В основной своей массе наш народ достаточно нормальный, умный, интеллектуальный. Все-таки большинство людей – на своем месте. И знают, зачем они живут.
Вы на своем месте?
Я занимаюсь тем делом, которым должен заниматься. По большому счету, определиться с выбором мне помогли родители. Еще маленьким мальчиком я видел эту работу, приходя к отцу в трест, и знал, куда мне пойти по жизни. Учился в индустриальном техникуме, в институте, начинал работать мастером. И только в тридцать лет окончательно понял, кем я должен быть. Теперь точно знаю, что я на своем месте.
Тресту пятьдесят лет. Еще в советские времена он был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Руководить таким крупным и известным в городе предприятием – престижная работа?
Тяжелая работа. Я прихожу в восемь часов утра, ухожу в восемь вечера. Два раза в неделю сам езжу на трассу, надеваю сапоги, топчу грязь, контролирую и помогаю. Мы строим нефтегазопроводы, и часто бывают моменты, когда это необходимо сделать быстро.
И что, Вы ускоряете процесс, помогая копать траншею?
Зачем? У меня два главных вопроса: организация и финансы. На трассе работает монтажник от Бога, бригадиры – герои Соцтруда, ну неужели я буду им рассказывать, как надо стык варить? Они заслуженные люди, я ж не могу с ними разговаривать свысока, толку не будет.
А с кем можете разговаривать свысока?
Ни с кем. У меня нет звездной болезни.
Значит, разговариваете на равных. На трассе лексику ненормативную пользуете?
Когда злюсь. Когда нормальных слов не понимают, приходится говорить на их родном
языке.
Не терпите, когда Вас не понимают?
Я не терплю, когда я два раза сказал, а меня не слышат. Не могу долго объяснять что-то и сразу начинаю повышать голос. В силу своего характера я могу любого из своих заместителей практически за пять минут уничтожить и ровно через три минуты забыть, что я злился. Камня за пазухой я не держу, это любой обо мне скажет.
Вы предполагаете, что «в силу вашего характера» у Вас есть враги?
Они есть у всех. Наверняка я кому-то не дал себя обмануть, кто-то на мне не сумел заработать денег. Но я стараюсь не натягивать отношений с врагами. Худой мир лучше доброй ссоры. Конечно, и я перехожу кому-то дорогу, но пытаюсь делать это деликатно. Всегда можно найти варианты, чтобы разойтись мирно. Один мудрый человек как-то сказал: «Если ты кому-то сделаешь плохо, тебе же это и вернется».
Вы верите в то, что так оно и есть?
Хотелось бы верить. Бывают же ситуации, когда все плохо и плохо, а потом вдруг становится нормально. Будто Судьба не загоняет до конца в яму. Сегодня такая экономическая ситуация в стране, что разорить можно любого. У всех есть долги, от этого никуда не денешься. Но почему-то некоторых толкают под банкротство, а некоторых – нет. Наверно, Всевышний смотрит с неба и начальнику налоговой инспекции в голову вкладывает: «Уралнефтегазстрой» трогать нельзя».
Дай Бог, чтоб это было так. Мне кажется, Вы очень осторожный…
Я довольно осторожный человек и не играю в опасные игры. За мной стоит коллектив, и я не могу рисковать его судьбой. Логично? Я ж не камикадзе, чтоб самому себе делать «в минус».
И все-таки, обмануть Вас можно?
Если человек пытается меня обмануть, я прекращаю с ним все отношения. Мы должны расстаться в течение трех минут после начала разговора. Причем расстаться деликатно. Всегда можно найти вполне обоснованные доводы на любые предложения.
А если человек не поймет Ваших обоснованных доводов?
С такими людьми я стараюсь не общаться. Это ж какие нервы надо иметь? Да и потом, мне просто становится скучно, когда нет никакого поступательного движения.
Движение для Вас так необходимо?
Я считаю, что мужчина до пятидесяти лет должен постоянно к чему-то стремиться. Остановиться на месте нельзя. Практика показывает, что после пятидесяти наступает время собирать камни. У меня в запасе всего десять пет.
Много запланировали?
Самое главное – вырастить сыновей. Старшему семнадцать, он уже самостоятельный, а маленькому только шесть лет. Я должен его воспитать. Как говорят в народе, каждый мужчина должен построить дом, вырастить сына и посадить дерево. Дом я построил.
А дерево посадили?
Посажу. Это не проблема.
Сыновья похожи на Вас?
У младшего мой характер, на все сто процентов. Он может с бабкой и с дедом разругаться в «пух и прах», потом подойти и сказать: давайте помиримся. Руководить Антоном очень сложно.
А Вами можно руководить?
Думаю, да. Но не открыто. Если мне говорят: ты должен то или другое, я начинаю защищаться и делать все наоборот. Если мне, к примеру, скажут, что обязательно надо голосовать за Хакамаду, я из принципа за нее голосовать не буду.
Ну а если без принципов – то Ирина Хакамада Вам нравится?
Сначала нравилась, теперь – нет. Сегодня она начинает объединяться с кем попало, лишь бы попасть в Думу. Из всей этой команды мне симпатичен только Чубайс, он действительно умный парень.
И вдруг бы Вам приказали голосовать за него?
Приказывать мне бесполезно.
Наверно, это восточная кровь в Вас играет…
Больше похоже на то, что знак зодиака. Я Овен по гороскопу, и если упрусь рогом, меня не сдвинешь. И потом, восточного во мне мало – отец у меня узбек, а мама чистокровно русская женщина. И она сразу же поставила себя в семье так, что никаких узбекских замашек в доме не было. Все было по-русски: женщины сидели за столом.
Ваша мама – идеал женщины?
Для меня – да. Я все время говорил, что моя мама самая красивая и самая хорошая. Помню, маленький сижу у нее на коленях, она спрашивает: «Почему ты любишь меня больше всех?» А я отвечаю: «Потому что ты мягкая и у тебя нет щетины». Отец целыми днями работал, мама была со мной постоянно. Я всегда чувствовал ее заботу обо мне.
И сейчас?
И сейчас. Только теперь это меня напрягает. Мне сорок лет, а мама по-прежнему относится ко мне как к ребенку.
А отец?
Отец для меня всегда был авторитетом. И сейчас он как бы тоже авторитет, но время уже не то. Раньше он говорил: надо сделать так и никак иначе. И я делал. А сегодня я достаточно зрелый человек и могу сам принимать решения. Тем более, когда сам принимаешь решение, потом и пенять не на кого.
Сорок лет – это что для Вас?
Сложно ответить. В любом случае какой-то переходный возраст. Ведь не зря говорят: если в сорок лет ума нет, его не будет никогда. Или еще жестче: если начать учиться музыке в сорок лет, то первый концерт дашь на том свете.