Сегодня вечером я начинаю здесь. Буду неуверенным в себе, суетливым, зелёным подражателем шеф-повара в сопротивляющемся, посредственном ресторане.
Господи, просто держи руль.
Эзра встретил меня по другую сторону двери с улыбкой и явным облегчением на лице.
— Ты здесь.
— Ты думал, я сбегу?
Он нервно рассмеялся, выдавая правду.
— Я просто рад тебя видеть.
— Я бы не убежала, не предупредив тебя заранее, чтобы ты меня заменил, — сказала я ему. — По крайней мере, я должна тебе это.
Его счастливое выражение лица стало кислым.
— Спасибо.
Я оглядела кухню, беспокоясь о её состоянии. Она была совсем не похожа на "Лилу". Так что мои шаткие надежды на то, что к завтрашнему дню всё здесь изменится, исчезли. Ладно, я не думала, что смогу это сделать. Но в глубине души я надеялась, что пробуждение не займёт так много времени и не будет таким трудным. Увидев кухню с позиции шеф-повара, я испытала разочарование.
Кухонные плиты были засалены. Полки под стойками из нержавеющей стали были грязными и захламлёнными. Я боялась того, что найду в холодильниках.
— Проверь свой телефон завтра рано утром, — сказала я ему. — На всякий случай.
Я чувствовала, как он хмурится, следуя за мной по помещению, пока я осматривала всё до прихода остальных сотрудников.
— Не хочешь просмотреть меню? — спросил он, когда я открыла одну из посудомоечных машин и обнаружила, что она полна посуды. Мне хотелось зарычать. Разве они не знали, что нужно всё убрать, чтобы оно не лежало там, собирая затхлый запах и пятна воды всю ночь?
— Хм, может быть? — рядом со стаканами лежал сверток ножей, который кто-то забыл взять домой. Я открыла его и обнаружила, что они грязные и неухоженные. — Но я могла бы начать здесь, до того, как все соберутся, — я снова посмотрела на Эзру. — Когда они начинают появляться?
Он взглянул на часы.
— В два или три? Не могу вспомнить.
— Этого времени достаточно, чтобы подготовиться к ужину?
— Они часто делают это накануне вечером, — сказал он. — Значит, когда они войдут, всё будет готово.
Я стиснула зубы и подавила желание отругать его. Конечно, мой брат, умелый бизнесмен, всё готовит накануне вечером. Для него это имеет смысл. Он не заметит разницы в свежести по сравнению с предыдущей ночью и сегодняшним днём.
Как бы он ни гордился своим умением готовить, он ничего не знал об управлении кухней. И это было прекрасно, когда он нанимал отличных поваров, чтобы те делали за него грязную работу. Но сейчас мне хотелось рвать на себе волосы.
— Как давно у "Бьянки" нет шеф-повара?
— Больше года, — сказал он. — Хотя у меня были повара, выполняющие все эти обязанности. Она не была полностью лишена руководства. Я тоже вмешивался. При любой возможности.
Я сдержалась, чтобы не закатить глаза, чего мне так хотелось.
— Ладно. Да, я лучше начну отсюда. Когда прибудет остальной персонал, я выйду и поговорю о меню.
— Ты уверена, что справишься? — спросил он с сомнением.
— Если нет, я найду тебя.
— Я могу помочь?
Я подняла новую тряпку, которую вытащила из открытой коробки, заполненной ими.
— Нет, если только ты не хочешь испачкаться.
— Ты думаешь, эта кухня грязная?
Я решила, что ложь брату не принесёт никакой пользы. Ему нужно было услышать правду. Ему нужно было взглянуть правде в глаза, что он никогда не должен был ждать, пока я наберусь опыта. Он должен был просто нанять первого слегка талантливого повара, которого смог бы найти.
Студентка первого курса, обучающаяся на дому, была бы лучше на этом этапе.
— Это грязное место, — честно призналась я. — Странно, что у тебя до сих пор нет проблем с крысами.
Он судорожно сглотнул, двигая кадыком вверх-вниз.
— Ты серьёзно?
— Эзра, твой персонал сильно ослабел. Эта кухня — пародия.
Он потёр рукой подбородок, явно не подозревая, что всё было так плохо. Вероятно, они делали ровно столько, чтобы Эзра решил, что всё чисто.
Или, может быть, у них никогда не было руководителя, благодаря которому они должны были знать, что такое приемлемый стандарт в индустрии общественного питания.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я предположила, что если их последний босс был полным бездельником, то они, вероятно, не знали, как должна выглядеть кухня.
Я собиралась говорить себе это, пока не поверю.
Меня охватило чувство тошноты. Я хотела облегчить себе эту работу, не торопиться, медленно смириться с положением, которое я приняла. Я не хотел врываться, как разрушительный шар, и диктовать, что всем делать, с порога.
Но, видимо, моим желаниям не суждено было сбыться.
Потому что такая небрежность требовала диктатуры как можно скорее.
В миллионный раз я поняла, как мне повезло, что Уайетт стал моим первым настоящим боссом. Он был прилежен в уходе за кухней. И он требовал от нас того же. Это была ужасная работа, но она привила нам привычки, которые будут полезны всегда.
Эзра постоял ещё несколько минут, кипя от злости, а затем направился в главный зал ресторана. Я не знала, куда он собирается и когда вернётся, но это не имело значения. У меня была работа.
Я сняла свою поварскую куртку и шапку, понимая, что глупо было надевать их с самого начала, и принялась за работу. Я мыла. Я убирала. Я раскладывала. Я порылась в холодильниках, и в этом был смысл, потому что я выбросила нелепое количество испорченных продуктов.
К тому времени, как я остановилась, чтобы сделать глоток воды, мне нужно было принять душ и выпить бокал вина. И всё же мне предстояло сделать ещё многое, но я решила, что пусть этим займётся персонал.
Когда они решат появиться.
Я подумала, не найти ли мне брата и не рассказать ли ему обо всём, что я сделала. Но сначала я хотела сделать кое-что ещё, прежде чем говорить с ним о переменах.
Взяв шапку и куртку со свежевымытого стола, я прошла в заднюю часть здания, в крошечный офис, который должен был стать моим.
В кухнях Эзры, всех четырех, было два кабинета. Один кабинет для него и один для шеф-повара. Он не нуждался в кабинете в каждом здании, но это было добрым жестом по отношению к поварам, чтобы им не мешать.
Когда я училась в кулинарной школе, а Киллиан был шеф-поваром "Лилу", Эзра держал там свой главный офис. После того, как Киллиан ушёл, из-за управленческой необходимости он переехал в "Бьянку". Но в последнее время, я знала, он всё больше и больше работал дома.
Потому что Молли тоже работала дома. Для него.
Он как-то сказал мне, что им лучше работать вместе.
Я возразила, что это потому, что они были так близко к кровати.
Эй, он всё ещё предлагал мне работу!
Сестринские льготы.
В зале было тихо, ресторан по-прежнему пустовал. Я включила свет, и он зажужжал над головой. В этой комнате не было окон, и в ней едва помещались стол, стул, высокая книжная полка и картотечный шкаф.
На столе стоял достаточно новый компьютер, клавиатура была завалена бумагами и рукописными заметками. Потребовалось бы время, чтобы пройти через всё и создать свою собственную систему, но я, наконец, почувствовала, что реальность работы оседает на мне.
Теперь это был мой ресторан. Я главная. Это будет место, где я сделаю или уничтожу своё имя.
О, как мне хотелось, чтобы в следующем году в список "Кто есть кто" была включена Диллон Батист в качестве будущего гения Дарема. Жажда прославиться кулинарным величием прожигала меня, медленно и тлеюще, новые мечты пробуждались только сейчас.
До этого момента я была счастлива жить в чужой тени, поддерживая их надежды и мечты. Но этот офис, эта кухня породили потребность быть чем-то гораздо большим, чем вспомогательный персонал.
Моя беззаботная-счастливая-прекрасная личность начала ускользать. Я не хотела быть прекрасной. Я даже не хотела быть нормальной. Я хотела величия и известности, чтобы меня знали за мою изобретательность. Я хотела выделиться. Я хотела быть полностью преданной, погруженной и эксцентрично странной, как другие невероятные люди.