— Я вам все рассказала.
Следователь отвернулся, пожал плечами.
— Все так все.
Он посмотрел в окно, где по-прежнему стояла белесая снежная круговерть. Вдруг встрепенулся, вытянул шею, будто бы что-то увидел за окном. Воскликнул:
— Это невероятно! Да это просто…
Жаров с тревогой вглядывался в окно. За стеклом не было видно ничего, кроме белой метели, методично осыпающей стекло. Пилипенко повернулся к Катерине.
— А откуда ветер дует, а? Почему ты об этом так и не рассказала?
Девушка беспомощно оглянулась на Жарова.
— Я не понимаю…
— Впрочем, она и вправду может этого не знать. Откуда дует ветер, а? — повторил он, обращаясь уже к Жарову.
Жаров удивлением посмотрел на друга, совершенно не понимая, что он имеет в виду.
— Тебе не кажется странным, что уже четверо суток напролет снег валит на этот дом со всех сторон?
— Ну, разгулялось… Что ж тут странного?
— Я же ясно выразился: со всех сторон! И в угловой комнате та же картина, и на лестнице, и на восточной стороне дома… Меня это с толку сбивало, когда мы с тобой тут прогуливались. Я думал, что стороны света путаю. Дезориентация…
Жаров нахмурился.
— Что же это получается? — проговорил он. — Будто бы дом стоит в самом центре урагана? Но так не бывает!
— Бывает. Преимущественно, в двадцать первом веке. Одевайтесь оба, поможете мне идти. Идти придется недолго…
15
Катерина поначалу сопротивлялась, но Жаров чуть ли не силой впихнул ее в норковую шубку. Девушка поводила плечами, причитая:
— Я не пойду в эту пургу!
Жаров усадил ее на стул и помог одеться раненому Пилипенко.
— Пойдешь, — зловеще прошипел тот. — Идти-то всего несколько шагов. Держимся друг за друга, танцуем лезгинку, как грузины в горной реке. Потом позвоним и вызовем машину.
— Но ведь телефоны не работают!
— Ничего, сейчас заработают, — продолжал следователь тем же шипящим тоном. — Все это время нам просто-напросто морочили голову. Устраивали виртуальную реальность. Четыре дня мы жили, будто внутри театральной декорации.
Спустя несколько минут трое уже шли хороводом, крепко сцепившись под руки, будто и впрямь исполняя танец быстрой реки.
В белой мгле проглядывало солнце. Казалось, что с каждым метром продвижения оно становится все ярче… Жаров не верил своим глазам: перед ним было какое-то новое, доселе не виданное природное явление. Его мысли вновь качнулись в сторону аномалий, инопланетян…
Внезапно пурга закончилась, как бы оборвавшись. Все трое будто бы вышли из плотного снежного занавеса.
Они стояли на снегу, который ярко блестел на солнце, и видели перед собой стремительный снежный поток. Жаров морщился, не понимая его происхождения. Пилипенко весело оглянулся.
— А вот и твой космический аппарат.
Жаров поднял голову. Во-первых, он увидел аварийный снегоход, а над ним — на телескопически выдвинутой опоре — короткую толстую трубу, из которой валил сплошной белый поток.
— Снежная пушка, — прокомментировал следователь. — Такими наваливают снег на горнолыжные трассы. Это и есть источник странного звука, который беспокоил людей с особенно тонким слухом.
— Об эту пушку мы и стукнулись на снегоходе, — сказал Жаров. — Я никогда не видел, как она выглядит, да и темно было.
— Я-то знаю, как выглядит эта штуковина, но мне, с моей ногой, было не до того, чтобы смотреть по сторонам. Пушки заработали по таймеру. Как и многие другие приспособления в этом доме-убийце. Вот почему тогда погас свет. Падение напряжения при включении пушек. Как в романах Агаты Кристи — полная изоляция. Все, кто был внутри, думали, что не могут выйти отсюда. Впрочем, один смельчак попытался со страху…
Отойдя на приличное расстояние от дома, они остановились. Картина, открывавшаяся отсюда, была фантастической и страшной. Коттедж отсюда казался маленькой белой коробкой. По периметру дома были установлены четыре снежные пушки. Четыре короткие толстые трубы окружали дом почти правильным ромбом.
Они изрыгали потоки снега, методично обдувая стены дома, обволакивая его мутным подвижным облаком. Меж тем вокруг раскинулась спокойная солнечная яйла[1], укрывая искристым снежным одеялом, вдали поблескивала призма канатной дороги и башня сотового ретранслятора, а глубоко внизу стеной стояло серое гладкое море.
Пилипенко достал мобильник. Воскликнул:
— Ого! Тут уже появилась одна клеточка.
Он оперся о плечи Жарова и Катерины, все трое сделали еще несколько шагов по неглубокому снегу. Пилипенко вновь глянул на свой мобильник.
— Вот и еще одна. Я давно догадался, что какая-то глушилка блокирует связь только в доме и рядом с ним. Но предположить, что здесь установлены снежные пушки, могло только самое больное воображение, которое как раз и разыгралось у меня после всех этих убийств.
— Честное слово, я не знала! — воскликнула Катерина.
Пилипенко махнул рукой, потыкал в кнопки своего телефона.
— Да не имеет значения, знала ты или нет, — почти миролюбиво сказал он.
16
По серпантину трассы мчался полицейский «уазик». Вел лейтенант Клюев. Пилипенко сидел на боковом сиденье, бережно устроив свою ногу вдоль. На двух других расположились Катерина и Жаров.
— Думаю, опера все же нашли способ вырубить эти снежные пушки, сказал Клюев.
— Как я и посоветовал — просто перережут провода, — сказал Пилипенко. — В коттедже им теперь дел до утра.
— А как эти штуки работают? — спросил Клюев.
— Элементарно. Из артезианской скважины подается вода, смешивается с воздухом и под высоким давлением выбрасывается в морозное небо, отчего и образуется искусственный снег. Это скорее даже не снег, а мелкое ледяное крошево.
Жаров сказал:
— Вот почему он показался мне таким странным. Выходит, пушка просто-напросто выдает поток снега, пока есть вода и электричество.
— Пока не кончится зима, — добавил Пилипенко.
— Наверное, ты надеялся, что инопланетяне проводят здесь какой-то эксперимент, — сказал Клюев.
Жаров махнул рукой.
— То, что мы и на сей раз не встретили инопланетян, вовсе не доказательство, что их вовсе не существует.
— Не доказательство, — отозвался Клюев.
— Одно меня мучит, — сказал Жаров, — хотя мы вроде бы всё уже поняли. Где же эти двое, Виталий Константинович и его секьюрити, которых ждали, но так и не дождались в особняке?
— Тебя это и вправду мучит? — ухмыльнулся Клюев.
— Мучит. И его тоже.
Пилипенко указал на Жарова, затем — на Катерину.