А потом пропавший чайник и обгоревшая сахарница стали абсолютно не важны, потому что из комнаты раздался странный шум и завывание.
Она ворвалась в комнату почти без потерь, только разбила чашку, опрокинула два стула и больно ушиблась о дверной косяк.
— Уйди с ковра, — бросил ей Сам, на мгновение выключив пылесос, и снова вернулся к работе. Катерина привалилась к двери и медленно сползла на пол. Домовой опять выключил пылесос, на сей раз — чтобы отчитать Хлюпа, который вылил на ковер слишком много шампуня.
— Знаете, что я думаю… — сказала Катерина.
— Что надо купить еще шампуня? — предположил Хлюп.
— Что надо захоронить этот ковер к чертовой бабушке, а дом проверить счетчиком Гейгера, — проворчал Сам.
— Что вы — самые-самые замечательные пришельцы на свете. Именно такие, каких я заслуживаю, и никаких других мне не надо!
Некоторое время в комнате было тихо.
— Будешь есть конфеты, которые принес гость? — спросил наконец домовой. — Не будешь? Тогда я съем. И, кстати: вынь уже чайник из морозилки.
* * *
Если прислушаться к дверному звонку внимательно, можно многое сказать о звонящем. Вот сейчас, например, на кнопку нажимал кто-то пожилой и аккуратный. А еще этот кто-то был очень зол — непостижимым образом звонок приобрел интонации бормашины. "Добрый день, Елениванна," — бормотала Катерина, отпирая дверь. — "Надеюсь, с Мишей все в по…"
— С Мишей явно что-то не так! — рявкнула соседка вместо приветствия. — Он нагрубил родителям, и деду, и даже мне! Не знаю, что за фильмы вы с ним смотрели, милочка, но это возмутительно! Он заявил мне, что всем на него наплевать! Вы находите это забавным?!
Катерина действительно улыбалась, глядя на взъерошенную старушку: *Конечно. Да. Она имеет право сердиться, ведь у нее тоже выдался чертовски непростой денек. Тоже. Ага. Стоит спросить ее, как бы она отнеслась к пришельцам в своей гостиной? Нет… Определенно, нет…* Катерина не стала спрашивать. Она пропустила мимо ушей еще десяток гневных фраз о ничего не смыслящих в воспитании соплячках и рассеянно кивнула:
— Да-да. Миша и мне сказал, что на него всем наплевать. А еще он забыл свой диск. Передадите ему? У вас очень хороший внук. Любознательный. Смелый. Просто разговаривайте с ним почаще о том, что его интересует, ладно? Хотя это не моего ума дело, вы абсолютно правы. Может, зайдете в дом?..
— Мы с Василием занимались Мишей до школы, теперь пора его родителям поучаствовать! Мы с ними еще обсудим это… — старушка, похоже, выговорилась и теперь чувствовала себя неловко. — Гляньте-ка на дверь! — вдруг всплеснула она руками. — И тут наш чудо-футболист поработал. Скажу Василию, чтоб вечерком заглянул к вам с инструментами, он все поправит.
Катерина посмотрела на дверь. И смотрела, и смотрела, хотя старушка продолжала что-то говорить, но она не слушала и даже не заметила, когда соседка ушла.
Катерина вернулась в дом, двигаясь так, словно все вокруг было стеклянным и грозило вот-вот разлететься на миллион осколков, упала на стул и расхохоталась. Мир не разлетелся, только удивленный домовой выглянул из комнаты и пробормотал: "Ну все, приехали". Хлюп вылез из ванной и тоже уставился на хохочущую девушку.
— Ты! — наставила на него палец Катерина. — Когда в следующий раз будешь выбрасывать в окно судьбоносные предметы, предупреждай меня, понял?
— Хорошо, — кивнул Хлюп, нервно косясь на домового. Сам только покачал головой в ответ.
Мишки мяч попал по табличке с номером дома.
От удара один из шурупов вывалился.
Восьмерка висела боком.
1.09. Черное пианино
Зеленые пальцы, красные шторы… и, разумеется, пианино. Иногда — черное, иногда — красное, но неизменно — зловещее. Старые страшилки, знакомые с детства. А как именно все эти предметы становятся страшными? И главное: кто во всем виноват?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})* * *
Давным-давно, но не слишком, когда персональные компьютеры еще были большие, а шанс приобрести хорошую книгу — наоборот, родители решили купить Катерине пианино. Катерина это решение одобрила целиком и полностью: ведь у сестрички Танечки уже было пианино, у приятеля Дени — тоже, и даже у соседки Галки было что-то с клавишами. Какая же это жизнь — да без пианино?
Инструмент редкой породы "доступный по цене" встречался тогда немногим чаще хорошей книги. А интернета дома не было вовсе, так что парой кликов дело не обошлось, родители устроили настоящий квест. Подобных слов Катерина в те времена не знала, но процесс ей понравился. Еще бы: облазить столько закоулков в самых разных магазинах, пока родители говорят с продавцом о чем-то скучном.
Квест завершился на закате, на другом конце города, под боевой клич папы: "С меня хватит, либо — здесь, либо я — пас!" Магазин, скорее всего, был комиссионный, иначе откуда бы там взялся старинный рояль? Катерина села на пол, обняла рояль за ножку и твердо сказала: "Этот!" Мама окинула рояль скептическим взглядом и задумчиво сказала: "Хорош! Но не великоват ли?" Рояль не сказал ничего, зато папа разразился пламенной речью, суть которой сводилась к вопросу "Если мы купим это чудовище, то где тогда буду жить я?" "На рояле!" — радостно выпалила Катерина. "Под роялем?" — ехидно предположила мама. "Так вот, как вы относитесь ко мне, коварные женщины!" — вознегодовал папа, и Катерине купили обычное пианино. То есть, это родители могли сколько угодно считать, что пианино — обычное. Катерина была уверена в обратном, хотя и не имела в те времена понятия, кто такой Оксюморон, и где он водится.
Вещь, которую называют черный "Красный Октябрь", просто обязана быть зловещей и таинственной.
* * *
Подружиться с пианино удалось далеко не сразу, но Катерине понравилось заниматься музыкой. Нет, вовсе не потому, что родители были от этого в восторге… хотя сделать им приятное — это же так здорово, правда? И не из-за того, что многочасовое исполнение гамм стало достойным ответом соседскому караоке. Хотя, если уж на то пошло, в поединке "этюд Черни против отечественной попсы" неизменно побеждала классика.
Пианино скромно стояло в углу, никому не мешало, напротив: время от времени — дуэтом с хозяйкой, разумеется — радовало знакомых и умиляло родственников.
Зловещего и таинственного в инструменте оказалось не больше, чем, к примеру, в сифоне для газировки. Пожалуй, даже меньше: купленный по случаю сифон оказался сделанным по конверсии, страдал манией величия и частенько прикидывался автогеном. Вредитель очень быстро отправился в мусорный бак, пианино же продолжало год за годом получать заслуженную порцию внимания и заботы. С него вытирали пыль, к ему приглашали настройщика, для него всегда был поблизости комнатный цветок, чтобы поддержать должную влажность воздуха. Вот только крышку инструмента Катерина открывала с годами все реже и реже. Просто пропал интерес, она и не заметила — когда. А если у нее все же появлялось желание играть — играла то, что помнили ее руки, нотами почти не пользовалась.
Постепенно музыкальный инструмент превратился в предмет обстановки. Теперь его настраивали раз в несколько лет, но цветок все еще был рядом, а пыль — вытерта. Пианино по-прежнему никому не мешало.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *
Так продолжалось, пока Катерина жила в квартире, оставленной ей родителями. Решив переехать в загородный дом, она задумалась, что делать с инструментом. Продать его почти не было шансов. Разумеется, можно было просто отдать, но это слишком походило на "выбросить". Выбросить годы далеко не худших воспоминаний, да что там, — без пяти минут домашнего питомца? "Фигушки вам!" — мрачно сказала Катерина, и пианино отправилось к ее родителям — после клятвенного заверения: "Это всего на пару месяцев!"