Даже, если Захар прав, и я не бесплодна, так просто, с первого раза, точно не получится. Мы с Ильёй несколько лет не предохранялись.
Стоило давно выкинуть этот тест, я его просто просмотрела. Сделаю это сейчас.
Вместе с обезболивающим, забираю из коробки и пакетик с тестом. Иду в ванную и уже собираюсь выбросить его в мусорное ведро, но решаю всё же использовать. Ну просто чтобы убедиться и больше к этой мысли не возвращаться.
Вскрываю пакетик и достаю палочку теста. Сколько же раз я всматривалась в них в надежде увидеть хотя бы призрачную вторую полоску.
Сделав всё необходимое, вижу, как почти сразу явно проявляется фиолетовая полоса. Одна. Чего и следовало ожидать.
Я даже не расстраиваюсь. Это закономерно.
Кладу тест на стиралку, в инструкции же написано, что надо три минуты подождать. Это так, для баловства, всё там сразу показывает. Сейчас вскрою новую зубную пасту и вместе с коробкой от неё выброшу и тест.
Распаковываю пасту, чищу зубы, глядя на себя в зеркало. Отёчная я какая-то, но патчи закончились. Хоть чайные пакетики под глаза клади.
Закончив умываться, выбрасываю использованные ватные диски и коробку от зубной пасты, потом вспоминаю ещё, что тест на стиральной машине дожидается своего пути в ведро.
Беру его и вдруг обращаю внимание, что…
Боже.
Этого не может быть! Нет-нет, это ошибка. Точно.
Он бракованный, не иначе. Потому что две полоски — это не про меня. Две явные, чёткие полоски.
9
У меня буквально начинают дрожать руки и слабеют колени.
Так не бывает. Нельзя годами рыдать, пытаясь забеременнеть, делая для этого всё возможное и невозможное, а потом вот так залететь с первого раза.
Этот тест бракованный. Или действительно что-то с гормонами у меня.
Я беру полоску в руки, которые натурально стали такими мокрыми, что едва не роняю тест. Всматриваюсь, хотя там всё очевиднее некуда.
Просто надо сделать ещё один, вот и всё. Бывают же с браком. Или просроченный, давно же валяется.
Я кое-как справляюсь с дрожью, принимаю душ. Сама не знаю зачем, но решаю отказаться от обезболивающего и даже от кофе. Ну просто так, вдруг давление подскочило, потому мне и плохо.
За рулём тоже сложновато. Пытаюсь концентрироваться, еду куда медленнее обычного, ни разу не выхожу на обгон. Перед офисом заезжаю в ближайшую аптеку и покупаю ещё три теста.
— Какой у них процент точности? — спрашиваю у провизора.
Девяносто девять процентов, девушка. Обычно и одного хватает.
— А если бракованный?
— Да редко такое бывает. Но лучше, конечно, перепроверить.
Вот я и хочу перепроверить.
В кабинете у себя быстро снимаю верхнюю одежду, беру сумочку и направляюсь в туалет. Надо быстро убедиться в ошибке и спокойно работать дальше. И не сходить с ума.
— Виктория Андреевна, вас искала Инга из экспертного, сказать, что вы уже пришли или вы сами?
— Подожди пока, Настя. Мне нужно кое-что сделать. Перезвони ей минут через двадцать, — бросаю на выходе из приёмной.
— Хорошо, — долетает ответ.
Запираюсь в кабинке и достаю тесты. Все разных фирм и стоимости.
Делаю всё как надо и раскладываю все три на держателе туалетной бумаги. Смотрю во все глаза, боясь моргнуть.
И на всех трех с разницей секунд в двадцать проявляются полоски. Всего шесть. По две на тест. На третьем в окошке в виде крестика.
По две.
Боже! Это не ошибка. Если не финт с гормонами, то… я беременна!
Беременна.
Это слово яркой лентой развивается в мозгу, перекатывается на языке, когда шепчу тихонько.
Это так невероятно, непривычно, странно! Это такой эмоциональный шторм в груди. Это и радость, и недоверие, и страх. Что теперь делать? Как сказать Захару? Это же не результат ЭКО и не последствия случайной ночи с незнакомцем.
От Зернова факт беременности скрыть не получится, да и нужно ли. Права у меня на это нет.
Ох, Зернов, разве я могла подумать, что обещание подарить мне ребёнка ты выполнишь именно таким способом? Уверена, ты тоже не так это планировал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я умываюсь и заново наношу макияж. Как не пытаюсь, скрыть румянец на щеках пудрой не получается. Конечно же, ни о каких обезболивающих без контроля врача и не думаю. Потерплю.
Возвращаюсь в кабинет, взяв себя в руки. На телефоне висит непрочитанное. Задерживаю дыхание, когда вижу, что сообщение от Захара.
«Ты меня игноришь?» — задаёт вопрос напрямую.
«Конечно же, нет» — набиваю в ответ.
«Я замоталась. Когда у тебя будет время? Надо поговорить»
Отправляю, а у самой сердце вскачь. О таком непросто сообщать, тем более мы не пара, и планов на общих детей не строили.
Горячей волной обдаёт позвоночник, когда вдруг думаю, что он может быть против. Ему могут быть не нужны дети, даже если от него ничего не требуется. Что если попросит избавиться?
«У меня завтра окно в приёме. Приедешь?»
«Ок»
Отсылаю сообщение и отбрасываю телефон. Мы решим это, мы взрослые. Если он будет против, я исчезну из его поля зрения, но ни о каком аборте и речи быть не может.
Если я действительно беременна, я этот шанс не упущу.
Маме пока решаю не говорить. Вдруг это ошибка, результат сбоя, а ей не надо лишний раз волноваться.
Кое-как дорабатываю день. Постоянно отвлекаюсь, ловлю себя на том, что в кресло больше не плюхаюсь, а сажусь аккуратно, на обеде беру зелёный чай, салат и зефир вместо кофе. А ещё я уже до обеда раз семь или восемь сбегала в туалет, и каждый раз со страхом смотрела на своё бельё, боясь обнаружить там кровь.
Ухожу ровно в шесть. Никаких переработок. Да и выспаться надо перед завтрашним разговором с Захаром.
Дома я ужинаю, принимаю душ и сразу окукливаюсь в одеяле. Отопительный сезон должен начаться со дня на день, но на улице уже холодно, и дома тоже неуютно. Тёплый чай, шерстяные носки и плед — моё спасение.
На удивление, уснуть получается легко. Сплю крепко, никаких снов и ночных пробуждений. Утром нервничаю, конечно. Но решаю не гонять мысли в голове, уж как будет. Всё равно разговор состоится.
На работу отзваниваюсь, что поеду по объектам, нужно видеть на месте аптеки, чтобы уже уверенно утвердить координационный план по объектам района. Справлюсь быстро и к одиннадцати как раз заеду в клинику.
К «Импульс-мед» подъезжаю впритык, так что времени на раздумья не остаётся. Регистрируюсь у администратора, надеваю бахилы и иду к знакомому кабинету.
Навстречу мне выскакивает уже знакомая медсестра с ворохом папок. И хорошо, мне же нужно поговорить наедине.
— Здравствуйте! — улыбается девушка. — Проходите в кабинет, пожалуйста, доктор вас уже ждёт.
— Спасибо, — улыбаюсь в ответ, а у самой губа нервно дёргается.
Глубоко вдохнув, стучу и вхожу после разрешения.
— Привет, — говорю негромко.
Зернов сидит за столом, сосредоточенно что-то пишет. Он сегодня без халата, только в светло-бирюзовом медицинском костюме с бейджем на длинной синей ленте.
— Привет, Вик, — улыбается и встаёт, отложив ручку.
Смотрит так открыто своими ясными голубыми глазами, что я теряюсь. А ещё по телу ползёт дрожь. Волнующая и сладкая, напоминая о той совместной ночи. Вот пока не видела его эти две с лишним недели, как-то и не вспоминалось, а сейчас всё всплыло: и нежные руки, и прекрасное тело, и губы, целующие так откровенно. Тепло объятий и спокойное биение сердца, когда прильнёшь к сильной груди. Вот именно последнего мне сейчас захотелось сильно-сильно.
— Ты как? Готова идти дальше?
— Нормально, — выдавливаю.
Подхожу чуть ближе. Слова стопорятся в горле, и я просто достаю из сумки тест и протягиваю ему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вот. И таких ещё три.
— Что ж, — мне кажется, у него по лицу бежит тень, когда опускает взгляд на мою ладонь. В глазах появляется странное выражение. Но я готова принять бой за своего ребенка. — Вот видишь, всё получилось.
Он говорит ровно и присаживается обратно на стул. Странная реакция. Но каждый реагирует по-своему.