и сам прекрасно помню все повороты, тупики и отнорки. Единственный плюс от жизни в городе-улье — хорошая память.
Подземелье раскрывалось все больше и больше, но мы больше ничего не находили. Возможно, здесь кто-то был и прятался от нас в осмотренных проходах, но очень вряд ли. Вокруг царило беззвучие: даже шаги Апелиуса были мягкими и не слышимыми — то ли так работало заклинание, то ли сам архимаг был мастером бесшумной ходьбы.
Переходы вились, переплетались, соединялись, выводили нас к заваленным туннелям и в огромные пустые помещения.
В самом дальнем туннеле, возле завала, замерло ещё одно тело. Мужик сорвал ногти о камни, перегородившие проход — руки и пол вокруг покрывала запекшаяся кровь. Лицо несчастного было обьедено, верхняя часть горла разодрана. Но меня больше удивили стальные доспехи — один в один с теми, что я видел на городских стражниках.
— Думаю, стоит переговорить с отцом Картры,— озвучил я вывод, — выходит, проблемой стража все же занималась.
— Картра сказала, что ее отец с тобой не встретится.
— Значит, нужно ему помочь. И по приходу в город я потрачу несколько медяков на письмо его благородию Скоробогатову, а потом... пожалуй, наведу в городе шороху.
Апелиус отдал заклинанию указание подкорректировать модель нападавшего и нападение с учетом нового трупа. Я не на шутку заинтересовался, каким будет результат.
Перед тем, как выйти, архимаг наклонился над оставшейся от баррикады кучей земли и долго рассматривал её. Отпечатки моих сапог — единственное, что четко выделялось на рыхлой земле. Не знаю, что именно хотел высмотреть здесь Апелиус, но как по мне, ничего интересного на земле не было. Однако старику виднее: он так-то архимаг, на минуточку. И император трёх планет.
Телеги и след простыл. Где стояла повозка, остались лишь следы от колес и копыт. Архимаг оказался прав. Снова.
— Ну вот, как я и говорил, — самодовольно заметил дед, — если ты не против, до городских стен тоже я поведу. Этой твари нет в руинах, а значит, она может быть где угодно.
— Тогда она может быть и в городе.
— Может. Если хочешь, я и в городе буду управлять телом.
— Нет, спасибо, — отказался я, — не хочу тебя напрягать.
— Ну ладно. И факелы я брошу — лень их тащить, а если нападет кто, помешают защищаться.
— Без проблем.
Обратная дорога до города оказалась интереснее, чем поездка к замку. Когда мы шли по лесу, я не отвлекал настороженного архимага, а вот стоило выйти в поля, где никакой монстр не смог бы напасть на нас неожиданно, я наконец начал расспросы.
Модель монстра, которую спроектировало и подвесило над дорогой заклинание, чересчур напоминала человека. Антропоморфная горбатая фигура под метр восемьдесят, кисти гипертрофированы, оканчиваются огромными когтистыми кистями, один в один как у наставника химерологов. Морда размывается — заклинанию не хватает данных, чтобы проанализировать, как выглядит голова монстра. Единственное, что на морде выделяется четко — чудовищная пасть, полная громадных зубов.
— Кадавр, — уверенно сказал я, — В бестиарии я таких существ не видел.
— В бестиарии ты многого не видел: вспомни хотя бы тех летучих чудовищ, которых ты со скорпионом покрошили у скалы. Но я согласен с тобой: тварь чересчур антропоморфна. Вдобавок, посмотри на ее ноги.
Я посмотрел и выругался. Заклинание четко воссоздало ступни монстра: покореженные, изменённые, но однозначно когда-то бывшие человеческими.
— Похоже, наш художник доигрался.
Апелиус промолчал.
— Слушай, расскажи про команды и возможности заклинания, — попросил я архимага, но тот отмахнулся:
— Да ты все уже сегодня услышал. Вообще, пробуй отдавать ему команды самостоятельно. Я сам не до конца разобрался со своим творением и время от времени открываю в нем все новые и новые грани.
Вот же жук...
На воротах старик вернул мне управление. Я рассказал страже про найденные тела, только ничего, кроме "как скажешь, пацан" не услышал. Ну и ладно, их проблемы.
От ворот я добрался прямиком до гостиницы, заказал в номер обед — желудок уже выводил рулады — и уселся листать добытую книгу. К сожалению, аккуратность Аталеса отразилась и на его хобби — парнишка не опустился до пометок на полях. Я уверен: педантичный малый где-то спрятал дневники, в которые и записывал все свои заметки, но дневников как раз не было ни в комнате, ни в мастерской.
В дверь постучались. Я отложил книгу, сдвинул старт с центра пентаграммы, и разрешил войти. Незнакомая девчонка-подавальщица вошла, стрельнула в меня глазами и спросив разрешения, поставила на стол поднос с полной тарелкой и кружкой морса. После этого оперативно исчезла, чтобы постоялец мог без смущения покушать. И только я взял вилку, как меня обломали.
— Стоп...— сказал Апелиус. Я замер над тремя сочными котлетами и картошечкой.
— Перезакажи еду, если не хочешь биться в корчах и наблюдать за летающими по комнате лошадьми. Твое блюдо отравлено.
Чего?!
— Дьявол!
Глава 5
Аппетит пропал сразу. Придется идти на рынок и покупать у старушек пирожки, потому что здесь я есть больше не стану.
— Как узнал?— спросил я архимага и вытащил из ножен меч, на случай, если сейчас ко мне зайдут проверить, все ли я съел, и добить, если необходимо.
— Запах характерный — сладковатый, дурманящий. Возможно, дело в особенностях местной кухни и повар химичит с приправами, но я бы поставил на беладонну.
— Понятно...
Я принюхался и уловил запах, о котором говорил Апелиус. Про беладонну Нильям слышал, но без конкретики. Я ее описание в справочниках не встречал — значит, растение не магическое.
— И чем употребление беладонны грозит человеку?— спросил я сразу.
— Судорогами, рвотой, галлюцинациями и параличом. Эффект зависит от дозы и крепости организма. Стандартная доза на тебя не подействовала бы — все-же ты адепт. Предполагаю, в еде яда в три раза больше, чем требуется обычному человеку.
— Интересно...
Сперва я хотел идти на кухню, попутно кошмаря персонал на своем пути, но теперь осторожно подошел к двери и прислушался. Тишина. Если кто-то ждет в коридоре, пока меня начнет крючить, то он не переминается с ноги на ногу, а спокойно отсчитывает минуты.