Читать интересную книгу Суд времени. Выпуски № 35-46 - Сергей Кургинян

Вот что я вам скажу. Вы говорите, да, блокада. Я согласен, иногда говорится, вот, у нас блокада, и так далее, вот так и живем.

Но 50 лет Куба отрезана от возможностей нормально торговать, от возможностей получать продукты питания,…

Велехов: Это только Соединенные Штаты! Куба торгует с Европой, Куба торгует с Россией, с Китаем и так далее.

Макарычев: При этом отрезаны самые необходимые продукты.

Сванидзе: Вопрос был задан Татьяне Николаевне. Теперь, прошу Вас.

Машкова: Очень коротко к вопросу о том, чем торгует Куба, раз уж мы упомянули.

На данный момент, почти половину экспорта Кубы составляют лекарства. Куба — это ведь маленькая страна, правда?

Велехов: Но их нет на самой Кубе, Татьяна Николаевна, вот в чем беда!

Машкова: Их нет, но им нужно зарабатывать деньги, им валюта нужна.

Велехов: Их нет, но она их продает!

Машкова: И, тем не менее, лечат.

Велехов: Вот точно также и Советский Союз продавал, а у нас не было ничего.

Машкова: Совершенно верно, но, тем не менее, несмотря ни на что, они умеют развивать производство лекарств и фармацевтику.

Велехов: О ком власть должна заботиться — о своем народе или о чужих?!

Сванидзе: Леонид Юльевич, умерьте темперамент! Дайте возможность сказать Татьяне Николаевне.

Машкова: Ещё. Я так думаю, сложно сказать — вопрос экономический, нужно и валюту зарабатывать тоже. А что касается, вот то, что мы говорили, свидетельства. Я туда часто езжу, много езжу. И на самых разных уровнях встречаюсь — начиная от команданте революции Рамиро Вальдеса и заканчивая моими друзьями, которые там живут. В самых разных областях. Я не вижу там озлобленных людей. Но, наверное, где-то сколько-то их есть…

Велехов: Ну, об этом никто и не говорит, причем тут озлобленность?

Машкова: Но в принципе, я их не вижу. Я не вижу наркоманов. Я вижу, что в целом, нация морально здорова, душевно здорова. Вот это видно.

И они на нас не злятся. Они сумели быть великодушными — вот это удивительно. Мы — большие, они — маленькие.

Велехов: Да народ замечательный, поэтому и терпят 50 лет это издевательство!

Машкова: Народ великолепный. Вы понимаете, если правительство не испортило народ, значит и правительство не так плохо. А Фидель…

Велехов: Да нет, это просто народ такой. Оказался таким устойчивым против порчи.

Машкова: Не думаю. Каков пастырь — таковы и овцы.

Сванидзе: Спасибо… спасибо…спасибо.

Леонид Юльевич, Вы позволите Леониду Михайловичу задать вопрос Татьяне Николаевне, да?

Велехов: Конечно, Николай Карлович.

Сванидзе: Прошу Вас.

Млечин: Вот я по поводу того, что происходит на Кубе, хотел обратиться к такому странному свидетелю, как дочь Фиделя Кастро /Алина Фернандес/: «Маркс, очень забавно объяснил, как одни люди эксплуатируют других, выплачивая меньше денег, чем они заработали. Разница между Соединенными Штатами, с одной стороны, и Кубой, с другой, состоит в том, что в Америке известно, в какой карман идут деньги, а на Кубе неизвестно. Мне так и не удалось узнать, куда на Кубе уходят деньги, заработанные нашим трудом, если люди с каждым годом жили беднее, а с домов облезала краска и штукатурка».

Жизнь замечательна — люди пришли к власти. И что происходит сразу? Вот сейчас — они революционеры, а завтра — они у власти. Знаете, что послезавтра происходит?

Пишет дочь Фиделя Кастро: «Наш дом находился в зоне, где жили семьи высокопоставленных чиновников. Начальница зоны выселила из домов прежних владельцев и передавала их руководящим работникам. В доме была кухня, прачечная, подвал, два гаража, для шоферов, и комната для прислуги, с целой коллекцией женщин всех цветов кожи».

Вот, в одну минуту, понимаете, что произошло? Из-за того, что эти люди пришли к власти не демократическим путем, не то, что их избрали, а они взяли власть военным переворотом, они на следующий день превратились в диктаторов. И в этом весь ужас. И они зажили диктаторской жизнью.

О каком равноправие и равенстве мы говорим, если в стране существует карточная система. Если хорошо живет только или большой начальник, или тот, кто получает доллары.

А как он получает доллары? В небольшом количестве совместных предприятий, работая там официанткой в гостинице для иностранцев, соответствующим образом, или получая деньги от сбежавших на Майами людей.

Какое равенство? О каком равенстве мы говорим? Это самая, что ни есть система неравенства! Просто кажется, что это равенство.

О чем мы говорим? Мы сочувствовать должны кубинцам! Дочь Фиделя Кастро, просто хочу…

Макарычев: Вы уточните, кто она такая! Она написала эту книгу на деньги Национального американского совета, который был создан ЦРУ. Она отработала свои деньги прекрасно! Чтобы жить в Майами.

Млечин: Естественно, она была…

Макарычев: А почему Вы это не говорите?!?

Млечин: Мы имеем дело с людьми, которые захватили власть, установили там диктаторский режим. И это абсолютно общество полного неравноправия и лицемерия!

Машкова: Мы сейчас говорим о том, что Фидель, якобы, незаконно захватил власть. Штурм казарм Монкадо был первой неудачной попыткой захватить власть. И ещё тогда Фидель объяснял, что он захватывал власть у незаконного правительства — диктатура Батисты была. Диктатура — она не была конституционной. Это не было властью народа. Батиста не был всенародно избранным президентом. Он был диктатором, захватившим в свою очередь власть. Поэтому, что касается отъема, скажем так, власти у диктатора, я не думаю, что можно говорить, о том, что он захватил какую-то законную власть.

Велехов: Экспроприация экспроприаторов?

Машкова: Ну, может быть, в известной степени, и это.

Сванидзе: Завершайте, господа.

Млечин: Татьяна Николаевна, а Вас не смущает это?

Машкова: Я к вопросу о том, что была захвачена власть. Власть была…ну, скажем так, она вернулась к представителям народа.

Млечин: Хорошо, хорошо, согласен.

Машкова: Это всё-таки была революция — во имя народа.

Сванидзе: Леонид Михайлович, завершайте!

Млечин (продолжая): Взяли власть — провели выборы! И — жизнь пошла нормально. А что эти люди сделали? Как взяли власть, и так будут цепляться, уже умирая — будут держать в зубах.

Машкова: А кто же за неё не цепляется? Я так думаю, такого не бывает. Те, которые были, они цеплялись всегда.

Млечин: Ужасный режим, при котором это можно! Все хотели бы быть у власти!

Машкова: Не ужасный он режим. Вот понимаете, не ужасный. Вот езжу туда на протяжении 20 лет регулярно — он не ужасный. С милыми людьми.

Сванидзе: Спасибо, спасибо, спасибо.

Ну, я бы сказал так. Независимо от личности руководителя. Личности, конечно, в данном случае очень яркие — какие тут споры. Харизматичные, яркие люди. Слово режим, в данном случае, если его лишить какого-то положительного или отрицательного знака — конечно, в разных странах бывает по-разному. Есть режимы, в которых регулярно происходят выборы и оппозиция легально приходит к власти. А есть режимы, в которых выборы не происходят или они происходят в качестве пародий на выборы. И в них оппозиция к власти никак не приходит. Это так. Ну, здесь уж, что кому нравится.

Мы завершаем наши двухдневные слушания. И я готов предоставить обеим сторонам право заключительного слова.

Прошу Вас, сторона обвинения. Леонид Михайлович, Ваше заключительное слово.

Млечин: Ну, на самом деле, получился, на мой взгляд, очень интересный разговор. Я с большим вниманием слушал. Жалел, что должен принимать в нем участие, лучше б посидел бы и послушал очень знающих людей.

Мы говорили об острове, который нам не безразличен. О людях, с которыми, не знаю, люди моего поколения, прожили всю жизнь. Об истории народа, который с моей точки зрения заслуживает сочувствия. Потому, что…

Вот на таком замечательном острове жизнь явно могла сложиться удачней. И сложиться ещё! Потому что то, что происходит сейчас, что бы мы об этом не говорили, как бы мы здесь не спорили — есть сегодня, на самом деле, полнейшее разочарование в том, с чем полвека назад пришел Фидель Кастро, Рауль и все прочее. И полнейший отказ от всего этого.

Беда только состоит в том, что за эти полвека, они по существу, как сказал Рауль Кастро, разучились работать. И теперь они в бедственном положении. Теперь — они всё ждали, что им кто-то построит социализм, а теперь они будут ждать, что им кто-то построит капитализм. И это будет очень сложно и тяжело, и грустно… И печально всё…