У Ника было достаточно времени, чтобы подумать и понять, насколько безнадежно его положение. Все тело превратилось в один большой синяк, голова болела, желудок сводило. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой – настолько плотными были ремни. Но хуже всего был барабанный бой. Звук заполнял собой все. И мальчик начал подозревать, что ацтеки производят его специально, чтобы блокировать колдовские способности. Всепроникающие вибрации мешали сосредоточиться, не давали услышать магический отклик вещей.
Ник мог вполне свободно поворачивать голову и шевелить кончиками пальцев. Жрецы оставили на полу тыкву-горлянку, и ученик колдуна попытался ее анимировать, но понял, что это бесполезно. Проклятые барабаны не давали почувствовать связь с объектом, а без этого колдовство могло получиться только случайно. После нескольких безуспешных попыток мальчик переключился на Тлакаэля. Начал Ник с самых простых фраз, чтобы заодно проверить свое знание языка науатль:
– Эй, долго будешь там сидеть? – или: – Как зовут твою сестру?
Тот никак не реагировал. Мальчик продолжал говорить, а воин сидел неподвижно. Лишь иногда предводитель покидал пост, чтобы выпить воды или выполнить пару упражнений с мечом. Когда отчаянье пересилило страх, Николас попробовал задеть его:
– Вы, ацтеки, сражаетесь как девчонки! Скоро бледнолицые возьмут вас всех в плен.
Это тоже не сработало. Время уходило медленно, и невозможно было сказать, скоро ли роковая полночь. Мальчик постарался успокоиться и все обдумать. А потом начал говорить серьезно, тщательно припоминая все услышанные от Танцующего Волка слова:
– Твой бог любит все делать чужими руками. Так ли он могуч на самом деле?
Тлакаэль ничего не отвечал, но Ник видел, как по каменному лицу воина пробежала тень, как его плечи вдруг согнулись под тяжестью невидимого груза. Эта перемена длилась лишь мгновение, но ученик колдуна уловил ее и уже не отступался от выбранной темы.
– Что вообще ваш бог может? Вы сражаетесь за него, берете для него пленников. А что он дает взамен? Требует новых жертв? Подумай, зачем вам такой бог?
Мальчик угадал тайные невысказанные мысли Тлакаэля, а потому воин-ягуар рассвирепел. Он вскочил и вцепился в толстые прутья клетки:
– У бледнолицых нет души! Вы демоны и хотите только разрушить мир, потушить солнце! Нельзя слушать бледнолицых.
– А мне про вас говорили то же самое! – невозмутимо отвечал Николас. – Что у вас нет души. Вы отдали ее и свой разум богам, которые и есть главные демоны!
Вообще-то специально никто такого не рассказывал. Просто однажды на ранчо Мак-Грегоров заглянул полковник О'Нил, чтобы изложить свое мнение об индейцах, мексиканцах и прочих. Тлакаэль давно не играл в детскую игру «кто обзывается, тот сам так называется», а потому растерялся от слов мальчика-колдуна и отвечал, как учили жрецы:
– Уицилопочтли нужно много сил, чтобы поддерживать движение солнца по небу и оберегать Мексику от демонов.
Николас понимал, что еще немного, и противник поддастся. Правда, что будет потом?
– Я был в самых разных странах, – начал он. – Мир огромен, и в нем живет много разных хороших людей. Они ничего не знают про ваших богов, не приносят им жертвы. Если ваш Уицилопочтли так силен, почему он всех их не накажет? Если он так силен, почему пленников держат связанными в клетках? Или ваш бог так ослаб, что не справится с ребенком? Если ты так веришь в него, развяжи мне руки. Посмотрим, справится ли бог ацтеков с простым мальчиком!
Произнося эту речь, Ник покрылся потом, как будто таскал тяжелые камни. Коленки его дрожали – так он боялся ошибиться в одном несчастном ацтекском слове. И вот Тлакаэль громко рассмеялся.
«Ничего не получилось… – подумал Ник. – Его не провести».
– Ты действительно думаешь справиться с Уицилопочтли? – воин-ягуар хохотал до слез.
– Если ты не будешь ему помогать, у меня есть все шансы, – отвечал Николас.
Тлакаэль вошел в клетку и разрезал ремни на руках мальчика.
– Твои ноги останутся скованными, а клетка запертой, – воин-ягуар говорил со всей серьезностью, его глаза горели странным нездоровым огнем. – Даже если выберешься, храм охраняют лучшие воины.
– Я не стану бежать! – соврал Николас.
– Скоро наступит полночь, и я уйду, – продолжал Тлакаэль. – А когда вернусь, Уицилопочтли уже сожрет твое сердце. Вот что от тебя останется, смотри!
Ученик колдуна едва не свернул шею, пытаясь проследить за движением противника. И то, что он увидел, ему очень не понравилось. В дальнем конце клетки у стены на ремнях болталась мумия – раскрашенный синей краской и как будто высушенный человек. Предводитель ацтеков увидел ужас в глазах мальчика и снова засмеялся, а потом вышел из комнаты черепов. Воин-ягуар был очень зол. Ему предстояло отдать в жертву человека из своей семьи. И он начал терять веру в богов. И теперь, освободив руки пленника, он нарушил приказ жрецов.
Николас размял затекшие кисти – ему помогло неожиданно появившееся красноречие, но что же делать дальше? Он пригляделся к висевшему на стене телу. Шаманское зрение его не обмануло – тело было не просто иссохшим. Оно было словно пустым. Даже в камне больше жизни. Кто-то высосал из несчастного всю жизненную силу.
Глава 8. На юг от Лос-Анджелеса
Ночью мастер Гримгор и Оливия передвигались по воздуху, днем – отдыхали или пускали дрезину по новой южной ветке Тихоокеанской железной дороги. Так они добрались до Лос-Анджелеса. Город еще утопал в цветущих апельсиновых садах, но где-то возле горизонта уже дымились нефтяные вышки.
Путешественники оставили дрезину в роще за холмом, а сами отправились по узкой тропинке к особняку на самой окраине пригорода.
– Куда мы идем? – спросила Оливия. В ее голосе звучало подозрение – слишком уж миленькими были домики за живой изгородью, уютные, свежевыкрашенные в белый, розовый и голубой.
– Пансион для девочек, самый лучший на западном побережье, – колдун смутился. – Ты же не думала, что я возьму тебя в Мексику? Это слишком опасно!
– Нет! – воскликнула Оливия. – Папа, ты не можешь так со мной поступить!
– Как? – мастер Гримгор удивленно посмотрел на дочь.
– Я уже не маленькая! И Ники мой друг, самый лучший и единственный! Мы вместе отправимся его спасать! – девочка готова была расплакаться от обиды.
– Видишь ли… – он хотел сказать, что ему будет гораздо проще одному на вражеской территории, но понял, что это еще больше ее заденет.
Мастер Гримгор так и остался стоять с открытым ртом, в полном недоумении. Впервые за долгие годы жизнь поставила перед ним неразрешимую задачу. Ой как не хотелось брать дочь с собой и подвергать ее опасности! Но отец никогда не отказывал Оливии, всегда поддерживал ее веру в собственные силы и прислушивался к ее мнению. И просто сказать: «Ты еще маленькая, без тебя проще», – решительно невозможно.
– Ты разве забыл, что теперь я умею превращаться! У меня получится шпионить за ацтеками: превращусь в мышку, проберусь в тюрьму и освобожу Ника. Как он когда-то спас меня в Любеке! – Девочка почувствовала уверенность в своих силах, ее глаза загорелись. – А в этом глупом пансионе все равно не останусь – превращусь в птицу и улечу!
Мастер Гримгор представил себе этот вполне вероятный поворот событий и внутренне похолодел.
– Ты права, – поспешно согласился он. – Ты почти взрослая и многому научилась. Вместе нам будет проще освободить Ника. Только обещай, что будешь слушаться меня во всем. Там, в Мексике, любая ошибка или несогласованность наших действий может обойтись слишком дорого.
– Обещаю! – не менее поспешно воскликнула Оливия.
После этого разговора колдун и его дочь все-таки вошли в город, чтобы перекусить в ресторане и запастись всем необходимым для дальнего путешествия. Ночью они снова летели на юг и следующим утром прибыли в небольшой пограничный форт Сан-Исидро. Место это производило самое неприятное впечатление: огромная стена с востока на запад перегораживала сухую желтую равнину с редкими вкраплениями чахлой зелени. Чуть поодаль от гигантского забора расположился жалкий дощатый городишко с насыпными укреплениями. Пустынный ветер заносил форт песком, нес высохшие кусты перекати-поля.