Читать интересную книгу "Фантастика 2023-177". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Исьемини Виктор

Он спокойно вышел из кабинета, спустился на первый этаж и покинул дом. Пожилой джентльмен нисколько не беспокоился о том, что на дворе глубокая ночь, а места вокруг ранчо совсем дикие, и за первым же поворотом проселочной дороги его могут поджидать опасные звери или злые индейцы.

– Странный он какой-то, – сказала Оливия. – Совсем мне не понравился.

– А уж мне как не понравился. – Мастер Гримгор снял и протер свои волшебные очки. – Зато теперь у нас есть это. – Колдун взвесил в ладони каменный компас. – Думаю, мы должны отправиться в путь затемно, прямо сейчас.

– Отлично! – воскликнула девочка. – Возьмем ходячий курень?!

Шаманская передвижная изба была спрятана на заднем дворе и замаскирована досками под обычный сарай.

– Без Ника нельзя, он ведь возничий, – отвечал мастер Гримгор. – Да и слишком уж приметна ваша избушка на курьих ножках в мексиканской пустыне!

Оливия тяжело вздохнула. Мастер Гримгор неожиданно нахмурился, надел волшебные очки и подошел к окну. Яркий свет ламп отражался в стеклах, мешал разглядеть птицу на ветке. Большеглазая сова следила за происходящим в доме. Колдун открыл окно. Ночная хищница неловко оттолкнулась раненой лапой, взмахнула крыльями и перелетела на соседнее дерево.

– Показалось, – решил мастер Гримгор и снял волшебные очки. Потом колдун и его дочь собрали вещи, вернулись в дрезину и полетели прямо на юг. Сова последовала за ними, но держалась далеко позади.

Глава 7. Добро пожаловать в Теночтитлан

Ник очнулся, когда ацтеки уже подходили к Запретной пещере. Красное солнце как раз протиснулось между скалами и заглянуло в темный подземный ход. Мальчик попытался пошевелиться, повернуть голову и понял, что связан очень крепко и умело. Рот был плотно забит кляпом. Грубые волокна веревки царапали небо, забивали язык горьковатым вкусом кактуса. Руки и ноги онемели, так что он едва их чувствовал. К тому же от полученного удара голова гудела, как колокол. Нику оставалось только смотреть по сторонам и пытаться сложить в уме перевернутые шатающиеся картинки мира в нечто осмысленное.

Тем временем ацтеки пробрались по узким наклонным тропкам к страшной статуе Уицилопочтли. Предводитель поднес к пустым глазницам каменного бога свое запястье. На бронзовой коже воина была татуировка – скалящаяся голова ягуара. Она вспыхнула ядовито-зеленым светом. В глазах божества загорелся багровый огонек. Воин-ягуар осторожно рассек ладонь обсидиановым кинжалом и пролил кровь на язык Уицилопочтли.

– Я, Тлакаэль, сын Арасока, возвращаюсь с добычей и пленными, – объявил он.

Несколько минут ничего не происходило, и ацтеки ждали, смиренно преклонив колени. Но вот прозвучал ответ:

– Твоя кровь впитала сладкий вкус победы. Ты можешь пройти, Тлакаэль, сын Арасока. – Нику показалось, что голос только хочет казаться зловещим, а его обладатель на самом деле просто устал и раздражен.

Статуя ожила на своем постаменте, сдвинулась в сторону, открыв винтовую лестницу, ведущую вниз, во тьму. Ацтеки спустились по ней и оказались в широком и прямом тоннеле. Там лежало нечто, показавшееся Нику огромным полупрозрачным яйцом. В нем имелась небольшая дверка, через которую воины затащили внутрь добычу и пленников. Снаружи остался только Тлакаэль. Ник стал наблюдать за ним сквозь стенки. Воин-ягуар откупорил тыкву-горлянку и принялся поливать огромное яйцо какой-то темной жидкостью, приговаривая:

– Коатль, приходи. Коатль, дар прими.

Ник видел, как растекаются по прозрачным стенкам темно-красные разводы.

«Кровь», – понял мальчик.

Тлакаэль поспешил укрыться в яйце. И вовремя! Из темноты появился гигантский желтовато-белый питон. Он был таким большим, что едва вмещался в тоннель. Огромный змей облизал яйцо раздвоенным языком, взял его в пасть и пополз вперед. Двигался он стремительно и бесшумно. В этом путешествии сквозь непроглядную черноту Ник потерял счет времени и даже ненадолго заснул. Но вот в тоннеле начали появляться освещенные участки. То тут, то там попадались станции, оснащенные факелами, и вертикальные колодцы, наполненные желтым солнцем. Только однажды, в самом конце пути, случилось нечто неожиданное. Тьма вдруг начала стучать в полупрозрачную оболочку ацтекского вагона, скрестись мелкими коготочками.

– Чупакабра, – сказал один из воинов.

Тлакаэль ударил его по губам:

– Чупакабра побеждена великим богом Уицилопочтли! Ее больше нет.

Так путешественники добрались до конечной остановки и вышли из яичной скорлупы. Здесь коатля ждал обед – много тухлого мяса. Ника едва не вывернуло наизнанку от одного только запаха, а змей ничего – ел с удовольствием. Ацтеки поднялись по винтовой лестнице и оказались в городе возле страшной статуи бога, кажется, другого, не Уицилопочтли. Воины склонились и почтительно выкрикнули что-то вроде:

– Да здравствует Теночтитлан[34]! Мы принесли тебе кровь новых пленников!

Потом они вновь подобрали добычу и побежали к центральной площади. Ник успел заметить, что город большой, многолюдный и стоит на воде. Узкие улочки упирались в каналы и протоки с лодочками, плавучими рынками и даже островками, засеянными кукурузой. Ацтеки миновали стену внутреннего города, протопали по просторной каменной площади и взобрались на высоченную ступенчатую пирамиду. На ее вершине располагался храм, богато украшенный жуткими скульптурами. Это место охранялось двойным кольцом отборных воинов. Чтобы попасть внутрь, Тлакаэлю пришлось пересказывать свою родословную и добрую часть подвигов. Только тогда его пропустили. Добычу и пленников подхватили страшные жрецы в черных плащах, с бритыми татуированными головами. Так Николас оказался в просторном каменном зале с низким нависающим потолком. Их оставили в дальней части комнаты под рядами аккуратно отполированных черепов, а предводитель ацтеков поднес статуе Уицилопочтли добытую с огромным трудом табличку. Жрецы загородили дверные проемы и принялись отбивать ритм на небольших барабанах. Звук получался тяжелый и необычайно въедливый, он многократно отражался от неровных стен и неприятно зудел в ушах. Воин-ягуар снова назвал себя и выдавил на язык злому богу каплю крови из еще не затянувшейся раны. В глазах Уицилопочтли загорелся тусклый багровый огонек, каменные плитки под его ногами разъехались, и ценный артефакт провалился во тьму. Тлакаэль остался на коленях возле статуи. Минут десять ничего не происходило, только татуированные жрецы терзали крикливые барабаны. Потом Уицилопочтли заговорил:

– Ты принес ценную добычу, Тлакаэль, сын Арасока. Были ли с этой таблицей чтецы, способные ее понимать?

– Двое бледнолицых: взрослый и мальчишка-колдун. Когда мы пришли, они ничего не читали, – отвечал воин-ягуар.

– Хорошо, – прохрипел бог так, будто имел в виду совсем другое. – Оставьте пленников в нижней комнате. В полночь я приду за ними.

– Повинуюсь тебе, о великий! – воскликнул ацтек.

– Ты хорошо послужил мне, Тлакаэль, сын Арасока, – голос бога смягчился. – В награду я окажу тебе честь. Сегодня ночью ты принесешь мне жертву из своей семьи и получишь право носить три синих пера колибри в волосах.

– Это великая часть! – Тот стиснул зубы.

Он должен был гордиться! Всякий ацтек знал, что нет ничего важнее жертвы богам. Уицилопочтли поддерживал движение солнца по небу и защищал землю от злобных бледнолицых демонов. Но Тлакаэль совершил слишком много достойных подвигов, и его семья заметно уменьшилась.

После этого разговора жрецы сначала разделили добычу, а потом перенесли Теслу и Николаса в нижнюю часть храма. Пленники оказались в клетке с полусгнившей подстилкой. Татуированный ацтек с дикими выпученными глазами наконец-то ослабил путы, из-за которых Ник почти не чувствовал своего тела. Но несчастного мальчика тут же привязали к стене толстыми кожаными ремнями. Ученый оказался рядом, в другом конце клетки. Изобретатель был совсем плох: он уронил голову на грудь и только изредка поднимал глаза и бормотал что-то непонятное. Жрецы напоили пленников, всунули в зубы Николасу хрустящую кукурузную лепешку, потом закрыли клетку и удалились. Здесь, внизу, все было почти так же, как наверху, только хуже. Вся комната была заставлена человеческими черепами. В некоторых тлели тусклые свечи. Над клеткой располагались расширяющиеся отверстия. Через них барабанный бой проникал в комнату, многократно усиливаясь и становясь еще отвратительней. Статуя Уицилопочтли в комнате также имелась – она была встроена в дальнюю стену. Вскоре пришел Тлакаэль и встал на колени возле лестницы, прямо напротив своего бога. Воин-ягуар не смотрел на пленников и оставался неподвижен.