определены, не позднее 25 ноября. Вопрос об изменениях новых границ, связанных с результатами плебисцита, будет решен германо-чешской или международной комиссией. Сам плебисцит будет осуществлен под контролем международной комиссии. Лицам, проживавшим в упомянутых районах на 28 октября 1918 г. или родившимся в этих районах до указанной даты, предоставляется право голосования. Простое большинство всех имеющих право голосовать мужчин и женщин определит желание населения принадлежать германскому рейху или чешскому государству. Во время плебисцита обе стороны выведут свои войска с территории, которая будет определена более точно. Дата проведения плебисцита и его продолжительность будут определены совместно германским и чешским правительствами.
6. Германское правительство предлагает создать авторитетную германо-чешскую комиссию для согласования всех дальнейших деталей.
Годесберг, 23 сентября 1938 г.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Эвакуированная судето-немецкая территория должна быть передана без каких-либо разрушений или приведения в негодность любым путем военных, хозяйственных или транспортных предприятий, включая наземные службы воздушного транспорта и все радиостанции.
Все хозяйственные и транспортные средства, особенно подвижной состав железных дорог, в указанных районах должны быть переданы неповрежденными. То же относится ко всем предприятиям общественного пользования (газовые предприятия, электростанции и т. д.). Наконец, никакие продукты, промышленные товары, скот, сырье и т. д. не должны быть вывезены.
Премьер-министр выражает надежду, что любой ответ чехословацкого правительства на германский меморандум будет передан через него. Если бы чехословацкое правительство сочло возможным и пожелало направить своего представителя в Лондон для обсуждения данного вопроса, мы были бы весьма счастливы принять его, предпочтительно в понедельник.
89. Нота посланника Чехословакии в Великобритании Я. Масарика министру иностранных дел Великобритании Э. Галифаксу
26 сентября 1938 г.
Сэр,
Я передал моему правительству вопрос, который поставил мне премьер-министр вчера вечером и на который он желал получить ответ. Вопрос премьер-министра, как я его понял, я передал в Прагу следующим образом:
«Хотя Гитлер сказал, что меморандум, переданный чехословацкому правительству правительством Его Величества, был его последним словом и, хотя Чемберлен очень сомневается в том, что он мог бы в этот поздний час побудить Гитлера к изменению его мнения, премьер-министр все же мог бы в зависимости от обстоятельств предпринять последнее усилие для того, чтобы убедить Гитлера принять иной метод мирного разрешения судетско-немецкого вопроса, а именно посредством международной конференции с участием Германии, Чехословакии и других держав, которая приняла бы во внимание англо-французский план и наилучший метод его осуществления. Он спросил, было ли бы чехословацкое правительство готово принять участие в этом новом усилии сохранить мир».
На этот вопрос я получил теперь следующий ответ моего правительства:
«Чехословацкое правительство готово принять участие в международной конференции, на которой Германия и Чехословакия были бы представлены вместе с другими государствами для того, чтобы найти другой метод разрешения судетско-немецкого вопроса, чем тот, который был изложен в предложениях Гитлера, причем следовало бы иметь целью возможность возврата к так называемому англо-французскому плану. В ноте, которую г-н Масарик передал вчера вечером Чемберлену, был упомянут тот факт, что чехословацкое правительство, приняв англо-французскую ноту под сильнейшим давлением и прямым принуждением, не имело времени для того, чтобы сделать какие-либо замечания в отношении многочисленных неосуществимых ее сторон. Чехословацкое правительство считает, что если бы конференция состоялась, то этот факт не остался бы незамеченным со стороны ее участников».
Мое правительство после опыта последних недель считало бы вполне оправданной просьбу об определенной и обязательной гарантии относительно того, чтобы никакое неожиданное действие агрессивного характера не было произведено во время переговоров, и чтобы чехословацкая оборонительная система осталась неприкосновенной в течение этого периода.
Примите и проч.
Ян Масарик
90. Донесение посла Польши в Германии Ю. Липского министру иностранных дел Польши Ю. Беку
26 сентября 1938 г.
Посланные сегодня две телеграммы по поводу утренних бесед со статс-секретарем Вейцзекером и министром иностранных дел фон Риббентропом честь имею дополнить следующими сведениями:
Как в действительности проходила конференция в Годесберге, сказать очень трудно, т. к. до сегодняшнего дня в Берлине отсутствовали министр фон Риббентроп и статс-секретарь Вейцзекер.
Кроме того, мировая пресса была заполнена неверными слухами, вводившими в заблуждение наблюдателей.
В этих условиях единственным авторитетным документом явился германский меморандум – результат годесбергской конференции, – доведенный до сведения здешних представителей Польши, Венгрии и Италии. Я имел честь переслать его г-ну министру при письме от 24 текущего месяца за № 1/171/38.
Напоминаю только, что на второй день конференции в Годесберге г-н фон Риббентроп около часу дня сообщил мне, что канцлер отклонил проект пакта о ненападении и гарантиях для Чехословакии, о чем я сразу же сообщил по телеграфу.
Среди представителей польской прессы, находившихся в Годесберге (директор Дембинский от ПАТ), распространялись слухи, инспирированные англичанами, о том, что кризис в Годесберге возник вследствие требования канцлера одновременно решить всю совокупность чехословацкой проблемы, включая польские и венгерские требования.
Разряжение будто бы наступило ночью, в решающей беседе между Чемберленом и канцлером, когда последний отказался от своего требования.
Венгерский посланник, посетивший меня сегодня с утра, также утверждал, что в последней беседе с Чемберленом канцлер уступил под английским давлением, которое, между прочим, выразилось в заявлении английского премьера, что он завтра вынужден будет покинуть Годесберг.
Венгерский посланник полагает, что на решение канцлера повлияли также нажим германских военных кругов, опасающихся международного столкновения, и мнение высших чиновников министерства иностранных дел, которые, как это я мог проверить, постоянно предостерегают о возможности выступления Англии и Франции. Ввиду полученной информации венгерский посланник выразил также опасение, что чешское правительство, принимая сейчас германский меморандум, вернется в дальнейшем к пакту о ненападении, но не для всей территории Чехословакии, а лишь для участка нового чешско-германского разграничения и что канцлер под английским давлением может согласиться на это. Я сказал венгерскому посланнику, что считаю это исключенным, так как Гитлер в беседе со мной в Берхтесгадене ясно определил свою позицию в этом вопросе.
После встречи с венгерским посланником я имел в министерстве иностранных дел беседы, сначала с г-ном Вейцзекером, а затем с г-ном фон Риббентропом.
Из сделанных мне пояснений следует, что во время переговоров в Годесберге канцлер ограничился обсуждением только судетского вопроса. Он исходил из предпосылки, что, затрагивая всю совокупность проблемы, в данное время можно лишь осложнить все дело. Наш и венгерский вопросы были косвенно выдвинуты лишь тогда, когда канцлер отклонил проект пакта о ненападении и гарантии. Риббентроп сказал мне, что канцлер отклонил заключение пакта о ненападении, мотивируя это тем, что такой пакт был бы в чешских руках инструментом, направленным против требований польского и венгерского меньшинств. Гарантию же канцлер отклонил, мотивируя тем, что он должен был бы поставить ее в зависимость от гарантий Польши, Венгрии и