еще она способна. Она не могла полагаться на свои старые трюки. Как и на новые.
Бросив последний взгляд на монстров, Зорика поднялась в воздух. Она слишком долго отсутствовала в своей армии.
Она чуть было не ушла навсегда. Она совершила так много ошибок, стала слишком самоуверенной, беспечной. Разве не из-за этого эгрилы победили Шулка, в первую очередь? Тиннстра говорила ей об этом достаточно много раз, и все же она повторяла одни и те же ошибки.
Во время полета Зорика смотрела на землю, беспокоясь о том, какие еще сюрпризы могут быть там скрыты, в то время как ее разум снова и снова прокручивал в голове битву с Коджинами. Вот почему она увидела одинокую фигуру, бегущую по Северной дороге. Даже с высоты в полмили она узнала Тиннстру.
Зорика перевернулась в воздухе, меняя направление, и полетела вниз, к своей матери, счастливая видеть ее, но в то же время испуганная тем, что ее снова отчитают. Затем, когда она была достаточно близко, она увидела кровь, покрывавшую Тиннстру.
— Тинн! — позвала она, резко затормозив в нескольких ярдах от матери.
— Зорика! — Лицо Тиннстры сияло радостью, когда она заключила дочь в объятия. — Слава Богам, ты в безопасности.
Больше ничего не нужно было говорить. В тот момент все было в порядке. Они обнимали друг друга, их сердца бились в унисон, они вдыхали запах друг друга, наслаждались их теплом, их прикосновениями. Зорика закрыла глаза, и все прошедшие годы отлетели прочь, пока она снова не почувствовала себя ребенком, в безопасности, под крылышком Тиннстры.
Когда они наконец отстранились друг от друга, Зорика увидела, что Тиннстра плакала. Этого не должно было быть, но Зорике было приятно видеть слезы. Это означало, что Тиннстра все еще ее любит.
Словно почувствовав ее мысли, Тиннстра вытерла слезу тыльной стороной ладони и размазала кровь по щеке.
— Я подумала, что у ты попала в беду.
— Да, — сказала Зорика. Она оглянулась в ту сторону, откуда пришла. — Я нашла деревню. Черепа посадили на кол всех. Когда я пошла на разведку, на меня напали Коджины.
— Они напали и на нас, — сказала Тиннстра.
— Во имя Богов, все в порядке?
— Нет. Они убили сотни людей, прежде чем мы смогли их остановить.
— Мне нужно вернуться, посмотреть, могу ли я что-нибудь сделать...
Тиннстра положила руку на плечо Зорики:
— Они могут подождать тебя еще немного. Расскажи мне, что произошло.
И Зорика рассказала ей о битве с монстрами и о рунах, которые лишили ее сил.
— У наших Коджинов тоже были отметки. Магия Аасгода была бесполезна против них, — сказала Тиннстра, когда закончила. — Ты уверена, что на тех, что в Лейсо, не было меток?
— Настолько, насколько это возможно.
— Эгрилы учатся. Они приспосабливаются.
— Слишком хорошо. Они чуть меня не убили.
— Слава Богам, что им это не удалось. — И Тиннстра еще раз обняла дочь.
— Тинн? — Голос Зорики задрожал.
— Да, любовь моя?
— У нас все в порядке? То, что я сказала раньше… Я не имела в виду то, что прозвучало... Я...
— О, моя дорогая, прекрасная девочка. Конечно, у нас все хорошо. Ты не можешь сказать или сделать ничего такого, что заставило бы меня любить тебя меньше. Ты для меня все — и всегда будешь.
— Мне кажется, что ты все время на меня злишься.
— Я злюсь не на тебя — на весь мир. Жизнь не должна быть такой — наша жизнь не должна быть такой. Эта война… Я... — Тиннстра глубоко вздохнула, как будто сказала достаточно. — Нам лучше вернуться к остальным. Они будут волноваться. — Теплота исчезла из ее голоса. Какой бы момент между ними ни был, он закончился.
Зорика сформировал вокруг них щит и подняла их в воздух. Когда они летели обратно к своей армии, Зорика взглянула на Тиннстру. Та стояла в стороне, глядя прямо перед собой, и все ее барьеры были на месте. Расстояние между ними составляло миллион миль.
56
Рааку
Кейджестан
Рааку стоял на берегу Красного озера, закрыв глаза. Утренняя молитва закончилась. Более сотни пленных джиан были принесены в жертву его отцу, их кровь пропитала воздух и запятнала воду. На другой стороне озера верующие все еще повторяли его имя, снова и снова.
— Рааку! Рааку! Рааку!
В этот момент он почувствовал, как тяжесть судьбы свалилась с его плеч и присутствие отца наполнило его сердце. Конец был близок, его долг был почти выполнен.
— Рааку! Рааку! Рааку!
Он вспомнил мальчика, которым был когда-то, движимого тщеславными амбициями, пока Кейдж не открыл ему глаза и не указал путь. Ему захотелось показать тому мальчику чего он достигнет, какую славу он обретет.
— Рааку! Рааку! Рааку!
Путь к Секановари занял больше столетия, но Последняя Война была здесь и сейчас, и скоро его отец, благодаря сыну, одержит победу.
Он открыл глаза. Многое еще предстояло сделать. Кивнув своим жрецам, он вернулся в за́мок. Его стражи последовали за ним, когда он направился вниз, в пещеры.
В воде росло все меньше яиц — знак его рассеянности. Тем не менее, уровень был все еще приемлемым, и, как только война была выиграна, он достаточно быстро пополнит запасы. В конце концов, ему еще предстояло завоевать другие страны, во имя своего отца. Следующим будет Мейгор, а затем дальше на запад, через неизведанные земли.
Он прошел мимо векстеров, не обращая внимания на их поклоны, направляясь к камере заключенного. Рааку не планировал посещать Лаафиена, но теперь его тянуло туда — его вела воля отца.
Когда Рааку вошел в камеру, заключенный сидел на полу, скрестив ноги, лицом к нему, и на его лице играла странная улыбка.
— Ты ждал меня? — спросил Император.
— Я действительно вижу будущее.
Рааку сел на табурет:
— Вот почему ты все еще жив.
— Когда ты поедешь в Айсаир?
— Не играй со мной в игры. Мы слишком давно знаем друг друга для этого. Ты знаешь, когда.
Мужчина кивнул:
— Да, знаю.
— Прошло много времени с тех пор, как ты в последний раз был таким... спокойным. Ты напоминаешь того, каким был при нашей первой встрече. Каким ты был раньше.
— Я всегда был таким.
— Не с тех пор, как я запер тебя от мира.
— О, да,