Брежнев сказал Киссинджеру:
— Ну что, Генри, приступим? И не сиди без дела — бери нож и режь колбасу.
Суходрев перевел, и Киссинджер взялся за нож.
Они втроем выпили бутылку, а разговор шел на важнейшую тему — об отношениях с Китаем. Брежнев требовал ответа: не затевают ли американцы союз с Китаем против СССР?
Накануне поездки в Соединенные Штаты Брежнев, вспоминал Киссинджер, жаждал бесконечных заверений, что в Америке его примут учтиво, что не будет враждебных демонстраций и что он получит возможность встретиться с «рядовыми гражданами».
Леонид Ильич только что побывал в ФРГ. Посол Фалин вспоминал, как Брежнева везли в ведомство федерального канцлера. Множество людей, стоявших вдоль дороги, приветствовали советского гостя.
— Что меня держат и возят, словно заключенного, — ворчал Брежнев. — Некому руку пожать из простых людей, в глаза посмотреть. — Сказал Фалину: — Останови машину, или я открою дверь и выскочу на ходу.
Посол попытался его урезонить:
— Леонид Ильич, в здешнем монастыре не наш устав. Брежнев помрачнел, стал проверять, можно ли открыть дверь. Фалин на всякий случай попросил немца — сотрудника охраны, сидевшего рядом с водителем, сделать так, чтобы дверь изнутри не открывалась. Брежнев подозрительно спросил:
— О чем это ты лопотал по-немецки?
— Интересовался, можно ли открыть крышу машины.
Брежнев обрадовался:
— Молодец, ловко придумал. Скажи, чтобы открыли. Хоть так пообщаюсь с народом.
Брежнев встал во весь рост и заулыбался встречавшим его немцам. Потом довольный сказал Фалину:
— Ну, спасибо, будет хоть что-то незаорганизованное вспомнить. А то скачешь с одного мероприятия на другое, как заводной.
Когда приехали, начальник «девятки» генерал Антонов бросился к послу:
— Куда ты смотрел? Ведь любой мог снять Леонида Ильича с первого выстрела, когда он стоял в машине.
— Не открыли бы крышу, — ответил Фалин, — сиганул бы наш генсек в дверь…
Генри Киссинджеру Леонид Ильич сказал, что хотел бы посетить Америку вместе с семьей. Он говорил об Америке, по словам Киссинджера, «со смешанным чувством благоговейного трепета и неуверенности». Ради успешной поездки Брежнев был готов пожертвовать совсем уже нелепыми догмами и преодолеть сопротивление аппарата.
За год до поездки Леонида Ильича за океан, 3 августа 1972 года, был принят позорный указ президиума Верховного Совета, который сильно подорвал репутацию Советского Союза — «О возмещении гражданами СССР, выезжающими на постоянное место жительства за границу, государственных затрат на обучение». В развитие закона в тот же день выпустили постановление Совета Министров и инструкцию, которой следовало руководствоваться чиновникам.
Через месяц, 7 сентября 1972 года, в Москве на Старой площади секретариат ЦК КПСС рассматривал короткую записку двух отделов ЦК (международного и пропаганды) и КГБ «О плане основных пропагандистских и контрпропагандистских мероприятий в связи с очередной антисоветской кампанией международного сионизма».
Записку подписали исполнявший обязанности руководителя отдела пропаганды ЦК Александр Николаевич Яковлев, первый заместитель заведующего международным отделом Елизар Ильич Кусков (он сменил Виталия Корионова) и заместитель председателя КГБ генерал-майор Ардальон Николаевич Малыгин, выходец из партийного аппарата.
Председательствовал на секретариате Суслов. Заседание было рядовое, так что присутствовали еще всего двое секретарей ЦК — Кулаков, занимавшийся сельским хозяйством, и Демичев, который курировал идеологические отделы.
Речь шла о только что принятом решении брать плату с уезжавших из страны на постоянное место жительства — за полученное ими в Советском Союзе высшее образование. Это было направлено против евреев, потому что советских людей выпускали практически только в Израиль. Выкуп за право эмигрировать был делом невиданным — такое придумали только в нацистской Германии (в те годы, когда евреям еще разрешали уезжать). Немецкие евреи должны были заплатить эмиграционный налог — двадцать пять процентов от стоимости всего имущества. Советское правительство предпочло установить твердые ставки. В инструкции, утвержденной Советом министров, говорилось, что выпускник Московского государственного университета, навсегда уезжающий за границу, должен заплатить двенадцать тысяч двести рублей. По тем временам это были огромные деньги — средняя зарплата в стране составляла примерно сто пятьдесят рублей.
Советское руководство предполагало, что в мире возникнет скандал, поэтому партаппарату и КГБ поручили подготовить пропагандистскую кампанию. Авторы записки предлагали опубликовать в газете «Известия» указ президиума Верховного Совета «О возмещении гражданами СССР, выезжающими на постоянное жительство за границу, государственных затрат на обучение». Суслов распорядился опубликовать указ не в «Известиях», а в служебном издании «Ведомости Верховного Совета СССР», чтобы не привлекать внимания широкой публики.
Авторы записки считали необходимым провести в Агентстве печати «Новости» пресс-конференцию министра высшего и среднего специального образования Вячеслава Петровича Елютина для советских и иностранных журналистов. Министр должен был объяснить, как дорого стоит образование в Советском Союзе. Причем министру и руководителям АПН предписывалось «в двухдневный срок представить в ЦК план проведения пресс-конференции».
Суслов велел пресс-конференцию отменить. Он вообще не хотел напоминать советским людям о том, что кто-то желает покинуть социалистическую родину.
А вот Министерству иностранных дел поручили «подготовить и направить соответствующие указания совпослам и советским представителям в международных организациях. Совпослам в случае необходимости информировать друзей».
«Друзьями» дипломаты и разведчики именовали руководителей иностранных компартий. Некоторые из них не разделяли антисемитизма советских товарищей, и с ними приходилось «вести разъяснительную работу».
И, наконец, Суслов, Кулаков и Демичев согласились с «планом основных пропагандистских и контрпропагандистских мероприятий в связи с очередной антисоветской кампанией международного сионизма, представленным Отделами ЦК КПСС и КГБ при Совете министров СССР».
Согласно плану, подписанному заведующим сектором идеологического сотрудничества отдела пропаганды Борисом Александровским, главная задача возлагалась на Агентство печати «Новости», которое работало на заграницу. АПН предписывалось «активизировать разоблачение человеконенавистнического характера сионизма и политики Израиля, акцентируя при этом внимание на обличении расизма и агрессивных устремлений сионизма». Другим советским средствам массовой информации следовало делать то же самое, но в меньших масштабах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});