— И что же?
— Так вот, матушка ваша, как я и сказал, промолчала, но видящему удалось рассмотреть в её воспоминаниях то, что она так хотела скрыть. В квартире ваша суженая была не одна. Есть все основания подозревать, что у неё в гостях был мужчина. Так что, ваше высочество, напрасно вы изволите зли…
Пламя рвануло наружу быстрее, чем Димон смог предпринять хоть что-то, оплавило ставни, обратило в пепел горшки с цветами и до густых жирных капель растворило стекло в распахнутых окнах. Бьёри сжал зубы, едва не воя от боли, пока загонял его назад, а затем посмотрел на позеленевшего от страха следователя полным едва сдерживаемого огня взглядом и выдохнул:
— Отец велел следить за моей невестой?
По ощущениям, зубы скрошились до корня, но Димон, боясь ещё большего срыва, старался не разжимать челюстей. Следователь недоумённо моргнул и с настойчивостью самоубийцы повторил:
— Да, а ваша матушка…
«А ещё они называли тебя червяком, жёлтым земляным червяком», — вдруг вспомнил Диметриуш, и это воспоминание внезапно успокоило и рассмешило.
— Да-да, я и в первый раз прекрасно вас услышал, — он улыбнулся явно расстроенному его реакцией мужчине. — А теперь ответьте мне, пожалуйста, почему видящий не смог пообщаться со мной, чтобы раз и навсегда решить проблему с этим глупыми обвинениями в мой адрес?
Бедняга ещё больше позеленел и воровато отвёл глаза. «Интересно, он попытается что-нибудь соврать или сошлётся на начальство?» — равнодушно подумал Димон, рассматривая следака. Мужчина был немолодым и каким-то мятым, на круглом лице следы недосыпания и чрезмерного потребления алкоголя, к нижней губе прикипела табачная крошка, а глаза холодные и пустые, как у рыбы.
Чего он добивается? Срыва? Магического выплеска? И что им это даст? Ничего, кроме очевидного подтверждения тому факту, что внук Императора в неадекватном, опасном для окружающих состоянии. И тут возникало сразу два вопроса. Первый: зачем им это надо, если они и без того нашли повод для насильственной изоляции Димона. И второй: с чего они взяли, что Диметриуш может сорваться?
А ведь следак не просто ожидал, он был уверен, что Диметриуш не сдержится… Очень интересно.
Под мрачным взглядом демона следователь занервничал, кашлянул и неловко сменил тему:
— К вам, кстати, посетитель.
«Театр абсурда!» — подумал Диметриуш, продолжая строить цепочку рассуждений. И недоумевая, с чего бы кому-то ждать от него неадекватных поступков. За ним такого не водилось, наоборот, все знали о том, что начальник СБ Транспортного управления патологически уравновешен. И никогда…
«Никогда?» — Диметриуш моргнул и изумлённо посмотрел на следователя.
— Распорядитесь пустить?
«Разрешение у меня спрашивает… Будто от моего слова что-то зависит! Хотя…»
Вытянулся во весь рост, удобно устраиваясь на постели, руки за голову закинул и с самым равнодушным видом уставился в потолок.
«Вот же я придурок! Как можно было забыть о такой важной вещи! И ведь я был же, был там после всего! Отчего не додумался просканировать ещё тогда, две недели назад? Ослиная я задница, а не начальник службы безопасности! Любого своего подчинённого я за такой проступок в порошок бы стёр…»
— Так как?
«И ещё одно. Мне кажется, или Машку ко мне принципиально не хотят пускать?»
— По закону мне положено одно свидание в день?
— Именно так, — в голосе следака послышалась настороженность, намекнувшая Диметриушу, что рассуждения его не лишены логики.
— Вас как зовут?
— Меня? — мужчина зачем-то одёрнул полы форменного пиджака. Нервничает. Это хорошо.
— Ну, не меня же. Своё имя я помню.
— Эйно Яаки. А зачем вам?
— Может, я просто воспитанный человек и чувствую неловкость из-за того, что вы не представились, — ответил Диметриуш, снизу вверх глядя на застывшего в неуклюжей позе следователя. Вести допрос, развалившись на кровати, оказалось не только удобно, но ещё и весело. — А может, хочу запомнить. На будущее.
И взгляд многозначительный и хмурый, в котором ещё вспыхивали искры не успокоившегося пламени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Бедняга Яаки сначала побледнел ещё больше, а затем его щёки окрасились в совершенно внезапный лиловый цвет.
«Неожиданная реакция», — мысленно хмыкнул Бьёри и продолжил:
— У меня есть к вам, милейший Эйно, предложение.
Диметриуш поднял правую руку и нарисовал в воздухе круг, который, вспыхнув на секунду насыщенно красным цветом, окружил камеру защитным щитом.
— Применять магию на территории следственного изолятора строжайше запрещено, — задыхающимся голосом каркнул следователь, бешено раздувая ноздри и косясь на мерцающий полог тишины.
— Разве же это магия? — Диметриуш улыбнулся. — Это просто страховка, чтобы нас никто не услышал и не помешал…
— Да как вы…
— Вот так, — легко вскочил на ноги и подошёл к несчастному, лилово-зелёному Яаки вплотную. — Я сейчас задам пару вопросов, и если вы мне правдиво ответите, то я не стану лишать вас жизни после того, как всё это закончится…
— Вы не сможете отсюда…
— Поспорим?
Следователь сглотнул. Взгляд его метался от Диметриуша к родовому щиту и обратно. И в глазах была такая зверская тоска, что беднягу было почти жалко. Почти.
— С моими родителями видящий, конечно, не разговаривал. Не рискнули бы вы подсылать его к членам императорской семьи.
Яаки с самым несчастным видом кивнул.
— Однако я видел, что вы не лжёте. Как получили информацию? Кто-то снял слепок? С моей квартиры? Не думаю, она так надёжно защищена, что…
— Слепок снимали с балкона, — нехотя ответил следователь и безвольной куклой опустился на край кровати. — Вы понимаете, что если узнают о нашем разговоре, мне не жить?
— Так сделайте так, чтобы не узнали, — отмахнулся Диметриуш. — Кто был на балконе?
— Если бы мы смогли это понять, то поисками вашей невесты не занимался бы весь отдел, — и тут же пояснил:
— Там было темно, и он не произнёс ни слова. Единственное, что нам удалось рассмотреть — это мужскую фигуру на фоне балконной двери.
— Неплохо…
— Не только у вас есть человек, умеющий делать хорошие слепки… — высокомерно процедил Яаки, а Диметриуш внутренне похолодел. Не хватало ещё, чтобы следователь продолжил свои рассуждения и пришёл к выводу, что неплохо было бы проверить этого самого человека. Который, как выяснилось, не так уж и хорош! Это же надо было забыть подчистить за собой на балконе! Да голову ему за это отвернуть мало! За это и за то, что хватило наглости заявиться к Машке среди ночи.
— Естественно, — Диметриуш кивнул и увёл разговор в сторону от этой опасной темы:
— Вы собирались мне дать свидание с невестой?
— На этот счёт указания весьма однозначны, — пробухтел следак. — Ни в коем случае. Девушку велено сразу же доставить во дворец.
— В чьи покои?
— Пока в ваши.
Диметриуш кивнул и посмотрел на часы. Пора было снимать завесу тишины.
— Если вдруг она найдётся, дадите мне знать.
— Сразу скажу, позволить вам встретиться не в моих…
— Просто дайте знать! — рыкнул Димон и щёлкнул пальцами, снимая щит. — Так что насчет моего предложения?
— Как я уже сообщил, Марию Ивановну мы пока не нашли, — проворчал Яаки, правильно истолковав намёк Диметриуша, — но вы бы могли использовать своё сегодняшнее свидание, чтобы поговорить с родителями.
Поговорить… Нет уж, хватит, надоели бессмысленные разговоры, всегда заканчивающиеся одним и тем же.
— Я, пожалуй, откажусь, — Диметриуш улыбнулся, когда следователь, абсолютно не ожидавший такого поворота событий, удивлённо моргнул.
— Как — откажетесь?
— А вот так… Мне сейчас совершенно нечего сказать родителям. Или нет. Мне сейчас стыдно посмотреть им в глаза. И это… я страшно измучен, всё-таки едва смог предотвратить магический выплеск. Кстати, вы помните о том, что у вас есть ещё тридцать семь часов для того, чтобы предъявить мне обвинения?..
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Яаки снова побледнел, на этот раз от злости. Неприятно, конечно, когда твой замысел трещит по всем швам, но нужно же иметь хоть каплю уважения к подозреваемому! В конце концов, Диметриуш Бьёри не полный профан, чтобы купиться на такую грубую провокацию.