Эмме хотелось вернуться в постель, снова быть полуодетой, но уже слишком поздно; она и он слишком протрезвели для этого. Желая отделаться от Тилли, она вслух поинтересовалась, какие у них на сегодня планы — ведь это первый день взрослой свободной жизни.
— Можно пойти в паб, — вяло предложил Декстер. Эмма застонала, почувствовав тошноту.
— В «Пьер Виктор» пообедать? — прощебетала Тилли.
— У тебя деньги есть?
— Тогда в кино, — сказал Декстер. — За мой счет.
— Только не сегодня. Смотрите, какая погода хорошая. Надо идти гулять.
— Тогда отправимся на пляж! В Норт-Бервик.
Эмма вся съежилась при одной только мысли об этом. Ведь это значит, что надо будет стоять рядом с ним в купальнике, а она не готова к такому унижению.
— Я плохо плаваю.
— Тогда куда?
— Можно подняться на Артурз-Сит, — предложила Тилли.
— Я никогда там не был, — беспечно произнес Декстер.
Девчонки уставились на него открыв рот.
— Ты ни разу не поднимался на гору?
— Нет.
— Живешь в Эдинбурге уже четыре года — и ни разу?..
— У меня другие дела были, знаете ли!
— Какие же? — полюбопытствовала Тилли.
— Он изучал антропологию, — пояснила Эмма и вместе с Тилли издевательски захихикала.
— Тогда точно надо взобраться! — заявила Тилли.
Последовала короткая пауза — Эмма оглядела подругу уничтожающим взглядом.
— У меня обувь неподходящая, — заметил Декстер.
— Это же не Джомолунгма, а всего лишь небольшой холм!
— Но не лезть же на него в праздничных ботинках!
— Ничего страшного — это не сложно.
— И в костюме!
— Придумала! — воскликнула Эмма. — Устроим пикник!
Но тут же увидела, что глаза Декстера не горят энтузиазмом.
Вдруг Тилли сказала:
— Знаете что, идите лучше без меня. У меня… дела.
Эмма взглянула на нее, и ей показалось, что Тилли ей подмигнула. Эмма была готова ее расцеловать.
— Ну ладно. Пойдем! — Декстер заметно повеселел.
Через пятнадцать минут они вышли на улицу, в туманное летнее утро; в конце улицы виднелась гряда Солсбери-Крэгс.
— Мы действительно туда полезем?
— Это даже ребенку под силу. Поверь.
Они зашли в супермаркет на Николсон-стрит и накупили провизии для пикника. Обоих немного смущало, что они складывают продукты в одну корзинку, как муж и жена, — и оба стеснялись своего выбора. Оливки — не подумает ли она, что я слишком выпендриваюсь? «Айрн-брю»[67] — оценит ли он юмор? Шампанское — не слишком ли торжественно? Они загрузили армейский рюкзак Эммы припасами, которые Эмма выбирала с юмором, а Декстер — как будущий гурман, зашагали в направлении Холируд-парка и начали подниматься вдоль подножия гряды.
Декстер тащился сзади, вспотев в костюме, в неудобных скользких ботинках, зажав в зубах сигарету. От красного вина и утреннего кофе у него началась мигрень. Он почти не замечал потрясающих видов вокруг; вместо этого его взгляд приклеился к пятой точке Эммы в выцветших голубых джинсах, туго стянутых ремнем на талии, и ее черным высоким кроссовкам.
— Ты очень ловко лазаешь по горам.
— Как горная коза. Дома я много гуляла по горам — после того, как прочла «Грозовой перевал» и воображала себя Кэти. По диким и обдуваемых ветром вересковым пустошам. Так сильно впечатлилась. «Не могу жить без любви! Не могу жить без души!»
Он слушал ее вполуха и решил, что это, наверное, какая-то цитата; его больше занимало темное продолговатое пятно от пота, расплывавшееся между ее лопатками, и бретелька лифчика, которую было видно из-под съехавшего набок ворота футболки. Перед глазами снова возникла картина вчерашней ночи, но Эмма обернулась и взглянула на него, точно предупреждая, чтобы не вздумал об этом вспоминать.
— Ну, как там мой отважный скалолаз?
— Нормально. Вот только ботинки скользят.
Она рассмеялась.
— Что смешного?
— Никогда не видела, чтобы кто-то курил, поднимаясь на гору.
— А чем мне еще себя занять?
— Любоваться видами!
— Ну, вид и вид.
— Это цитата из Шелли или из Вордсворта?
Он вздохнул, остановился, уперся руками в колени:
— Ладно. Ладно. Буду любоваться видами.
Он поднял голову и увидел бедные кварталы, шпили и зубчатые стены старого города под серой громадиной Эдинбургского замка и залив Ферт-оф-Форт в дымке теплого дня. Обычно Декстер не любил показывать, что его что-то впечатлило, но этот вид действительно был прекрасен — он помнил его по открыткам.
— Очень мило, — пробормотал он, и они пошли дальше, гадая, что же случится, когда они доберутся до вершины.
Глава 22
Вторая годовщина
Разбирая вещи
Суббота, 15 июля 2006 года
Северный ЛондонВечером, в пятнадцать минут седьмого, он опускает защитный ролет на входе в «Кафе Бельвилль» и щелкает тяжелым замком. Мэдди ждет его рядом; он берет ее за руку, и они вместе идут к метро.
Наконец — наконец-то! — он переехал, недавно купив симпатичную, но скромную трехкомнатную двухэтажную квартиру в Госпел-Оак. Мэдди живет рядом со станцией «Стоквелл», довольно далеко, на другом конце Северной линии метро, поэтому иногда ночует у него. Но только не сегодня — они не устраивали ни драм, ни чего-либо показного по этому поводу, просто сегодня ему хочется побыть в одиночестве. Сегодня у него есть дело, и в этом деле ему не нужны помощники.
Они прощаются у станции «Тафнелл». Мэдди немного выше Декстера, у нее длинные черные волосы, и ей приходится чуть наклоняться, чтобы поцеловать его на прощание.
— Позвони потом, если захочешь.
— Может, и позвоню.
— И если передумаешь, если захочешь, чтобы я приехала…
— Со мной все будет в порядке.
— Тогда ладно. Увидимся завтра… или нет?
— Я позвоню.
Они снова целуются, коротко, но нежно, и он идет дальше по спускающейся постепенно улице к своему новому дому.
Он встречается с Мэдди — менеджером из кафе — уже два месяца. Они еще не сообщили об этом официально другим сотрудникам, но, похоже, те уже догадались. У Декстера и Мэдди не было страстного романа — скорее, они просто смирились с неизбежным ходом вещей за последний год. А для Декстера всё и вовсе имело практический, слишком деловой характер, и в глубине души его немного смущает, как Мэдди сменила свою роль, из доверенного лица превратившись в любовницу; то, что их отношения зародились в такой мрачный момент, заставляет сомневаться в их искренности.
Но одного нельзя отрицать — они очень друг другу подходят. Это все говорят; Мэдди добрая и умная, да и красивая, высокая, стройная, хоть и немного неуклюжая. Она мечтала стать художницей, и Декстеру нравятся ее картины; ее небольшие полотна висят в кафе и иногда продаются. Еще она на десять лет моложе Эммы — он представляет, как бы Эмма закатила глаза, узнав об этом, — но она умна, проницательна и сама успела хлебнуть в жизни горя: ранний развод и множество неудачных романов. Она тихоня — сдержанная, задумчивая, меланхоличная; в данный момент ему это подходит. А еще у нее добрая душа, и она очень преданна: именно Мэдди спасла его бизнес, когда он пропивал всю выручку, не появлялся на работе, и он за это очень ей благодарен. Она нравится Жасмин. Они хорошо ладят, по крайней мере пока.