Читать интересную книгу Пётр и Павел. 1957 год - Сергей Десницкий

Может быть, все эти обстоятельства, то есть самоубийство Семивёрстова, арест, или, как говорил следователь, "задержание", Ивана, а также этот странный допрос и послужили тем непосредственным толчком, который заставил Богомолова мгновенно собраться и бежать из Москвы. Конечно, как ни торопись, но скрыться от всевидящего кагэбешного ока практически невозможно, но всё-таки… Вдали от Лубянки на душе становилось как-то спокойнее.

В Дальних Ключах уже лежал снег, и земля, укрытая его белым пушистым покрывалом, казалось, спрятала до весны всю свою неприглядную наготу. Над белыми крышами тонкими струйками убегали в небесную голубизну прозрачные дымки, а белые берёзки, уронив почти к самой земле тонкую паутину обнажённых веток, стояли грустные и печальные, словно отвергнутые невесты. В морозном воздухе пахло антоновскими яблоками и лёгким печным угаром.

Какая благодать кругом!..

Ещё с дороги Богомолов дал телеграмму Галине, что они с Серёжкой будут дома в субботу часам к трём, поэтому изба была протоплена, обед приготовлен, стол накрыт, а топчан застелен свеженакрахмаленным бельём.

Галина, нарядно одетая, взволнованная и торжественная, поджидала их в горнице, и, когда они вошли, впустив в избу облако морозного пара, встала с лавки поцеловала Алексея Ивановича в щёку и протянула Серёжке руку:

– Ну, давай знакомиться!.. Меня Галиной зовут.

– Сергей, – коротко ответил тот и пожал протянутую руку, но тут же уточнил: – Сергей Большаков.

– Я очень рада, – с улыбкой проговорила Галина и обернулась в сторону двух высоких парней погодков, что сидели на лавке в "красном" углу под иконами. – А это мои ребятишки.

"Ребятишки" встали и, дружно покраснев от внезапного смущения, буркнули себе под нос:

– Виктор.

– Николай.

– Надеюсь, вы подружитесь, – Галина тоже была смущена ужасно. – Виктор – лучший тракторист у нас в колхозе, а Коленька – зоотехник. Оба на доске почёта второй год висят.

– Зачем это вы, мама? – щёки у ребят стали ярко-пунцовыми, и, если бы мать нарочно захотела ещё больше смутить своих сыновей, лучше бы у неё не получилось.

– А что я такого плохого сказала? – стала оправдываться Галина. – Ведь висите же на доске?.. Ведь висите?..

– Ну, висим, – сыновья её места себе не находили.

– Ещё у меня дочка есть. Клавдия. Но ты с ней, Серёжа, после познакомишься: она у нас в городе учится. В педагогическом техникуме. На воспитателя детского сада.

Алексей Иванович внимательно следил за реакциями Серёжи, но понять, что у того на душе, было невозможно. Он смотрел на ребят, на Галину, с любопытством оглядывал убранство избы, но возникало ощущение, что он не здесь, а где-то далеко-далеко. В своём, наглухо закрытом от посторонних взглядов, мире.

Ещё в Москве перед отъездом Алексей Иванович всё рассказал сыну. Мальчишка выслушал отца молча, ни один мускул не дрогнул на его лице, и было непонятно, одобряет он решение отца официально оформить свои отношения с этой женщиной или нет. Но именно после этого разговора Серёжа сильно изменился. Целиком замкнулся в себе, отгородившись от внешнего мира завесой молчания. Он мог часами просидеть неподвижно, уставившись в одну точку, а если к нему обращались с вопросом, отвечал односложно, не проявляя при этом никаких эмоций. Алексей Иванович понимал: причиной такой резкой перемены в настроении сына явилось решение отца обзавестись полноценной семьёй, но повернуть вспять уже не хотел, да и не мог. Надо было начинать жить, если не сначала, то, по крайней мере, как-то по-новому. Не век же по ушедшей Наталье горевать. Конечно, Богомолов сознавал: Галина не сможет заменить Серёже мать, но втайне надеялся, что материнский инстинкт подскажет ей, как растопить лёд, который грозил сковать их отношения.

– Мы, мам, пойдём? – пробасил старший Виктор. – Приятно было познакомиться.

– Куда же вы? – заволновалась мать. – А пообедать?..

– Да мы и не голодные вовсе, – поддержал брата Николай. – Вечером увидимся.

– Подождите, ребята!.. Так не годится, мы вам даже подарки не успели вручить, – засуетился Алексей Иванович. – Серёжа, что ты застыл? Открывай чемодан.

– Ну-у… Это вы напрасно, Алексей Иванович!.. Зачем было тратиться?.. – попробовал было сопротивляться Виктор, но, получив из рук Серёжки чёрную рубашку с пальмами и прыгающими с дерева на дерево обезьянами, внутренне ахнул и покраснел уже не от смущения, а от удовольствия: таких рубашек в Дальних Ключах ни у кого не было. Будет чем шикануть на танцах сегодня вечером!..

Николаю тоже досталась рубашка, но, увы, без пальм и обезьян. Он, конечно, тоже сказал "спасибо", но было заметно: парень страшно расстроился.

Почему так несправедливо устроено на этом свете: старшим всегда достаётся лучшее?!..

Скрипнула входная дверь, и в сенцах застучал по полу деревянный протез Егора Крутова, а через секунду и он сам появился на пороге.

– С приездом, Алёшка!.. Слухами земля полнится: говорят, ты не один домой возвернулся.

Воспользовавшись приходом гостя, Николай с Виктором быстро ретировались.

Сбросив тулуп на лавку, Егор поставил на стол бутылку самогона и только после этого подошёл к Серёжке знакомиться.

– Ну парень, держи "пять"!.. Фамилия моя Крутов, а кличут Егором… И давай договоримся на будущее: общаться будем безо всяких там реверансов, а попросту… Ты Серёга, я Егор, вот такой наш уговор!.. Усвоил?..

– Усвоил, – опять коротко ответил мальчишка, не поднимая головы.

– Товарищи дорогие, умываться и за стол, – распорядилась Галина. – А то у меня щи простынут.

Обед разморил уставшего Серёжку. Он забрался на тёплую печь, и уже через пару минут оттуда послышалось сладкое посапывание. По случаю приезда Богомолова, Егор ополовинил принесённую бутылку, и выпитая самогонка потянула его на философский лад.

– Так вот оно, как наша житуха складывается!.. Ядрёна вошь!.. Никогда не знаешь, где потеряешь, где найдёшь!.. Я всё думал, что он в этой Москве забыл? Так нет же, потянуло тебя туда и неспроста!.. Ведь так? Был ты, Лёшка, бобылём, а стал семейным человеком. Теперь тебе прямой резон жениться. А как же?!.. Чем Галка тебе не пара?.. А?.. Ты гляди, покраснела, засмущалась… Нечего из себя недотрогу строить! Алексей хоть и в летах, а мужик ещё…Ничего… в самой поре, – он коротко гоготнул. – А если всурьёз, то пора вам, братцы, определяться. Ему одному с парнем никак не справиться, да и тебе, бабонька, рядом с верным человеком жить, по-моему, совсем не помешает. Верно говорю?..

Алексей Иванович пристально посмотрел на Галину и, улыбнувшись чему-то своему, потаённому, кивнул головой.

– А мы и без твоих указаний сговорились. Галина Ивановна, ведь так?.. Или, может, ты не согласна, передумала?..

– Сами знаете, чего спрашивать? – отмахнулась вконец засмущавшаяся женщина.

– Ну, вы даёте! – обрадовался Егор. – И когда только успели?.. Ядрёна вошь!.. Свадьбу играть будем, или вы, как теперь повелось, в гражданском браке состоять собираетесь?..

– В понедельник пойдём в сельсовет и запишемся, а обвенчаемся уже после, когда в город оказия будет.

– Так это отметить надобно! – воскликнул Егор. Он опять потянулся за бутылкой и уже не оставлял её в покое, пока не опорожнил всю до дна. Спасибо, "горько" не кричал.

Ближе к вечеру в дом Богомолова потянулись люди. Первым прибежал запыхавшийся Иосиф Бланк и с места в карьер кинулся обнимать и лобызать отбивающегося Богомолова, приговаривая при этом: "Приехал!.. Родной ты наш!.. Родненький!.." Потом заскочил Никитка Новиков. Свою постоянную свиту, сестёр-близняшек Анютку и Алёнку, он оставил на улице, за что получил нагоняй от Алексея Ивановича.

– Что же ты барышень на морозе бросил?.. Настоящие кавалеры так не поступают…

– Да они сами не хочут, чтобы значит… в избу… – попробовал оправдаться Никитка, но стесняющихся девчонок всё-таки привёл, хотя и цыкнул на них, чтобы вели себя прилично. Те робко переступили порог и плюхнулись на лавку тут же, возле двери, не сводя восхищённых глаз со столичного гостя.

Буквально следом за ними приковыляла бабка Анисья с традиционным подарком под мышкой: бутылкой первача.

– Ты, Алексей Иванович, не сумлевайся – свежачок!.. Токо-токо перегонку закончила!.. Погодь!.. Я тебе сейчас наглядно продемонстрирую! – и закричала, торжествуя, когда вылитая на блюдечко самогонка вспыхнула голубым пламенем. – Горит, родимая!.. Горит!.. Товар наивысшего качества! Без обману!

Пришлось Галине снова накрывать на стол.

Часам к семи в избу набилось столько народу, что пришлось даже класть на табуретки доски, чтобы рассадить всех гостей. Весть о том, что в самое ближайшее время всё народонаселение Дальних Ключей будет гулять на свадьбе Алексея Ивановича и Галины Прохоровой, каким-то непостижимым образом со скоростью молнии распространился по селу, и приходивщие в богомоловский дом многозначительно улыбались и понимающе кивали головами: мол, давно пора. К тому же всем было любопытно взглянуть на Серёжу. То, что Богомолов так неожиданно стал отцом взрослого сына, было настолько неправдоподобно, что всем хотелось лично в этом удостовериться. Хотя никто из сельчан не видел Наталью, но мужики сразу пришли к выводу: "На отца похож. Так же лоб морщит, и глаза у парня чисто богомоловские…" А бабы… Ох, уж эти бабы!.. Те, как всегда, засомневались: "Может, и правда сынок, а может краля и обманула… А что?.. Оно, конечно, Алексей Иванович не лопух вовсе, но человек всё же слишком доверчивый: его провести – раз плюнуть!.. А у столичных такое станется…"