Чего Аксис не знал, так это того, что и Азур слышала и ощущала Звездный Танец. Возможно, это и явилось одной из причин, по которой она не могла устоять перед ним, когда он вернулся из Подземья. Она не смогла, как намеревалась, уйти от него навсегда и согласилась играть в его жизни любую роль, какой бы унизительной она ни оказалась, лишь бы он делил с нею постель. Музыка подхватывала ее, распаленная кровь бешено стучала, словно подвластный луне прибой, бьющийся о высокий берег. Азур никогда не говорила Аксису о своих ощущениях. Не зная, кроме него, ни одного мужчины, она предполагала, что так чувствуют себя все женщины, когда лежат в объятиях любимых.
В ночь Белтейна магия земли ощущалась особенно сильно, а звезды — ближе, чем обычно, Танец в голове Азур звучал так громко и ясно, что, преисполненная восторгом, она совершенно потерялась в нем. Вцепившись в спину и плечи Аксиса, она смотрела ему в глаза, и все, что она видела в них, были уходящие в бесконечность звезды, а все, что слышала, — биение, биение волн.
Она не знала, что в глазах ее звезд было не меньше, что и он в них потерялся.
А чего уж точно не знала, так это того, что волны у берегов Тенсендора рыдали и окликали ее по имени, хотя сама она громко звала Аксиса.
В ту ночь они зачали второго и третьего ребенка, но в этот раз Пророк уже не смеялся.
В последнюю неделю месяца Цветов Аксис, верхом на Белагезе, поднялся не небольшой холм и, прищурившись, посмотрел с его вершины на раскинувшееся под ним поместье и господский дом. Это было самое красивое строение в Скарабосте, и он специально сделал крюк, чтобы посмотреть на него. Войско остановилась от него на расстоянии в четыреста пейсах.
Поместье принадлежало Айсенду, графу Скарабоста, отцу Фарадей. Охраны у него не было, лишь каменный забор в рост человека. Айсенд воином никогда не был, и Аксис знал: в случае чего он убежит и дом свой защищать не станет.
Позади Аксиса, примерно в десяти шагах от него, верхом на Венаторе сидела Азур и упорно смотрела ему в спину.
Аксис обернулся на нее и подал знак ей и командирам, означавший, что к дому он спустится один.
Легким галопом пустил с холма Белагеза, в саду перевел коня на шаг. Среди миниатюрных деревьев, поднимавшихся не выше плеча, росли весенние цветы и кустарник. Гравий на дорожках лежал так аккуратно, как если бы садовник только-только привел его в порядок. Аксис въехал в кованые ворота из черного металла, спешился, привязал Белагеза к ограде. Дальше пошел пешком, красный плащ летел по ветру.
Ступил на затененную веранду, каблуки громко застучали по плиточному полу. Дверь медленно отворилась. На пороге стояла женщина. На вид ей было около тридцати. Она спокойно ждала, когда он к ней подойдет. Аксиса поразило ее сходство с Фарадей: те же зеленые глаза и каштановые волосы.
Приблизился, не зная, с чего начать разговор. Он не подумал заранее, что скажет, когда придет сюда, поэтому молча ждал.
Женщина улыбнулась ему улыбкой Фарадей. У Аксиса сжалось сердце. Как мог он позабыть об этой красивой улыбке?
— Ты, должно быть, Аксис, — сказала она тихо. — Некогда Боевой Топор, а сейчас уж и не знаю кто. — Она взглянула на плащ и эмблему на его груди. — Выглядишь, во всяком случае, гораздо живописнее. — Протянула руку. — Добро пожаловать в Илфракомб, Аксис. Меня зовут Эннвин. Я дочь графа Айсенда и жена лорда Осмари. Надеюсь, ты не пришел сюда, чтобы спалить мой дом?
Аксис поцеловал ее руку.
— Благодарю за приветствие, Эннвин. Успокойся, жечь Илфракомб я не собираюсь. А отец твой дома?
«Как странно, — подумал Аксис. — Мы оба делаем вид, будто я пришел с вежливым светским визитом. Извините, дескать, мадам, не обращайте внимания на мою армию: я всегда вожу ее за собой».
Эннвин отступила на шаг и пригласила Аксиса жестом в дом. Провела его по полутемному прохладному коридору в гостиную, указала на кресло и сама села напротив.
— Сожалею, лорд Аксис, но отца моего нет дома. Граф Айсенд в Карлоне. — Она посмотрела ему в глаза. — Вместе с сестрой.
Аксис и рад был, что не застал Айсенда: о чем бы он говорил с этим жеманным щеголем? Айсенд выдал дочь за Борнхелда, думая лишь о собственной выгоде.
— Ты ее знаешь? — Лицо Эннвин оставалось холодно вежливым. — Королеву?
— Я повстречал Фарадей в Карлоне полтора года назад. Потом она сопровождала меня и моих топороносцев до Тарантеза, где по неизвестной причине пропала.
— Ты проявил беспечность, Аксис. — Теперь она сурово на него смотрела. — Фарадей — драгоценная жемчужина. Любимица семьи, да и всех тех, кто знал ее в Скарабосте. Зря расхваливают тебя все кому не лень, раз ты не сумел уберечь Фарадей от беды.
Лицо Аксиса напряглось.
— За стенами твоего уютного дома, Эннвин, есть силы, о которых ты и понятия не имеешь. И Фарадей, и я угодили в сети пророчества, сделались его персонажами, поэтому мы и не вольны распоряжаться собой по собственному желанию.
Эннвин наклонила голову, демонстрируя показную любезность и знание этикета.
— В Горкен-форте я снова ее повстречал, — продолжил он. — Там было непросто, но одно ее присутствие скрасило тяжесть положения. Только благодаря Фарадей многие уцелели: ведь армия скрелингов поджидала нас за крепостными стенами.
— Я слышала о падении Горкен-форта, — с расстановкой сказала Эннвин. — Говорили, что случилось это из-за предательства внутри собственных его рядов. Из-за твоего предательства, Аксис.
— Мы все боролись за одно и то же, Эннвин, за то, чтобы спасти Ахар от скрелингов. Но оказались слишком слабы. Никто не мог спасти Горкен-форт, но все же никто его и не предал. Мы просто разошлись в разные стороны.
— Ты отправился в горы к отверженным.
— Да, на гору Великого Когтя. Это дом икарийцев. Тебе известно пророчество о пришествии Разрушителя?
Эннвин опустила глаза.
— Да, — призналась она.
— Я — тот самый Звездный Человек, который упомянут в пророчестве, вероятно, слух об этом распространился по Скарабосту. Сейчас еду со своей армией, чтобы объединить три народа Тенсендора. Только так мы победим Горгрила.
Глаза Эннвин гневно вспыхнули.
— Детские сказки. Я не…
Аксис прервал ее:
— И Фарадей отведена своя роль. Блюстители пророчества и авары, люди Рога, любят ее всей душой. Всемогущие Рогачи, живущие в Священной роще, считают ее своим Другом.
Эннвин широко раскрыла глаза.
— Фарадей? — задохнулась она. — Фарадей тоже в этом участвует?
— Да, но не рассказывай этого Борнхелду. Не думаю, что ему это понравится.
Эннвин долгое время молчала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});