Низко надвинув на лицо капюшон, Раум тихо всхлипывал в покачивавшейся кибитке. Он еле сдерживался, чтобы не закричать от боли. За то, что пока не сошел с ума, он должен был благодарить троих блюстителей пророчества, которые часто садились рядом. Каждый, стараясь помочь, пытался вкачать в Раума свою силу. Вместо того чтобы пройти за считанные недели, перевоплощение длилось уже несколько месяцев.
Происходило все к тому же слишком далеко от Аваринхейма. «Что будет, — беспокоился Раум, — если окончательное превращение свершится вдали от деревьев? Вдали от Всемогущей Матери, от Папоротникового озера? Неужели меня сожжет безжалостное солнце и высушит ветер Плодородной равнины?».
— Почему я? — прошептал он однажды, когда боль его отпустила (случилось это, когда Фарадей покинула наконец-то Священную рощу). — Почему я привязан к ней? Почему превращение совершается, только когда она использует свою силу?
Ответил ему Джек:
— Ведь это ты связал ее с Матерью, Раум. И она восстановила твою связь с Всемогущей Матерью. Возможно, что именно это вас и объединяет.
Раум пожал плечами. Лицо его стало сейчас таким уродливым, что он постоянно держал его закрытым. Аксис поздним вечером часто сидел подле него, утешал, играя на арфе, чародейной музыкой старался погрузить его в сон. Рауму, однако, уже мало что помогало.
Фарадей знала о боли Раума. Чувствовала ее каждый раз, когда входила в Священную рощу и Волшебный лес.
Ей хотелось помочь ему, и она спросила Всемогущих Рогачей, что бы она могла для него сделать.
— Ничего, — ответил Серебристый Рогач. — Превращение Раума проходит по-другому, потому что между вами есть связь, потому что сила, которую ты черпаешь от Всемогущей Матери и волшебных лесов, очень велика. Чем бы ты могла ему помочь? Жди, пока Раум снова не войдет в Аваринхейм или хотя бы в уцелевшие перелески. Жди, пока он не будет готов ступить в Священную рощу, пока не подготовится к завершению своего превращения, тогда и притяни его к себе своей силой, помоги ему всем, чем сможешь. Раум не может приблизиться к тебе, покуда не напитается силой деревьев, а сейчас он от них слишком далеко. Подожди. Потерпи.
Фарадей пошла прочь, горюя о Рауме, сознавая, однако, что от нее сейчас ничего не зависит. Она знала, что он пытается отыскать ее, и надеялась, что для его же пользы произойдет это скоро.
Для того чтобы попасть в Волшебный лес, ей уже не нужна была деревянная чаша. Сила Фарадей возросла теперь настолько, что в любой момент она могла окружить себя изумрудным светом, который и переносил ее в Священную рощу. Она не знала, что делать с чашей, и сказала Всемогущим Рогачам, что возвратит ее.
— Ты найдешь ей применение, Фарадей, — сказали они. — Держи ее у себя.
Так она и поступила, довольная тем, что возвращать чашу не придется. Теперь она стояла у нее на туалетном столике. На посторонний взгляд выглядела она как простой деревянный сосуд, недостойный королевы, однако Фарадей она каждый день напоминала не только о будущей ее великой миссии, но и о счастливых мгновениях, проведенных рядом с Всемогущей Матерью.
Улыбнулась Ир, когда та отложила щетку.
— Аксис идет, Ир. Я это чувствую. Через несколько месяцев он будет здесь. Ох, Ир, я едва могу дождаться, когда мы снова будем вместе!
Глава сорок восьмая
ПОКАЗАТЕЛЬНЫЙ УРОК
В темные предрассветные часы Ударные Силы поднялись в воздух. Солдаты Бурдела окопались в ущельях Папоротниковых гор, и выкурить их оттуда без больших потерь никто, кроме икарийцев, не мог.
Предстоящее сражение вызывало у Аксиса смешанные чувства: беспокойство и неловкость. Битва эта могла открыть старые раны и воспламенить ненависть. Уж очень не хотелось Аксису выпускать на людей Ударные Силы. В сражениях он собирался использовать их лишь в крайнем случае: надо было, чтобы ахары приняли икарийцев, не смотрели на них как на захватчиков. И все же только икарийцы могли очистить склоны Папоротниковых гор с наименьшими потерями.
Аксис расхаживал взад и вперед. Кроваво-красный плащ полоскался по ветру. Каждые три-четыре шага поднимал глаза к горным склонам: с рассветом они все более четко проступали на горизонте. Он знал, что происходит сейчас в узких ущельях — ведь над головой его кружил снежный орел.
— Ну? — Лицо Велиара было почти так же напряжено.
Аксис мигнул, изменил фокус зрения и посмотрел на Велиара.
— Все нормально. Армия Бурдела даже не поняла, кто их атакует, когда на них посыпались первые стрелы. Они стреляли в ответ наугад.
— Потери? — спросил Магариз.
— Пятерым икарийцам стрелы попали в крылья, и они полетели домой или укрылись в горах. Остальные не пострадали. Жертвы только у Бурдела. — Глаза Аксиса затуманились, и Велиар с Магаризом поняли, что он снова следит за ходом сражения глазами орла. — И Бурдел сейчас поспешно оттягивает свои силы. К полудню горные проходы будут свободны.
— Оттягивает куда? К Арсену? — спросил Велиар.
— Ну разумеется, — пожал плечами Аксис. — Перехватить их нам никак не удастся. Чтобы дойти до предгорий, армии потребуется по меньшей мере день, а на горные перевалы уйдет и того больше. На солдатах Бурдела легкие доспехи, поэтому и передвигаются они гораздо быстрее нас. Он домчится до Арсена и захлопнет за собой ворота, а мы все еще будем ползать по горам.
Арсен был столицей Бурдела в Аркнессе. Находился он в десяти лигах к югу от Папоротниковых гор и был окружен пастбищами.
— И что же, осада? — спросил Магариз.
Аксис вздохнул.
— Да, осада. — Два года назад Аксис проезжал через Арсен по пути в Смиртон. У города были высокие и широкие крепостные стены, хорошее ополчение.
Аксис знал: с Арсеном ему нужно соблюдать крайнюю осторожность. Осады часто затягивались на месяцы, а он не мог позволить себе столько времени держать под Арсеном армию. С другой стороны, нельзя подставлять свой тыл Бурделу или кому-либо другому. Арсен должен быть взят.
Подошла Азур.
— А может, когда Бурдел выберется на равнину, послать вслед за ним Ударные Силы?
Азур оставила ребенка в лагере с Ривкой и теперь ходила только с Сикариусом. В серой своей униформе она выглядела стройной и крепкой, Волчара через плечо, заплетенные в косу волосы уложены на затылке.
С тех пор как две недели назад Аксис посетил дом Фарадей, взаимоотношения его с Азур стали если не холодными, то слегка деловыми. Даже интимная близость в те несколько ночей, когда им представлялась возможность уединиться, была не прежней: они уже не смеялись, а любили друг друга как-то неистово. Оба предчувствовали скорую встречу с Фарадей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});