Читать интересную книгу Божественная комедия - Данте Алигьери

Как в древности ни в чем не повинный Ипполит должен был оставить Афины из-за ложных обвинений своей мачехи Федры, так Данте покинет Флоренцию, простившись со всем, что дорого его сердцу. Каччагвида обещает Данте покровительство веронских синьоров делла Скала и хвалит щедрость и величие Кан Гранде. Выслушав это страшное предсказание, Данте обращается к своему пращуру и говорит: «Я вижу, мой отец, как на меня несется время, чтоб я в прах свалился». Он должен вооружиться уже сейчас против ударов судьбы и внутренне решить, следует ли ему сказать все, что он видел в своих странствиях, или утаить часть истины, так как то, что он видел, не будет приятно услышать сильным мира сего. Если он откроет правду, то, потеряв Флоренцию, не сможет найти себе пристанище и в других местах. В то же время он понимает, что если не скажет всего, если умолчит, то слава его померкнет в грядущих веках. Каччагвида, праведный рыцарь без страха и упрека, ответствует, что Данте должен все объявить сполна: «И пусть скребется, если кто лишавый!». Слова Данте должны прозвучать, чтобы помочь людям исправиться. И Каччагвида обещает своему внуку:

Твой крик пройдет, как ветер по высотам,Клоня сильней большие дерева;И это будет для тебя почетом.

(«Рай», XVII, 133–135)

На небе неподвижных звезд Данте видит необычные явления, триумфы божества и праведников, которые возникают как световые волны. Духовные силы поэта возрастают в созвездии Близнецов, под знаком которых он родился на земле и впервые почувствовал сладостный воздух Тосканы. Тогда Данте отрывается духовно от земли. Он видит, что малый и жалкий земной шар лежит где-то в бесконечности, окруженный бесчисленными звездными мирами. Слышится песнопение — кристальное небо полнится гармонией сфер.

В XXIII, XXIV и XXV песнях Данте подвергается экзамену апостолов Петра, Иакова и Иоанна, вопрошающих его о сущности трех богословских добродетелей: веры, надежды, любви. Данте сравнивает себя с бакалавром на экзамене у строгих и справедливых магистров. Быть может, это сравнение возникло из воспоминаний о диспутах в Болонском или Парижском университетах. XXV песня начинается знаменитыми стихами о поэтических лаврах. Данте надеется, что его, автора священной поэмы, «отмеченной небом и землей», когда-нибудь увенчают на родине, во Флоренции, в баптистерии Сан Джованни, где он был крещен. В песне XXVI Данте говорит о своей встрече с предком всего человечества — Адамом и узнает от него, что пребывая недолго в Земном Раю, — всего несколько часов — он был изгнан оттуда за то, что нарушил волю божества, стремясь узнать больше того, что было ему дозволено. Таким образом, грехопадение человечества было вызвано любопытством, гордыней и непослушанием. Это также грехи Люцифера, которые были причиной его падения, нарушившего изначальную гармонию космоса. За эти грехи, а не только за предательский совет Улисс попал в Ад; они были свойственны и самому Данте, он сам исповедуется в грехе гордыни и не может обуздать бесконечной своей любознательности. На небе звезд апостол Петр произносит инвективу против дурных пап и предсказывает, что Климент V и Иоанн XXII низвергнутся в адскую бездну вслед за Бонифацием VIII.

Окрепший взгляд Данте встречает взор Беатриче, и в несколько мгновений они возносятся в Эмпирей. Райской Розе девятого неба посвящены последние три песни «Божественной Комедии». Поэт вступил из мира времени в мир вечности, он уже был не в состоянии описать улыбку и красоту Беатриче:

С тех пор, как я впервые увидалЕе лицо здесь на земле, всечастноЗа ней я в песнях следом поспевал;

Но ныне я старался бы напрасноДостигнуть пеньем до ее красотКак тот, чье мастерство уже не властно.

(«Рай», XXX, 28–33)

Он сумел все же выразить эту все возрастающую красоту своей госпожи, описав состояние, которое он ощутил, вознесенный любовью к пределам мироздания:

Я понял, что прилив каких-то силМеня возносит, надо мной подъемля;

Он новым зреньем взор мой озарил,Таким, что выдержать могло бы око,Какой бы яркий пламень не светил.

И свет предстал мне в образе потока,Струистый блеск, волшебною веснойВдоль берегов расцвеченный широко.

(«Рай», XXX, 56–63)

Сначала Эмпирей предстоит перед его взором как огненная река, вспыхивающая бесчисленными искрами, по берегам которой растут огненные цветы, подобные рубинам. Но привыкнув к сиянию, он видит небесных духов, двигателей космоса, носителей первоначальных идей. Цветы претворяются в праведников. Созерцая огненный круг с престолов Райской Розы, души блаженных разделены: половина лепестков Розы представлена теми иудеями, которые верили в мессию. Свободных мест мало во второй половине, отведенной для христиан; там Данте видит пустующий трон, предназначенный для Генриха VII.

Последние слова Беатриче вместе с тем и последняя инвектива, предвозвещающая падение нечестивых пап в темную область, где находится Симон Маг. И вот Беатриче исчезает, подобно тому как исчез в Земном Раю при ее появлении Вергилий, но улыбка Беатриче доносится к Данте как волна света. Она сидит вместе с Рахилью и Евой у подножья престола богородицы. Данте не остается один, рядом с ним, по просьбе Беатриче, встает св. Бернард, третий и последний вожатый поэта, духовный покровитель ордена тамплиеров. В Эмпирее пространство становится окружностью, все материальное — светом, исчезает понятие «верхних» и «нижних» сфер. В Райской Розе лунные пределы являются не только «нижними», но и крайними; в центре вселенной — три огненных круга, неиссякаемая сила космоса, изначальный Амор — «любовь, движущая солнце и остальные светила». Весь мир в представлении Данте управляется этическим началом, гармонизирующим вселенную. Бездны космоса подчинены единому закону. Случайное превращается в необходимое, свобода воли сливается с предопределением. Золотая цепь неоплатоников соединяет в представлении Данте земное и небесное.

Данте говорит, что он начал восхождение в тот миг, когда впервые предстала во Флоренции его взору та, которую «многие называли Беатриче, еще не зная, кого они так называют». В XII главе «Новой жизни» Данте является во сне Амор и произносит непонятные слова: «Я подобен центру круга, по отношению к которому равно отстоят все точки окружности, ты же нет». В XXIII песне «Рая» Данте, поэт и геометр, видит себя в центре круга, в центре мироздания, чтобы уразуметь архитектонику вселенной, которая вместе с тем и архитектоника его поэмы. В творении, созданном силою непревзойденной фантазии, отразилась также страшная историческая действительность конца XIII — начала XIV вв. Для грядущих времен Данте открыл новые бездны и новые выси человеческого духа, ищущего правды и справедливости как в небесах, так и на земле.

И.Я. Голенищев-Кутузов

Примечания

1

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 22, изд. 2-е, с. 382.

2

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, изд. 2-е, с. 346.

3

Там же.

4

К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. 20, изд. 2-е, с. 508.

5

Гибеллины — сторонники власти императора и противники светской власти папы.

6

Свой эпический труд сам Данте назвал «комедией», согласно нормам античной поэтики, как произведение, завершающееся благополучной и радостной развязкой.

7

«Литературный современник». Л., 1938, № 3, стр. 96—98.

8

См. Эткинд Е. Архив переводчика. (Из творческой лаборатории М.Л. Лозинского).—Сб. «Мастерство перевода», М.. 1959, стр. 394—403.

9

Выступление в Союзе советских писателей 12 февраля 1946 г.

Сокращения

А. — «Ад».

Ч. — «Чистилище».

Р. — «Рай».

Эн. — Вергилий, «Энеида».

Метам. — Овидий, «Метаморфозы».

11

Земную жизнь пройдя до половины — Серединой человеческой жизни, вершиной ее дуги, Данте («Пир», IV, 23) считает тридцатипятилетний возраст. Его он достиг в 1300 г. и к этому году приурочивает свое путешествие в загробный мир. Такая хронология позволяет поэту прибегать к приему «предсказания» событий, совершившихся позже этой даты.

12

К холмному приблизившись подножью — Над лесом грехов и заблуждений возвышается спасительный холм добродетели, озаряемый солнцем истины (ср. ст. 77–78).