Читать интересную книгу Божественная комедия - Данте Алигьери

Из слов Беатриче следует, что единая сила восходит к девятому небу и действует на все ниже расположенные небеса, пока не спускается в подлунную сферу, чтобы проникнуть в состав земли. Небесные тела — не что иное, как органы мирового Разума, силы, движущей всю вселенную.

Так же, как преисподняя «Ада», и гора «Чистилища», и космические просторы зиждятся на числе девять. Вокруг земли находятся девять небес: первое небо — Луны, второе — Меркурия, третье — Венеры, четвертое — Солнца, пятое — Марса, шестое — Юпитера, седьмое — Сатурна, восьмое — неподвижных звезд, девятое, кристальное, — Перводвигателя или ангельских иерархий. Девять духовных чинов, совершающих вращение с все возрастающей быстротой, являются по существу своему «идеями» неоплатоников, приспособленными к терминам христианской мифологии. Это ангелы, архангелы, начала, силы, крепости, власти, престолы, херувимы и серафимы. Они приводят в движение восемь небес; девятое (перводвигатель) сообщает движение всем остальным, и обладает предельной скоростью, т. е. скоростью света, стремясь достигнуть предельной неподвижности эмпирея. Неподвижность и самое стремительное движение таким образом как бы сливаются, не сливаясь.

Дантова система мироздания восходит к неоплатонику Дионисию Псевдо-Ареопагиту, греко-сирийскому мыслителю, вероятно, IV–V вв., которого средние века ошибочно считали учеником апостола Павла, проповедовавшего в Афинах. В Европе чрезвычайное распространение неоплатонические идеи Дионисия Псевдо-Ареопагита, получили в IX и X вв., когда началось под влиянием Византии обновление культуры и искусства Запада. Рукопись греческого текста «О небесной иерархии» Людовик Благочестивый получил от византийского императора Михаила Заики (826–829). Она хранилась как величайшая святыня в аббатстве Сен-Дени под Парижем. В это время, по-видимому, началась индентификация просветителя Франции, епископа Диониса, с Дионисием из Коринфа, бывшего, по преданию, учеником апостола Павла. Блестящий перевод на латынь этого произведения сделал по просьбе Карла Лысого ирландский (или шотландский) философ Иоанн Скотт Эригена (ум. 880 г.), снабдивший перевод комментарием. К этому переводу, как к первоисточнику высшей мудрости, обратился известный настоятель монастыря Сен-Дени Сугерий (1081–1151). Сугерий писал стихи, проникнутые совершеннейшим неоплатонизмом. Перестройка аббатства была произведена под руководством Сугерия также в духе аллегоризма и символизма, соответствующего основным мыслям автора сочинения «О небесной иерархии». С большой вероятностью можно предположить, что именно в аббатстве Сен-Дени под Парижем Данте познакомился с сочинениями философа-неоплатоника в переводе Скотта Эригены. Быть может также, что символика архитектуры храма, указывающая на восхождение и нисхождение идей в космосе и на значение света как источника всякого знания повлияла на воображение Данте.

Соединяя доктрину Плотина и Прокла с верованиями Библии, Дионисий Псевдо-Ареопагит разработал систему так называемой отрицательной теологии. Он определял сверхсущность всех явлений, как «вечный мрак и вечное молчание»[1822]. Согласно Псевдо-Дионисию, вселенная творится, оживляется и получает единство непрестанным самоосуществлением, самораскрытием того, кого Плотин называл «единственным» или невидимым солнцем, или первым излучением света (claritas). Огромно расстояние между высшей сферою света и низшей, подлунной. Все же между крайними проявлениями света и земной субстанцией нет перерыва. Поглощаясь материей, свет снова восстает из нее, восходя к первоисточнику. Однако человек, — утверждает Псевдо-Дионисий, — может воспринимать силу звездных эманации только в их видимых проявлениях, т. е. в материальной форме света. В средневековой философии зрение считалось наиболее совершенным свойством человека, а также принципом эстетических восприятий. В то время как для других ощущений — осязания, слуха, обоняния — нет необходимости в третьем начале, пребывающем между субъектом и объектом восприятия, зрение требует этой третьей посреднической силы, а именно — света. Псевдо-Дионисий считал свет основой всех предметов и существ, однако каждое явление, по его мнению, проявляет свое бытие благодаря специфической комбинации пропорций, свойств и видов, которые определяются числами. Если рассматривать камень, то размышление открывает, что камень не что иное, как свет в известной пропорции и в известной распространенности. Таким образом, можно говорить о некоем идеалистическом монизме Дионисия Ареопагита и его последователей XII и XIII вв. Цепь движений составляют отдельные светильники, восходящие к универсальному началу, к верхнему кругу небесного огня. Гармония света на всех ступенях составляет принцип прекрасного: земная красота есть не что иное, как одно из проявлений света. В зависимости от проявления силы света Данте строит свою систему многосмысленного толкования поэзии. Он осмелился применить эту многоступенчатость смысла для объяснения светской поэзии. Особенно следует подчеркнуть, что анагогический смысл для Данте — метод, ведущий к вершинам, от земного к высшим сферам небесного огня, метод не богослова, а поэта.

Его предтечею в этом был Сугерий, бывший не только теологом, но также поэтом, руководителем зодчих и теоретиком искусств. В одном из своих стихотворений Сугерий сказал: «Слабый разум подымается к истине через познание материального» (Mens hebes ad verum materialia surgit). Он полагал, что следует осветить умы так, чтобы они могли совершить путешествие через истинный свет (clarificet mentes, ut eant per lumina vera)[1823].

В начале I песни «Рая» Данте говорит, что он был в том небе, которое более всего пронизано светом, т. е. в Эмпирее. Свет сияет в беспредельных пределах вселенной в различной степени, однако, заверяет Беатриче в IV песне, неверно учение Платона в «Тимее» о том, что души возносятся обратно к звездам и что всякая душа возвращается к своей звезде, порвав связь с телом. Отвергнув благородство, связанное с происхождением, древностью и богатством, Данте утверждает иерархию света, благородство интеллектуальное и духовное.

Свое восхождение к звездам Данте относит к весне 1300 г., когда «солнце было в наилучшем положении» — в период весеннего равноденствия; оно находилось в одном из созвездий Зодиака — Овне, благотворно влияющего на земную жизнь. Восхождение началось так: Беатриче смотрела в упор на солнце взглядом, доступным, по земным представлениям, только орлу. Из ее созерцания источника материального света возникло движение кверху по вертикальной лилии. Данте устремил было свой взгляд к пылающему светилу, но выдержал недолго и затем почувствовал, как сиянье дня усилилось, и возникло как бы второе солнце. Он стал смотреть в глаза Беатриче и вместе с ней подыматься в сферу Луны со скоростью света. Движение это незаметно, неощутимо, приближается к состоянию покоя и неподвижности, так как скорость его предельна. Данте не знает, подымался ли он телесно или во сне, или в каком-либо ином состоянии. Он говорит, что в начале полета пресуществился. Теряясь во взоре Беатриче, он был подобен рыбаку Главку, вкусившему, как повествуется в греческой мифологии, магической травы и ставшего морским богом. Подымаясь, Данте теряет все чувства, кроме слуха и зрения. Световые волны становятся бесконечными. Так в космосе начался полет Данте и Беатриче, «почти столь быстрый, как небес вращенье».

В начале II песни Данте в замечательном лирическом отступлении обращается к своим читателям, предупреждая их, чтобы они не следовали за ним, если не обладают достаточной силой воображения и разумом, способным понять то, о чем он говорит:

О вы, которые в челне зыбучем,Желая слушать, плыли по волнамВослед за кораблем моим певучим,

Поворотите к вашим берегам!Не доверяйтесь водному простору!Как бы, отстав, не потеряться вам!

Здесь не бывал никто по эту пору:Минерва веет, правит Аполлон,Медведиц — Музы указуют взору.

(«Рай», II, 1–9)

Представление о пронизанном огнем бескрайнем просторе сочетается у Данте с другим поэтическим представлением — космическим океаном.

Данте и Беатриче приближаются к самой медленной из небесных сфер — сфере Луны. Там поэт встречает духов любви, которым скорее место в Чистилище; это нарушившие не по своей воле, но без достаточного сопротивления свои обеты на земле. Они довольны тем блаженством, которое им предоставлено. Среди них — Пиккарда Донати, которую похитили из монастыря и выдали замуж. На втором небе Меркурия Данте видит деятельных духов, среди них — императора Юстиниана, который перенес столицу империи на берега Босфора и кодифицировал римское право:

Я, Первою Любовью вдохновленный,В законах всякий устранил изъян.

(«Рай», VI, и—12)

Данте снова возвращается к темам земли. Земная деятельность продолжает существовать в памяти блаженных духов. Земные явления возникают среди небесных. Данте напрасно пил воду реки забвения.