– Только не убивайте, Великое Небо! – зашептала баба, – Ну что за напасть, помилуйте, не убивайте!… Все отдам…
– Кто на кухне, спрашиваю!
– Ммм…мальчик, ппп…помога, тааам- заикаясь она замахала рукой в угол за деревянными шкафами, – не губите…
– Прирежу, дура! – зашипел он, – тихо сиди.
Тетка обмякла и сползла под стол, глядя осоловелым взором на двух мужчин в черных комбинезонах.
– Макс, отлови мальца, и чтобы без шума и звона кастрюль, – скомандовал Рекон. – Чего встал, как истукан, ступай!
Макс крадучись добрался до ряда шкафов, прислушиваясь к малейшим шорохам. Вдали продолжала причитать баба, прося непременной пощады. Мальчишки слышно не было.
– Отлови… Тебе легко сказать… Он что заяц, чтобы его ловить? – пробормотал молодой человек.
– Буммм! – большая бутыль с красной жижей раскололась пополам, обдав его своим содержимым. Малец лет двенадцати выскочил из шкафа и прыжком кинулся в сторону двери, ведущей на лестницу, во внутренние помещения дворца.
– Куда!? – раздосадовано зашипел Макс, боясь поднять голос.
Прыгнул вслед, но проворный сорванец увернулся, отклонившись в сторону. Макс развернулся сделав полукруг, метнулся в прыжке с разбега еще раз, ухватил руками мальчишку за плечи и повалил его на пол. Пацаненок заверещал, вцепился зубами в ладонь Макса, да так, что ему пришлось с размаха двинуть локтем тому по физиономии, что сразу урезонило малого. Тот быстро смекнул, что ловушка уже захлопнулась, сопротивляться бесполезно, и сник.
– Не убивайте, дяденька, – жалобно запросил он, – Это я так бежал, и покусал вас от испужливости. За мамку мою боюсь шибко.
– Вставай, боец, – Макс поднял за шиворот мальчонку, – но учти, будешь кричать – прибью.
– Нет, дяденька, не буду, я что, не понимаю…, – заголосил он.
– Держи кляп, – Рекон кинул какую-то тряпку Максу. – Обоих свяжем и рот заткнем, пусть сидят.
– Не надо, дяди, – пацаненок дернулся, но Макс удержал его.
– Молчи крысенок! Держи его крепче, Макс, – прикрикнул Рекон, – И волоки его сюда, к разделке, тут мы их пришпилим.
Через пять минут дело было сделано, пленники, смотанные крепкой веревкой, с понурыми видом сидели, привязанные к разделочному столу, точнее сказать к его дубовому основанию, стоявшему тут еще со стародавних времен, когда на месте дома стоял рыцарский замок.
– Ну вот. Запыхался я с ними Макс, – Рекон вытер рукавом лоб. – Идем дальше, это только вступительный аккорд… Теперь по черной лестнице на четвертый этаж. Там покои герцога, кабинет в дальнем конце коридора. Я ломаю сейф, ты караулишь на стреме. Вперед.
Они оставили кухню, нырнули в темные проходы подсобных помещений здания. Обогнули запертую решеткой лестницу, ведущую в винные погреба, обдавшую их запахом плесени и старого вина. Затем проскочили мимо нескольких комнат для прислуги. Дворовые крепко спали, оглашая коридоры храповыми руладами. И в конце концов уперлись в лакированную дубовую дверь на пути к черной лестнице.
– Замок хитрый, – повозившись с отмычкой, шепотом констатировал Рекон, – Придется рассверливать. – Доставай наши инструменты.
– Услышат? – озабочено спросил Макс.
– Нет, иначе не открыть. Я тихо.
Дрель зашуршала кротом, вырезая поблескивающие полосочки металлической стружки. Макс отпрянул, в напряжении вслушиваясь в тишину дома, готовый бежать при малейшем неожиданном звуке или шорохе. Но дом молчал. Лишь дрель продолжала свою рутинную работу. Когда горка стружки выросла до размеров спичечного коробка, Рекон дунул в личинку, потом вставил туда металлическое шило, покрутил цепляя какие-то детали замка.
– Добро пожаловать, в Ваши покои, господин Герцог, – ухмыляясь, пригласил он, отжав ручку замка. – Инструменты не забудь, недотыкомка.
Лестница была хороша, и даже в ночном полумраке Макс не мог не оценить изящных изгибов чугунных перил, лепнину потолка и гармоничность больших окон, выходящих во внутренний двор. Поднимались мягко, по-кошачьи, стараясь не издавать лишних шумов и не привлечь внимание охраны. Впрочем, тут, в отличие от замка Дю-Луэн, охраны было немного, в этом их заверил Баллистер:
"Мне достоверно известно, что во всем здании всего пятеро гвардейцев под началом лейтенанта Дэланэ. Один дежурит внизу, двое у спальни герцога и еще двое патрулируют внутренние переходы. Ваша задача -без шума проникнуть в кабинет, вскрыть сейф, найти чертежи и также тихо выбраться оттуда…"
Внутренняя дверь, ведущая в коридор четвертого этажа, была не заперта. Рекон приоткрыл створ и в тот же миг захлопнул ее назад.
– Прячься, – взмахом руки показал он.
И не успел он опустить руку, как дверь приоткрылась вновь, и из щели показалась удивленная физиономия гвардейца.
– Кто здесь? – настороженно оглядывая темноту спросил он.
– Кто-кто, начальник караула Дэланэ! – убедительно, грозно зарокотал Рекон, – Открывай, чего спишь!
– Ваше высокоблагородь, – испугано выкрикнул гвардеец, – Сей момент!
Щелкнула цепочка, дверь открылась, служивый сделал опрометчивый шаг вперед. И в то же мгновение тяжелый пиратский кастет опустился ему на затылок. Гвардеец охнул и мешком завалился наземь.
– Деревенщина тупорылая, из новобранцев, даже пароля не додумался спросить. Помоги его отволочь, откормленный как боров, – Рекон схватил тело оглушенного гвардейца за ноги, оттаскивая из дверного проема.
– Переодевайся в его одежки, сядешь тут на тумбочке и будешь ждать меня. Пока я займусь сейфом.
– Да я буду как босяк бездомный – у него форма на два размера больше меня, – зашептал, сопротивляясь, Макс.
– Делай, что говорю! – огрызнулся Рекон. – Времени нет!
Макс напялил стянутый с оглушенного форменный мундир и брюки, связал ноги и руки пленника, проверил веревку и, вставив в рот кляп, усадив гвардейца к стене. За этим занятием он не заметил, как пират крадучись исчез в коридоре. Их безумное предприятие вступало в завершающую фазу.
Мягко освещенный коридор, отделанный бордовой тканью, смотрелся уютно и совсем по домашнему мирно. Максу даже пригрезилось, что это и не резиденция герцога, а просто дорогая пятизвездочная гостиница в какой-нибудь старой, доброй Вене, где запах некогда великой Австро-Венгерской империи не выветрился окончательно даже спустя век. Захотелось достать ключ от номера из кармана и, найдя свою комнату, открыть дверь. А потом завалиться в теплую и мягкую, по-отельному обыкновению, постель и проспать до десяти утра…А утром аромат кофе и сладкая булочка.
Заунывная боль в спине тяжелым воспоминанием о тюремных побоях, зашевелилась, выползая наружу. Стоять по стойке смирно стало тяжелее, да и как верно стоять гвардейцам, он не знал. Рекон все не появлялся, скрывшись за дверью кабинета. Часы на ратуше за окном пробили уже два часа пополуночи. Вслед за болью в спине, в голове жужжала цепкая мысль, настырным комаром не устававшая повторять: "А если смена караула – и тогда…". Но дом пока был сонен и тих, и затянувшаяся пауза навевала дремоту и успокоение.