— Отдых! — проревел мастер урожая.
Жнецы побросали на землю свои инструменты и схватились за бутылки с водой, висящие на их поясах. Некоторые уселись, вытащили куски сыра с луком, завернутые в чёрный хлеб, и принялись жевать. По линии пробежала волна разговоров и смеха, часть которого была направлена на следующих за ними работников, которые отставали, чем и вызвали этот желанный перерыв. Как бы то ни было, они почти добрались до нижнего края луга. Вперёд выдвинули оселки и ванночки с маслом и песком, чтобы наточить и выправить лезвия перед финальной атакой.
К нему устало подошёл Харн, над плечом которого, как неуклюжее копьё, торчали восьмифутовые вилы.
— Жаркая работенка, — сказал он, предлагая Торисену отхлебнуть из его бутылки, которая, как оказалось, содержала крепкий сидр. Он, прищурившись, посмотрел на затянутое дымкой небо и на солнце, окружённое кольцом гало. — Странный свет, странная погода. Как ты думаешь, собирается буря?
Надвигается дождь, думал Торисен. Он мог чувствовать его своими свежесросшимися костями. И что-то ещё, как-то связанное с его своенравной сестрёнкой… но думать так было просто нелепо. Любые естественные катаклизмы не были виной Джейм — хотя неестественные, быть может.
Перед рассветом случилось несколько толчков, достаточно сильных, чтобы обвалить некоторые, уже повреждённые стены и подстегнуть боязнь нового сильного землетрясения, вроде того, что было весной, и чьи следы всё ещё виднелись по всему Заречью. Торисен посмотрел на север. Этим ранним утром из окна своих покоев в башенке, он увидел султан дыма на горизонте. Теперь эти облака приближались — странные, похожие на белые лепестки на фоне темнеющего неба. Воздух зашевелился, в нём появился намёк на… что? Тухлые яйца? Над головой пролетали птицы, все они направлялись на юг.
Кто-то предупреждающе закричал, когда через поле пронеслось стадо оленей, между, а иногда и над жнецами, которые падали на землю ничком, спасаясь от летящих копыт. У ног могучего оленя, клацая зубами, неслась белая полоска. Щенок волвер Уайс[60] выросла за лето, хотя и не так сильно, как вырос бы детёныш волка, и теперь она гонялась за всем, что от неё убегало. Олени, коровы, овцы, люди…
— Увидишь, что будет, когда она достаточно подрастет, чтобы совершить своё первое убийство, — мрачно сказал Харн, наблюдая. — Одна капля свежей крови, и её уже ничто не остановит.
Уайс наконец сдалась, прекратила погоню и вприпрыжку вернулась к Торисену, как обычно остановившись вне приделов досягаемости.
— Что я с тобой должен делать? — спросил он её, — И что, во имя Порога, ты от меня хочешь?
Нет ответа, только этот нервирующий, льдисто-голубой, пристальный взгляд.
Больше, чем когда-либо ещё, она напоминала ему его сестру. Обе, казалось, бросали ему вызов в чём-то, чего он не понимал или, возможно, не хотел понять.
Снова вернулось это болезненное ощущение потерянного контроля, подобно постепенному погружению в бездну, без всякого намёка на дно.
… Папенькин сынок, беги, прячься…
Слова, сказанные в бреду. Просто глупо, что они смогли ранить его так глубоко, что до сих пор продолжали причинять боль. Она, разумеется, не понимала, что говорила.
Он всё ещё не знал, как именно была ранена его сестра. Вероятно, этого не знал никто, хотя Торисен чувствовал, что Каинрону Горбелу было известно больше, чем он рассказал. Что-то странное происходило между двумя лорданами, если подразумевать под странным что-то кроме постоянной конкуренции домов, которая в прошлом частенько граничила со смертью. А кроме того, был также Ардет Тиммон. Сын Передана. Фаворит Адрика. Чем он там занимался весте с Джейм, и почему они оба продолжали незаметно проскальзывать в его самые глубокие личные сны?
Г'ах, подумай о чем-нибудь другом. Но он не мог.
Пропав на полжизни, его сестра-близнец вернулась, но она продолжала ускользать прочь, из одной диковинной ситуации в другую. Она была моложе, чем он сейчас, но иногда казалась старше, с глазами, которые намекали на опыт, лежащий за пределами его понимания, и на определенно растущее раздражение: Ты мог бы, по крайней мере, попытатьсяпонять.
А самое главное, она теперь была кадетом Тентира, куда он так долго желал попасть всем сердцем.
Она набирает силу, парень, пробормотал голос в его голове, за закрытой дверью.
Даже твой боевой лидер Харн хорошо о ней отзывается. Рандон любит воинов, а она становится одним из них. Что если, в конечном счёте, они предпочтут её тебе?
Безумие. Не слушай.
К тому же далеко не все в Тентире были рады её присутствию там. Кадет Вант, пусть и осёл в других отношениях, сказал об этом вполне однозначно. Для многих она была уродом, само её присутствие в училище оскорбляло прошлых и нынешних рандонов. Вант также намекнул, что никто и не ожидает, что она в самом деле продержится весь курс обучения. Милорду не следует беспокоиться. Его люди в Тентире знают, чего он хочет.
Ха, подумал Торисен. Он бы сам хотел это знать.
Харн легонько толкнул его локтем.
— Компания.
Сверху по Новой Дороге приближались два всадника, один — стражник рандон, второй… чёрт. Леди. Молча ругаясь, Торисен вытер потное лицо.
Он думал, что здесь, в середине поля сена, он мог быть в безопасности от Матрон. Как и предсказывала Рябина, их планы и комбинации стали гораздо изысканнее со времени фарса первых нескольких дней, но они всё ещё были очень далеки от того, чтобы сдаться. За прошедшие несколько недель, его перезнакомили со всеми, от несчастной лысой девушки с недавно выбритой головой (кто-то определённо заметил его сильную реакцию на длинные, чёрные волосы, но понял её неправильно) до семилетки с широко распахнутыми глазами, которая первой попросила жениться на ней, когда он вышел из покоев Адирайны.
Изредка он тайком навещал Матрону Яран Тришен, чтобы убедится в том, что ещё не все женщины хайборны окончательно рехнулись; и если у неё были новости о Джейм, полученные от Кирен, тем лучше, хотя он всегда остерегался спрашивать напрямую.
Предложение Рябины продолжало плавать на задворках его разума. По крайней мере, это было бы так приятно, расстроить все их планы, взяв в качестве консорта сестру — только напоказ, разумеется.
Торисен скользнул обратно в черную куртку, которую сбросил из-за жары. Следует оказать уважение врагам и одеть всю доступную защиту.
— Привет!
Он выпрямился, удивленный этим приветственным криком. Этикет удерживал большинство его может-быть консортов в безмолвии, кроме семилетки, чей поток наивных и очень неуместных вопросов никто не был в состоянии остановить или отбить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});