Читать интересную книгу Возвращение к любви - Георге Георгиу

— А кто и обзавелся и нужен нам, тот от нас бежит. Душа болит за Драгомира.

— Он заходил и ко мне. Мрачный, злой. Плакался, будто ты его с землей смешал.

— Боюсь, что разговаривал я с глухим, — задумчиво молвил Максим. — Но он умен, и на это вся моя надежда. Оставим его пока в покое, пускай обида в нем перегорит. Но ты заговорил об Антоне. Хочешь что-нибудь предложить? Потому и завел, наверно, разговор.

— В нашем районном музее появилась вакансия: место директора, — сообщил Пэтруц. — Антон был бы подходящим кандидатом. Если уж он когда-то успешно командовал отделом культуры, тем более должен справиться с музеем. Даже наверняка! Поскольку же ему нравится мастерить всякие изящные штучки, наш музей через несколько лет будет разукрашен как ни один другой. Вот увидишь!

— А он не подумает, что мы его отправляем в музей? — улыбнулся Мога. — Как предмет старины?

— Положись на меня. Потолкую с ним, и все будет в порядке. А ты нажмешь на Кэлиману. Чтобы Антон получил это назначение. На такое тепленькое местечко, наверно, найдется немало желающих. Что же касается Войку, — переменил он разговор, — боюсь, что виновен здесь и ты. Вместо того чтобы подойти к человеку по-доброму, ты сразу же взял его за глотку. Есть за тобой такой грех — бросаться на людей. Хочешь, чтобы все были такими же, как ты, думали в точности, как ты, отдавались работе, как ты. Может, так было бы лучше, но возможно ли подобное? Либо я неверно сужу о тебе?

— Вовсе нет. Просто думаю, как мы с тобой сходимся в оценке моей скромной персоны. Все мы совершаем ошибки, кое-кто этому радуется, и только истинные друзья раскрывают нам на это глаза. А теперь, после стольких похвал, — усмехнулся Мога, — вынужден с тобой проститься. Дела.

— Тебе надо жениться, Максим, — сказал Пэтруц. — Семья привяжет хоть немного к дому, и ты будешь больше отдыхать.

— Вспомни лучше поговорку, — сказал Мога с той же усмешкой. — Где холостяк вздыхает, там женатый криком кричит. Вот как, дружище. Для твоего, однако, спокойствия придется, верно, и на это пойти. А теперь я могу уйти?

Ночь по-хозяйски воцарилась надо всей Пояной. Максим Мога глубоко вдохнул воздух, в котором чувствовалась прохлада, шедшая, казалось, из самых небесных глубин. Ионикэ послушно ждал его в машине. После неудачи с институтом он чувствовал себя перед Могой виноватым, будто в чем-то его обманул. Чтобы как-то реабилитировать себя, он серьезно взялся за подготовку к экзаменам на заочное отделение. Времени до октября было достаточно. С учебниками не расставался и в машине, и если остановка оказывалась долгой, Ионикэ раскрывал книгу, будь то день или ночь. Шоферская братия вскоре начала называть его не иначе как «ученым». И чтобы было ясно, о ком идет речь, уточняла: «Ученый Могин». Однажды Ионикэ нажаловался шефу, что шоферы дразнят его, рассказал, какое прозвище ему придумали. Мога рассмеялся: «Кто ведает, друг Ионикэ, чем черт не шутит, может быть, в свое время из тебя получится знаменитый ученый…»

— Давай, Ионикэ, поехали! — Мога тяжело устроился рядом с шофером. Здесь, в Пояне, ом водил машину гораздо реже, чем в Стэнкуце. И дороги здешние казались ему более разветвленными и запутанными, отчего он чувствовал меньше уверенности за рулем. Прежние проселки, частенько пролегавшие прямо поперек холмов и огибавшие пашни, летом — разъезженные колесами каруц, весной и осенью — сплошное месиво грязи, до самой тележной оси, те дороги, которые Мога когда-то знал довольно хорошо, с годами исчезли, уступив место асфальтированным шоссе и дорогам, вымощенным щебенкой. Узкая асфальтированная колея вела и к консервному, освещенному бледными огнями, заводу, приютившемуся у подножья холма, на вершине которого начиналось зеленое царство Штефана Войнику.

У ворот ждало еще несколько машин, груженных овощами. Максим Мога разыскал главного инженера, давно охрипшего от указаний, который, видимо, чтобы хоть немножко промочить глотку, то и дело прикладывался к бутылке с вином — Мога почуял это сразу.

— До полуночи у ворот не будет более ни единого грузовика! — заверил его инженер.

Мога вздыбился было, увидев, что тот «на взводе», хотел уже его как следует встряхнуть, но внезапно появился Козьма Томша, и главный инженер воспользовался этим, чтобы исчезнуть.

— Я попал сегодня в трудное положение, Максим Дмитриевич, — пожаловался Томша. — Приезжаю в Селиште, начинаю подгонять их со сбором томатов, как вдруг после обеда Олару сует мне под нос вашу телефонограмму: «Видишь? Не ведает у вас левая, что творит правая!»

— Не очень приятно, правда, — согласился Мога. — Но что бы вы сделали на моем месте, при создавшихся обстоятельствах? — спросил он, кивнув в сторону грузовиков, пофыркивавших в ночи.

Томша был настроен на спор, но ответ Моги и главное тон — будто попросил у него совета! — обезоружил его. Это был уже не первый случай, когда взаимное недовольство, возникший между ними конфликт угасал но короткому слову Максима, по его действию. И, как успел уже заметить Томша, так бывало также в отношениях между генеральным директором и с другими людьми.

— Задержитесь еще ненадолго здесь, — продолжал Мога, — а я подскочу к траншеям для силоса. Утром увидимся в дирекции.

Томша проводил его молча усталым взглядом. Было поздно, в такой час человеку полагается спать. А значит и ему, Томше. Лучше бы он встретился с Аделой. Пошли бы вместе к нему, в его тихую комнатку, приют их любви. Но в Пояну придется возвращаться в тот поздний час, когда Адела душой и телом давно тянется к нему лишь в сладких снах…

Девушка, однако, не спала. Ждала, думая о нем. Где мог бы он задержаться? Этот Мога забрасывает его куда ни захочет и на сколько посчитает нужным…

А может, дело не только в Моге?

В августовские ночи, когда звезда за звездой отделяется от своих галактик и в головокружительном полете устремляется вниз, при виде того, как они тают и исчезают на фоне космической бездны, невольно задаешься мыслью, как схожи иные надежды и чувства наши с этими недолговечными светилами. Как схожи их судьбы с судьбами людей.

Об этом думала Адела в полночь у своего открытого окна.

5

В кабинете вместе с Кэлиману находились Георге Карагеорге и Лидия Грозя. Был приглашен и Максим Мога. Неделю назад он представил в райком предложения по назначению главных специалистов, и теперь перед рассмотрением на бюро следовало предварительно их обсудить. Максим Мога застал их за легкой беседой, в хорошем настроении. Движением руки Кэлиману указал ему стул — напротив Лидии Грозя. Она чуть кивнула золотой копной своей прически и улыбнулась ему. Грозя недавно вступила в должность второго секретаря райкома партии вместо Ильи Корня, уехавшего на учебу в Высшую партшколу. Была как обычно принаряжена и трудно было найти какой-нибудь изъян и в одежде, и в румянах — на щеках, на веках. Все было в меру, без каких-либо излишеств.

— Возникает вопрос, — сказал Кэлиману. — Если Спеяну вдруг откажется переехать в Пояну, кто его нам заменит?

— Если он действительно откажется, у нас есть Козьма Томша, — сразу отозвался Мога. — А на место Томши выдвинем Анну Флоря.

— Анну Флоря? — искренне удивилась Лидия Грозя, и ее черные, красиво изогнутые брови на мгновение застыли в выражении недоумения, после чего опустились опять, вернув чертам прежний приятный вид. Было бы в ее силах — ни одна другая женщина в районе, будь она хоть семи пядей во лбу, вовек не получила бы повышения. Достаточно было и ее одной! — Анна Флоря на должность Томши? Кто для нас Томша, и кто — Флоря? Насколько знаем мы Анну Флоря? — Лидия задавала вопрос за вопросом, словно вызвала Максима на спор. Это была ее обычная манера вести разговор; даже если Лидия что-нибудь утверждала, это делалось тоже вопросами. — Назначить молодую женщину руководить совхозом?

— А Элеонора Фуртунэ? Разве она не возглавляет совхоз? Или вы не считаете ее женщиной? — в той же вопросительной форме возразил Мога.

Тщательно смоделированные брови Лидии Грозя опять взлетели кверху.

— Как можете вы сравнивать Флорю с Фуртунэ? У Элеоноры Аркадьевны есть опыт руководства. И женщина она прелестная. Да разве вы можете понять!

Мога улыбнулся:

— Я питаю к Элеоноре Аркадьевне самые добрые чувства. А ее опыт будет в помощь и Анне Флоря. Товарища Флорю я знаю уже давно и полностью доверяю ее способностям организатора и руководителя.

— В отношении Анны Флоря вам обязательно следует посоветоваться с Ивэнушем, — сказал Кэлиману. — За кадры отвечает также партийная организация. Вы, конечно, об этом знаете, но считаю нужным напомнить еще раз. И вы, и Ивэнуш должны быть по всем проблемам на одних и тех же позициях!

Максим Мога кивнул: да, надо бы. Только в последнее время оба не очень-то ладили. Об этом знали и Кэлиману, и Карагеорге, несколько меньше — Грозя.