Читать интересную книгу Сэр Невпопад из Ниоткуда - Питер Дэвид

И я ему рассказал, не тратя лишних слов, как мы стали жертвами нападения гарпов и что из этого вышло. У капитана от изумления глаза на лоб полезли.

— Ты это серьезно?! Ублюдки-гарпы и впрямь существуют?! Ну и дела! А я-то всегда думал, это просто чья-то глупая выдумка!

— О, еще как существуют, — заверил его я. — Мы имели несчастье убедиться в этом на собственной шкуре.

— Ну а потом что с вами приключилось? Как уцелеть-то сумели? И как вышло, что вы забрались в глубь Приграничного царства Произвола?

Я сперва решил было удовлетворить любопытство капитана и начал рассказывать о наших с принцессой приключениях, но внезапно почувствовал, что слишком устал, чтобы пускаться в подробности пережитого. А потому предложил ему:

— Знаете что, капитан? Как-нибудь вечерком вы меня угостите несколькими кружками эля… А еще лучше, целый бочонок выставьте, и я вас попотчую своей историей. А пока скажите лучше, где теперь соизволит находиться его величество?

— В форте Терракота, где ж еще. Ожидает нашего прибытия. Кроме нас, король послал на ваши поиски еще несколько разведывательных отрядов. Нам повезло, что на вас наткнулись. — Он сумрачно покачал головой. — Жуткое дело, сколько вам с ее высочеством пришлось горя хлебнуть. Ну ничего! Теперь вам не о чем беспокоиться. Мы вас обоих будем охранять денно и нощно. Вы в полной безопасности.

Глядя в честные глаза капитана, я криво улыбнулся и покачал головой:

— Представьте себе, несколько месяцев назад, до того как на нас напали ублюдки-гарпы, я тоже считал, что мы с Энтипи… с ее высочеством находимся под надежной охраной и нам ничто не грозит. А чем все обернулось, вы знаете.

Ему нечего было на это ответить.

Но вышло так, что весь путь до форта Терракота мы проделали без каких-либо досадных недоразумений, да вдобавок еще и очень быстро. Мне, признаться, даже скучно стало. Я ехал верхом на Титане, принцесса сидела у меня за спиной, обхватив меня руками за талию. Голова ее покоилась на моем плече. Воины и рыцари многозначительно на меня поглядывали, то и дело подмигивали мне и вполголоса делились между собой мнениями о моих успехах в завоевании симпатий ее высочества. Но я на их шутки не отвечал и вообще во все время пути пребывал в мрачном и грустном расположении духа. Перед глазами у меня то и дело возникал убитый Тэсит. Его молодое сильное тело погребли в пещере, замуровав вход валунами и дерном. Все же лучше, чем быть после смерти обезглавленным и брошенным на прокорм падалыцикам. Но куда хуже, нежели остаться в живых. А ведь он продолжал бы жить, если б не я, его «разъединственный» друг…

Боже, как я старался себя убедить, что должен этому радоваться, торжествовать победу… ликовать, что самому мне чудом удалось избежать смерти от его руки… Но ощущал в душе одну лишь пустоту. Раны, которые он мне нанес, больше не кровоточили, но стоило Энтипи чуть тесней ко мне прижаться, и они начинали чертовски болеть. Но я не жаловался. Наоборот, физические страдания, которые я сполна заслужил, хоть немного, но утишали душевную боль. Не припомню, чтобы я еще когда-нибудь так себя жалел, как во время этого стремительного броска от пещеры Тэсита в форт Терракоту. До моего слуха порой доносились обрывки разговоров рыцарей и воинов, в которых нередко упоминалось мое имя, но мне было плевать, что эти люди говорят и думают обо мне. Я их попросту игнорировал.

На всем пути до форта мы ни разу не останавливались на привал. Даже ели в седлах. Пищу раздавал сам Готос, передвигаясь от одного всадника к другому. Однажды он купил для нас в одной из деревень запеченную голень какой-то огромной птицы. Я подумал про себя, как было бы хорошо, если б это оказалась лапа того самого феникса, который занес нас с Энтипи невесть куда. А ведь стоило проклятому уроду полететь в нужном нам направлении, и мы избежали бы стольких бед и несчастий!

На землю спустились сумерки. В воздухе ощутимо похолодало. Высокие деревья протягивали к небу свои густые ветви, полностью лишенные листвы. Я то и дело с тревогой посматривал вверх, опасаясь внезапного нападения. Но, к счастью, на сей раз ничто не говорило о приближении крылатых ублюдков.

Но вскоре лес начал редеть, и мы очутились в ущелье, которое огибало гряду невысоких каменистых холмов.

— Вот и наш форт наконец, — крикнул мне Готос, перегнувшись через седло. — Там, за поворотом.

Я шумно вздохнул. Боже, неужто мы и впрямь почти у цели? Я был ужасно измотан, физически и морально. Устал трястись в седле, устал выслушивать незаслуженные похвалы из уст принцессы, которая только и знала, что превозносила мои храбрость и благородство, устал от ощущения тяжести ее головы на своем плече, от того, что она ни разу за все время не разомкнула рук, сжимавших мою талию. Ни храбростью, ни тем более благородством я, как вы знаете, не отличался. В душе царила пустота. Никаких ощущений. Усталость и пустота. И мне казалось, что я никогда больше не испытаю никаких иных чувств. Только усталость и пустоту.

Тропа, которая была проложена по дну неглубокого ущелья, обогнула цепь холмов, и мы наконец его увидали. Форт стоял на пригорке. С башен и стен хорошо просматривались окрестности. Само здание и окружавший его вал выглядели прочно и солидно. А кроме того, две из четырех стен форта примыкали к неприступной скале, по которой смогла бы взобраться разве что какая-нибудь ловкая когтистая горгулья. Таким образом, напасть на форт с тыла было невозможно. Но и со стороны въездных ворот он был укреплен едва ли не более надежно — высота внешней стены достигала футов пятидесяти, не меньше, сами же ворота были сложены из тяжеленных дубовых бревен. Чтобы их пробить, потребовалось бы раз двадцать ударить по створкам мощнейшим тараном, но тем временем лучники, целясь в неприятеля со стен и башен, успели бы перебить их всех до одного. В общем, находясь за стенами форта под охраной его гарнизона, можно было чувствовать себя в полной безопасности.

Неподалеку от крепости виднелся край густого леса, с врезавшейся в него широкой тропой, которая, как я предположил (и впоследствии оказалось, угадал верно), являлась началом знаменитой Королевской дороги, ведущей к столице государства Истерия, к местам, которые стали уже для меня родными.

У горизонта собирались темные тучи. Я в душе взмолился, чтобы это оказались не грозовые облака. Успели мы с Энтипи натерпеться скверной погоды, нам бы теперь ясных деньков для разнообразия!

Несколько дозорных на крепостной стене издалека нас заметили и принялись приветственно махать руками. Они даже приплясывали на радостях. Один из них поднес к губам костяной рог, и веселые, бодрые, ликующие звуки огласили окрестности. А через несколько минут массивные ворота медленно раскрылись нам навстречу. Каждую из створок толкали пять-шесть рыцарей, краснея от натуги. Вот какие они были тяжелые! Из ворот неторопливо вышел и остановился, заложив руки за спину, его величество Рунсибел собственной персоной. Облаченный в простой дорожный костюм, он тем не менее водрузил на голову свою золотую корону. В движениях и позе короля чувствовалась некоторая натянутость.

По его лицу было видно, даже с того немалого расстояния, которое нас разделяло, что он узнал Энтипи. Но однако не сделал попытки к нам приблизиться. Стоял как вкопанный. Сдержанно кивнув воинам, которые первыми стали въезжать в ворота, он не спускал глаз с дочери… только на миг взгляд его оторвался от лица принцессы… и скользнул по мне. Король и мне милостиво кивнул. Я ответил полупоклоном. Когда звуки рога стихли, единственным, что нарушало безмолвие, царившее в форте и вокруг него, было цоканье лошадиных копыт по булыжникам двора.

Я остановил Титана в нескольких шагах от его величества. Спешился и протянул руку Энтипи. Она взглянула на нее… а потом вдруг стремительно перебросила ноги через круп коня и спрыгнула на землю сзади него. Девчонка приземлилась на удивление уверенно. Я уже говорил, наездницей она была превосходной. Единственное, чего она не сделала, так это не раскрыла объятий и не бросилась на шею дражайшему родителю.

Просто молча на него уставилась, а он на нее. Их разделяло всего несколько футов, но ни тот, ни другая не торопились сократить это расстояние. Я знал от Энтипи, что она еще не готова была простить родителей за то, что те услали ее в монастырь.

Король первым сделал шаг по направлению к ней. Только один шаг, единственный. Принцесса в некотором замешательстве взглянула на него. Король вопросительно изогнул бровь. И тогда она, поняв, чего он от нее ждет, тоже шагнула ему навстречу. И остановилась.

Следующий шаг снова сделал король. А потом — принцесса. И так наконец они подступили вплотную друг к другу.

— Господи, — тихо и проникновенно произнес Рунсибел. Я едва расслышал его слова. — Ты — вылитая мать. Ничего моего нет и в помине. Прими мои поздравления.

Принцесса улыбнулась открытой и милой улыбкой. Вот сейчас ее нипочем нельзя было принять за умалишенную.