Читать интересную книгу Сэр Невпопад из Ниоткуда - Питер Дэвид

Душа моя преисполнилась злорадства. До чего ж приятно было видеть замешательство, растерянность, смущение моего бывшего друга, который прежде являл собой само совершенство. Энтипи вовсе не собиралась пасть в объятия своего долгожданного героя. Напротив! Она глядела на него как на полураздавленное насекомое, поверьте! Лицо ее выражало недоумение, я без труда прочитал в ее глазах мысль, которую она пока еще не облекла в слова: «Что здесь понадобилось этому персонажу из прошлого? В настоящем и в будущем он совершенно неуместен». Я себя чувствовал все лучше, все бодрее и увереннее. Жаль только, что недолго придется радоваться победе, мой бывший друг слов на ветер не бросает…

Тэсит сделал нетерпеливый жест, но, вздохнув, взял себя в руки и вернулся к своей прежней манере разговора — стал произносить слова медленно, буквально по слогам. И отступил от принцессы в сторону. Повторив фразу, которую Энтипи не расслышала, он столь же неторопливо продолжил:

— Энтипи… Мне известна твоя способность проникать глубоко в суть предметов и явлений, не судить о людях по их внешности. Когда мы с тобой только познакомились, тебя не смутило мое прошлое лесного разбойника и мятежника… и твоя вера придала мне сил для свершения героических деяний… Ты, ты одна была моей путеводной звездой, моим идеалом, моей…

Энтипи прервала его на полуслове, возвращаясь к прежней теме, словно он и не пытался разливаться перед ней соловьем:

— Нет, ты меня не понял, ты в самом деле выглядишь хуже некуда. Ты утратил всю свою былую привлекательность. Растолстел, не следишь за собой.

— Но ведь то, что у человека внутри, куда важ…

— И вдобавок от тебя воняет!

— А с этим-то что я могу поделать?! Прикажешь мне в снегу купаться?! — выпалил он. — Все вокруг замерзло, застыло. Я с трудом растапливал понемногу снега, чтобы напиться… И то не вдоволь. А ты хочешь…

— Не ори на меня. Я принцесса. Никто не смеет повышать на меня голос.

— Прости, — смиренно пробормотал он, наклонив голову. Я с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться. — Ты, конечно же, права. Но пойми: ты одна вдохновила меня на все, что я совершил значительного, все до единого мои подвиги были посвящены тебе! Я выполнил три, целых три задания Старого великана. Ради тебя. И ради тебя одной я отыскал кольцо Посейдона, которое дало мне власть над наядами… и они меня спасли от верной смерти, когда я упал в реку, сброшенный с высокого берега ублюдками-гарпами…

— Это очень мило, — кисло улыбнулась Энтипи, но все то время, пока ты так геройствовал, я находилась в рабстве у благочестивых жен, пережила нападение гарпов, побывала у них в плену, а после прислуживала в одном из трактиров Приграничного царства Произвола. Ты полагаешь, это приличествовало принцессе, наследнице престола? Ты думаешь, мне легко было такое пережить? И если бы не он, Невпопад…

— Если бы не он, Невпопад?! — Физиономия Тэсита, и без того несимметричная, еще больше перекосилась от злости. Я думал, его вот-вот удар хватит. — Энтипи… — снова кротко воззвал он к принцессе, взяв себя в руки. — Обо мне слагали песни… Эпические поэмы! И у тебя язык повернулся сравнить его со мной? Что же такое поют о нем, прославляя его «великие подвиги», хотел бы я знать?!

Наклонившись вперед, я со смешком ответил:

— Как же, один оруженосец сочинил про меня пару лимериков… не совсем приличного содержания.

— Заткнись! — рявкнул Тэсит. — Это вопрос риторический! Так неужто же ты, Энтипи, предпочтешь его мне? Одаришь его своим расположением… Его?! Того, по чьей вине ты претерпела все несчастья, о которых сейчас говорила?

— О чем это ты? — строго спросила она.

Я не рискнул вмешаться в ход их беседы, как мне ни хотелось вставить хоть несколько слов… Судя по виду Тэсита, он вполне способен был отсечь мне голову одним взмахом меча, если б я на свое несчастье привлек сейчас его внимание к моей скромной персоне. И он все ей рассказал. Как череда эпических подвигов в конечном итоге привела его к месту возрождения из пепла легендарного феникса. С каким восторгом он наблюдал за самовозгоранием прежней особи и появлением на свет новой. Как он собрался было совершить самое великое из своих деяний… но был остановлен подлым и коварным Невпопадом. Как его феникс оказался похищен, а сам он был повержен и покалечен мной, его бывшим другом, напавшим на него, безоружного, когда он меньше всего этого ожидал…

Короче, он рассказал ей всю правду.

Энтипи слушала его с напряженным вниманием. Она ловила каждое его слово, изредка кивая. Когда Тэсит умолк, она некоторое время сидела, не произнося ни одного звука, с непроницаемым выражением на лице, и искоса поглядывала то на меня, то на него, потом снова на меня… А после вздохнула и мягко проговорила:

— Тэсит…

— Да, любовь моя.

— То, что ты здесь нам рассказал, — тут в голосе ее зазвучал металл, — самая бессовестная клевета, какую я когда-либо слыхала.

— К-клевета?! — Тэсит отказывался верить своим ушам. Нет, в самом деле, он решил, что слух его подводит.

— Как ты смеешь, — продолжала отчитывать его принцесса, — пытаться переложить собственную вину, собственную несостоятельность на плечи отважного и честного Невпопада?

— Несостоятельность?! Переложить вину?! — Не помня себя от злости, взревел Тэсит. Ярость настолько затмила его разум, что он способен был лишь тупо повторять ее слова, не находя собственных.

— Невпопад сумел разыскать феникса, которого ты, без сомнения, упустил… а потом он, рискуя собой, спас меня от гарпов, заботился обо мне все эти долгие месяцы… И после всего этого у тебя повернулся язык обвинить доблестного оруженосца…

«О боги, мне все же удалось… У меня получилось… перетянуть одеяло на себя».

— … в том, что он коварно напал на тебя, чтобы заступить твое место и похитить твою славу!

— Но именно это он и сделал! В точности так все и было!

— А тебе не приходило в голову, Тэсит, что, быть может, не стоило придавать этой твоей славе такое уж большое значение? И действовать следовало не ради нее как таковой, а во имя каких-то других целей?

Губы его дрогнули. При этом до меня долетел странноватый звук — негромкий щелчок. Это он челюстью двинул, чтобы придать ей более или менее нормальное положение. Я так думаю, клацающий звук издали соприкоснувшиеся между собой верхние и нижние зубы. Только так он был способен худо-бедно произносить звуки и складывать их в слова.

— Не ради… моей славы? — В голосе его слышалось искреннее изумление. — Но что же может быть превыше нее? Я ее заслужил! Я столько лишений претерпел, столько раз рисковал жизнью, столького в итоге достиг! А чего мне стоило выследить феникса, который собирался самовозгореться и возродиться из пепла? Он непременно должен был стать участником моего самого грандиозного, самого героического деяния! Но его у меня украл этот… этот урод проклятый! Это ничтожество! Ты хочешь, чтобы я существовал в мире, где нет признания заслугам, самопожертвованию, где не существует веры в героический идеал, но где двуличие и коварство бывают вознаграждены самой щедрой мерой, а в выигрыше неизменно оказывается тот, кто проворнее всех гонится за собственной выгодой. Это мир несправедливости! Я отказываюсь жить в нем!

— Ты всего лишь дал схематичное описание реальной жизни в человеческом сообществе, — подал голос я.

Челюсть Тэсита съехала на сторону, что наверняка причинило ему боль. Подвигав ею, чтобы придать нужное положение, он напыщенно произнес:

— Я отказываюсь принимать этот мир. По… скажи ей. Расскажи все как было. Тебе она поверит.

— Ты, никак, хочешь, чтобы Невпопад признал, будто разделяет твой искаженный взгляд на вещи? — презрительно скривившись, спросила Энтипи.

— Напротив, это единственно верный взгляд на мир, — устало возразил Тэсит. — Невпопад! — Он повернулся ко мне с побелевшим от злости лицом. Его глаз метал молнии. Вид у Тэсита был просто безумный, клянусь. — Скажи ей… Если тебе дорога жизнь, скажи ей правду!

«Как бы не так, — подумал я. — Моя игра еще отнюдь не кончена, нет. Если как следует все обдумать, бросить кости хитроумным манером, они лягут так, как мне нужно».

Видите ли, я постепенно пришел к убеждению, что Тэсит вовсе не собирался меня убивать. Это было не в его духе. Попугать, пригрозив расправой, заставить меня поступить так, как ему хотелось, вывести на чистую воду, выставить трусом и негодяем в глазах Энтипи — вот к чему он, собственно говоря, стремился. Нет, тот Тэсит, который был мне очень знаком, просто не смог бы хладнокровно зарезать человека. А ведь Тэсит, несмотря на все его занудство, был и остался настоящим героем. Герои же только врагов побеждают, они не совершают злодейских убийств…

А это означало, что за свою шкуру я мог не беспокоиться. Из чего, в свою очередь, следовало, что я вполне могу не играть по его правилам, если мне этого не захочется.