второго ранга!.. Браво, товарищи!
– Браво!
Приемная битком забита. Все встали.
– Где шампанское? – кричит Егоров. – За Болотаева! Ура! Ура! Ура!
Вот так всё снова завертелось, понеслось словно по накатанной. Объем работы просто колоссальный. И всё срочно, в первую очередь или сверхсрочно для администрации президента, либо Думы, или Совета Федерации, в том числе лично от премьера или его тёщи. Тут же в очереди всякие блатные, шоумены и даже цыганские бароны.
Болотаеву проходу нет. Его всюду поджидают, упрашивают, даже в карман десятитысячные банковские пачки долларов суют. Домашний телефон он вовсе отключил. На пейджер и мобильный тоже не отвечает.
Каждый день, с девяти до девяти, как минимум, он на работе. А бывает и до полуночи. В субботу – до трех. И только воскресенье – выходной. Просто налоговая полиция их в здание не пускает. Никого не пускает.
За один выходной Тота не может отоспаться. И он теперь понимает, почему в России так любят праздники и выходные… И вдруг всё остановилось. Всё просто замерло, словно в колесо велосипеда палку сунули… Министра уволили. Всё моментально встало. А Тота стал высчитывать: двух-трёх дней не хватает до обозначенного бывшим министром срока – каждый квартал (три месяца) он, так обещал, сам будет рассчитываться с ним. Делать нечего. Тота ждёт. Назначают нового министра. Человек никому доселе не известный. Тоже со стороны. То ли из Мордовии, то ли из Бурятии.
Тут же назначается руководитель департамента – очень молодая, длинноногая, симпатичная девушка. Для неё выделен отдельный кабинет на элитном третьем этаже. И она первым делом вызывает Болотаева.
– Тота Алаевич, – она курит, – у меня к вам две просьбы: не могли бы вы освободить место парковки. Нашему департаменту выделено только одно место. Не обижайтесь, пожалуйста.
– Нет-нет, всё понятно.
– «Майбах» на дороге не бросишь… А ваш «мерседес» сдайте, пожалуйста, в общий отдел… Это распоряжение министра.
– Да-да, конечно, – говорит Болотаев. – Что ещё? Вторая просьба?
– Ах да… Мне надо на прежней работе свои дела закрыть. Это назначение для меня такая неожиданность.
– А где вы работали? – вырвалось у Тоты.
– Ну, скажем так, в модельном бизнесе. В сфере услуг.
– А, простите моё любопытство.
– Ничего, ничего. Всё объяснимо… Я привыкла. Как говорится, красота требует жертв… А вы продолжайте работать в том же духе… Мне сказали, что вы очень ценный и ответственный работник. И даже вами надо до-ро-жить, – с филигранным кокетством выдала она. – Так что продолжайте, продолжайте работать.
Без прежнего рвения, но Тота продолжал работать. И вот как-то утром он проводил очередное совещание, когда неожиданно Августина Леонидовна перебила его. Болотаев насторожился. После конфликтов в первые дни Тота так загрузил работой эту пожилую работницу, к тому же показал ей и всем её нетрудоспособность и законодательную отсталость, что она более не пыталась выступать и даже всячески угождала и подлизывалась Болотаеву. А тут вновь вызывающий тон.
– Что вы сказали? – удивился Тота.
– Я вас спросила, где вы были вчера ночью?
– Вчера ночью? – Болотаев задумался. – Так… Как где? Мы ведь с вами до двух часов ночи вчера отчет для нового министра готовили.
– Да-да, было такое.
– А почему вы спросили?
– Да вчера ночью вновь дом взорвали.
Наступила гробовая тишина. Все опустили головы.
– На что вы намекаете? – процедил Тота Алаевич.
– Ну, понимаете, – у Августины Леонидовны голос прорезался, – это сделали чеченские террористы. Кто-то ведь их финансирует.
Пауза.
– И что? – Теперь и у Болотаева голос прорезался.
– А вы, Тота Алаевич, оказывается, недавно в Швейцарию на день летали. В Цюрих.
– А что, нельзя в Швейцарию летать?
– Конечно, можно, раз наши денежки на счетах проверить надо.
– Какие «ваши» денежки, какие счета? – вскипел Тота. – Какое ваше дело куда и зачем я летаю?
– Мне-то плевать! – также повысила голос и она. – Вот только не надо нашу Москву взрывать. Не надо! Сталин был прав!
– Молчи! – ударил Тота по столу кулаком, в гневе вскочил. – Если бы не твоя толстая задница – не пролезет, я бы вышвырнул тебя в это окно! Вон отсюда! – И вслед – матом.
– Разве можно так с пожилой женщиной, ветераном труда? – возмущенный голос.
– Можно и нужно! – крикнул Тота. – Когда твой народ безвинно истребляют, бомбят, уничтожают. А теперь и террористами обозвали. Сами свои дома взрывают! Мы знаем, кто это делает. И вы знаете, но, как рабы, молчите!
– Вам не стыдно?
– Нет, мне не стыдно. – Он вновь ударил кулаком по столу. – Вам должно быть стыдно. Сталина вспомнили! Сталина вновь получите!
С этими словами он покинул зал для совещаний и пошёл в генеральское кафе, где просидел до обеда.
Во второй половине дня, по графику, надо было ехать на совещание в Министерство финансов, а потом были дела в Минтопэнерго. После этого его ждали на работе. Однако уже было темно, к тому же у него очень разболелась голова, и Тота поехал домой. Всю ночь не мог заснуть, мучился, только под утро отключился, поэтому на следующий день опоздал на работу.
Всё было как обычно. Только вот его подчиненные в этот день на его приветствие еле среагировали. Все головы опущены, словно исполняют работу. А вот толстой спины Августины Леонидовны не видно.
Быстрой походкой