вас подставляют.
– Но я ведь заявление уже написал, – смеется Болотаев.
– Сейчас это смешно. Но ведь это несправедливо и неправильно.
– По-европейски – да, – согласился Болотаев.
– А по-человечески?
– И по-человечески. – Он стал очень серьёзным.
– У вас ведь дети, семья. Кормить надо.
– Надо, – совсем стал грустным Тота.
– А я по всему вижу, что дела-то у вас не очень.
– А как же, – согласился он. – Война. Разруха. Я в Грозном. В театре. Кому нужен театр во время чумы?!
– А на каких условиях вас хотя бы взяли?
В двух словах Тота рассказал о мимолетной встрече с министром.
– Понятно, – подвела итог Амёла. – Вам надо помочь. Вас надо спасать.
– Да не сгущай краски, – засмеялся Тота.
– Пойдёмте в банк.
Они встали, и тут Тота сказал:
– А могу я твою маму увидеть?
– Мы переехали… Если она нормально себя будет чувствовать, то я хотела бы, чтобы вы пообщались.
Ехали на такси. За городом, в очень живописном месте, небольшой да основательный, видно, старинный дом, вокруг ухоженный парк-сад.
– Это ваш дом? – удивился Тота.
– Да, – улыбается Амёла. – Вот, видите, напротив дом – это клиника неврологии, где мама часто лечится. Как-то, глядя в окно палаты, она сказала мне, что ей очень нравится этот дом… К счастью, дом был выставлен на продажу. Я приложила усилия. Мама была так рада.
– Молодец, Амёла, – с восторгом прошептал Тота.
– Да, молодец, – поддержала его сама Амёла. – Вроде всё наладилось, всё есть. Однако здоровье маме не купишь. Так она и не избавилась от большевистского гнёта. – И, тяжело вздохнув, добавила: – Лишь бы мама хоть такой, но была.
А была старушка в тот день очень плохой. Дышала через аппарат. Вроде спала.
– Будить не надо, – говорит сиделка. – Сегодня кризис был. Врача вызывали. Вряд ли она вас узнает.
Обратно вновь ехали на такси.
Амёла стала смотреть в окно, словно видит Цюрих впервые. И вдруг встрепенулась, говорит:
– Как и мать, всех и вся боюсь. Боюсь надвигающегося, как тёмная ночь, как могила, одиночества.
Её настроение резко переменилось.
– Вам и всем советы даю, а сама… – Она вновь уставилась в окно и, когда уже машина стала тормозить, как итог, постановила: – Как хорошо, что вы приехали. Буквально взбодрили меня, всколыхнули.
На вид небольшой, элитный банк, где работала Амёла Ибмас, был в самом центре, в пешеходной зоне Цюриха. Амёла, как всегда, пошла очень торопливо. Неожиданно у самого входа остановилась и ткнула пальцем в грудь Болотаева и, словно внушая, сказала ему:
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Так в России говорят?
– Так, – согласился Тота.
– Вот так и будем действовать и работать с вашими партнёрами. – Она сделала паузу и добавила: – Отныне и навсегда. Но только с вашими, Тота, так называемыми партнёрами.
– Что значит «так называемыми»? – удивился Болотаев.
– Эх, Тота, Тота, не знаете вы деятельность этих русских чиновников и олигархов.
– Теперь знаю.
– Не знаете. Подноготную не знаете.
– Знаю. Для чего они войну в Чечне вновь затевают?
– Да, – согласилась Амёла. – Вчера ночью вновь в Москве дом взорвали.
– Да?! – Тота от неожиданности даже остановился. – Был в дороге – не слышал. Ужас!.. Небось вновь на нас повесили?
– Да. Объявили – чеченские террористы.
Они уже подошли к банку, и Амёла сказала:
– Тота, в банке всё видно и слышно. Только о деле. И прошу вас – делайте, как я говорю.
– Я так всегда и делал, – возмутился Тота.
– Отныне будет не как всегда, – твёрдо сказала Амёла. – Понятно?.. Ваше дело, когда будем в кабинете для встреч, чётко высказать всё то, с чем пожаловали.
– Так проще этого ничего и нет! – усмехнулся Болотаев.
– Вот и прекрасно. Пойдёмте в банк, там мы на «вы».
Этот банк, как и само здание, очень старый. Здесь витает дух Средневековья, словно вечность застыла, и в то же время, судя по оборудованию и аппаратуре, всё здесь ультрасовременно и при этом ни души не видно – всё видно в камеры.
– Это переговорная. – Амёла приглашает Тоту в небольшой кабинет. – Господин Болотаев, – она перешла на официальный тон, – дайте, пожалуйста паспорт.
Вернулась она не скоро. Уже было около четырех.
– Кстати, а дочь Егорова должна была быть здесь? – с ходу поинтересовался Болотаев.
– Да, я как раз с нею занималась, – говорит Ибмас. – Очень непросто. Непростая мисс. Сейчас я её приведу. А вас хочу предупредить. Открывается компания, то есть просто счёт, через который из России потекут значительные суммы. Распределителем кредитов будет эта девушка, а основным бенефициарием должны были стать вы. Вроде за гонорар.
– Да вы что? – удивился Болотаев. – Зачем мне это?
– Я тоже так думаю. Потому что деньги отмоют, а, чтобы концы в воду, бенефициария «замочат». Разве мало в России заказных убийств?
– Вот это да?! – удивлён Тота, а Амёла говорит:
– Уважаемый господин Болотаев, это