В Египте Исаак Лурия со своим лабиринтом высших миров, своей теорией сотворения и спасения мира не встретил почти никакого отклика. Никто не заботился об уединенном мечтателе, как и он, впрочем, не заботился о реальном мире. Вероятно для осуществления своей высокой мисии, он переселился с семейством в Сафет, этот кабалистический Иерусалим, где кабалистическое учение находилось в полном расцвете и где творение Моисея де-Леон, Зогар, было так же боготворимо, как и закон Моисея, сына Амрама. Почти вся коллегия раввинов и все видные члены общины Сафета были кабалисты: во главе Иосиф Каро, его двойник, Соломон Алкабец, далее Моисей Кордуеро (род. в 1522 г., ум. в 1570 г.), имевший собственную школу, Моисей Алииайх, болтливый и ограниченный проповедник, Илия де-Видас, Элиииа Галико, Иосиф Сагис, Моисей Басула, переселившийся из Анконы в Сафет, и еще целый сонм молодых мистиков. Этот город был в то время населен исключительно зажиточными евреями. Члены общины не знали материальных заботь, и потому кабалисты могли беспрепятственно проповедовать свои бредни. Находясь под защитой любимца султана, наксосского герцога, они чувствовали себя как бы в собственном государстве, где они были сами законодателями и властелинами. По предложению Иосифа Сагиса, некоторые кабалисты образовали особый союз, члены коего собирались по пятницам и совершенно открыто исповедовались друг перед другом в своих грехах. Кабалисты, в подражание католицизму, дошли даже до тайной исповеди и до почитания мучеников. Такова была среда, в которую Исаак Лурия, творец новой кабалы, хотел внести еще новые заблуждения.
В первое время после своего прибытия в Сафет (около 1569 г. он, по-видимому, не имел никакого влияния на кабалистов. Чему он мог научить этих седых мистиков? Он держался отлично от всех других. Он не сидел над книгами, не носил с собой даже Зогара, а любил бродить по полям и кладбищам. Лишь благодаря его знакомству с еще более экзальтированным, но, может быть, не столь честным фантастом, итальянцем Хаимом Виталом Калабрезе, он приобрел популярность и увлек все еврейство своими фантазиями. Калабрезе (род. в 1543, ум. в тамузе 1620 г.), отец коего был переписчиком свитков Торы, переселился в Палестину из Италии. В своей юности Витал немногому учился и слегка познакомился с Талмудом и кабалой у Моисея Алшайха и Моисея Кордуеро. За то он обладал дикой фантазией и питал решительную склонность ко всему авантюристическому и шумливому. Два с половиной года Витал занимался алхимией и искусством изготовления золота, пользуясь при этом кабалистическими формулами. От этого занятия он перешел к кабале Лурии. Неизвестно, кто кого отыскал; но их приверженцы рассказывали, что Лурия прочел на лбу Витала, будто последний обладает избраннейшей душой из чистейшего душевного эфира, даже не запятнанною адамовским грехопадением, и что Лурия лишь ради него переселился из Египта в Сафет; возможно, что Витал первый отыскал Лурию, чтобы познакомиться с его новой кабалой. Во всяком случае несомненно, что они оба, сами не желая этого, обманули друг друга. Лурия, увлеченный авантюристическим характером Витала, надеялся, что последний поможет ему исполнить мисию спасителя мира, а Витал, в свою очередь, дал себя увлечь Лурией и возмечтать о себе, будто на него возложена великая мисия. Сидя в челноке, беззвучно скользившем по зеркальной поверхности Тивериадского озера, Лурия впервые поведал своему новому ученику свои кабалистические тайны; он нашел его достойным этого, ибо он утолил свою жажду из источника Мариами. С того времени каирский мистик, бывший в возрасте лет тридцати, и его итальянский ученик, бывший на несколько лет моложе учителя, были так неразлучны, что предание сообщает о них, как об едином человеке. Они вместе бродили по пустыне и посещали могилы, особенно могилу Симона бен-Иохай в Нейроне, мнимого автора Зогара. Это было любимым местом Лурии, ибо тут из могилы этого мнимого отца мистицизма ему было легче вызывать его дух. От времени до времени Лурия посылал своего ученика произносить заклинания и научил его известным формулам, состоявшим в различных перестановках букв имени Бога. Конечно, злые духи оставляли Витала, напротив, добрые духи посещали его и открывали ему великие тайны. Витал, со свойственной ему шумливостью и страстью к эффектам, стал повсюду преувеличенно расхваливать необыкновенную, почти божественную натуру своего учителя, его власть над душами живых и мертвых людей, его глубокое проникновение таинствами кабалы, его план спасения мира и его способность точным указанием прегрешений повести людей по пути улучшения и исправления. До тех пор уединенный Лурия внезапно был окружен целыми толпами посетителей; к нему приходили молодые и старые кабалисты, чтобы услышать новое откровение. Несколько учеников присоединились к нему, и он их посвятил в тайны своей запутанной головы; он указал каждому, какая адамовская душа живет в них, какие скитания уже испытала их душа прежде, чем очутилась в их теле, каково их призвание на земле, что им сделать, дабы восстановить нарушенный грехопадением миропорядок и ускорить пришествие Мессии. Конечно, никто и не вздумал сомневаться в истинности этих сообщений, ибо умы и без того были затуманены кабалой. Ученикам Лурии было очень лестно слышать и распространять, что в них возродилась душа того или другого библейского героя или талмудического мудреца. Из примкнувших к нему учеников Лурия составил два класса, посвященных и послушников.
Деятельность Лурии и его кружка заключалась в кабалистических беседах, заклинаниях и вызывании духов. Часто он отправлялся со своими приверженцами в близлежащий Нейрон, где якобы находилась могила Симона б.-Иохай; там он указывал каждому из них особое место в том порядке, в каком якобы сидели перечисленные в Зогаре (но на самом деле никогда не существовавшие) ученики Бен-Иохая. В падкое на чудеса время и в жаждавшей чудес среде Лурия встретил поразительный отклик. Ему уже удалось образовать из своих учеников и их семейств особую кабалистическую общину, которая занимала особый замкнутый двор и чуждалась главной еврейской общины. Словом, Лурия готовился создать новую еврейскую секту. В субботу он одевал белое (цвет милости) платье, состоявшее из четырех частей, соответственно четырем буквам имени Бога.
Основой всех его откровений и всей его деятельности была вера в то, что он Мессия из колена Иосифа, предтеча Мессии из дома Давидова. Однако, он лишь туманно намекал своим ученикам об этом. Он был убежден, что мессианская эпоха началась с наступлением второй половины второго тысячелетия со времени разрушения храма. Именно потому, что близко наступление мессианского царства, он считал себя вправе обнародовать свои кабалистические тайны. Однажды, в пятницу, незадолго до наступления субботы, Лурия собрал своих учеников, повел их, с пением субботних песен, в поле и задал им вопрос: «Хотите ли