Эмма терпеливо дожидалась, когда Ратмира отпустит страх потери, и муж прекратит сходить с ума. Но вот уже состоялась встреча с ведьмой, через которую передали сообщение о покушении. Потом с успехом завершились переговоры о тайном свидании с доверенными магами, а правитель оборотней всё больше входил во вкус беспрецедентного контроля над семьёй. И вскоре он дождался недовольных намёков, а потом и открытых выговоров со стороны Эммы. И наконец у неё накипело:
— Прочь!!! Ты за кого меня принимаешь?! За идиотку? Я шагу не могу ступить без группы сопровождающих и твоего разрешения! Я стала меньше воды пить, только чтобы реже бегать в туалет и не думать о том, громко ли это делаю, так как за дверью куча слухастых мужиков!
— Эмма! Я не могу….
— Вон!!! — она попыталась захлопнуть дверь номера перед его носом, но разве вытолкнешь упрямца!
— Эмма!
— Ратмир, я тебе по-хорошему объясняла, что создавая вокруг меня и детей напряженную обстановку, ты подвергаешь нас всех опасности! Я ничего, кроме чужих спин, не вижу, но хочу тебе напомнить, что именно моё искусство помогло нам избежать печальных последствий.
— Я признаю, но…
— Не признаешь, и мне это обидно! Ты создаёшь вокруг нас с детьми тюремную атмосферу! Поэтому иди, отдохни, а мы с мальчиками прогуляемся по рынку и купим продуктов для завтрашнего ужина с представителями совета.
— Я не…
— Спи! — надавив пальцем в точку между бровей Ратмира, она посмотрела на него, как человек, преисполненный достоинства, на много и часто шалившего ребёнка. Ратмир удивлённо моргнул несколько раз и упал в руки охраны.
Конечно, Эмма не приобрела никаких новых способностей, и показательный жест с надавливанием на лоб ничего не значил, но напоить мужа водой, состав которой она поменяла уже буквально в его желудке, ей было по силам, а дальше уже дело актёрского таланта.
— Госпожа, но мы не можем отпустить вас…
Эмма угрожающе повела рукой перед лицами храбрецов, шевеля указательным пальцем, при помощи которого якобы погрузила в сон мужа, и отчеканила:
— Двое сопровождающих, остальные охраняют сон своего правителя! Выскочив с сыновьями во двор небольшой таверны, она вдохнула полной грудью.
— Кстати, Хлад, если ты на стороне отца, то тебя тоже ожидают дневные сны.
— Нет, я с тобою, — буркнул мальчик, на что Эмма только хмыкнула, а Жар взял его за руку и, потянув к себе, прошептал:
— Мама считает, что любые опасности надо встречать лицом к лицу, а не прятаться от них, иначе только хуже будет.
— Много ты понимаешь! — тихо выдохнул Хлад. — Для опасностей есть мы, а Эмма у нас одна.
Жар с тревогой посмотрел на Эмму и задумался. Ему хотелось, чтобы было как прежде, но и не хотелось прослыть беспечным. Он оббежал Эмму и крепко ухватил её за руку с одной стороны, а Хлад держал за другую. Теперь она точно никуда не денется!
Переходя из одного ряда в другой, Эмма косилась на своих мальчишек, что держали её за руки, и вздыхала. У неё, как назло, то нос чесался, то продукты на прилавках хотелось потрогать, то варежки падали, а сыновья как два клеща вцепились и на всех волком смотрят, как будто окружающие только и думают о том, как бы украсть у них мать. Следующая рядом охрана добавляла напряжения, но, слава ночному светилу, теперь они хотя бы не шли толпою!
И всё же поход на рынок превратился в сплошное мучение. Вернувшись в таверну, она, рассвирепев, отправила всех по номерам, а сама закрылась вместе с поварами на кухне.
На следующий день завтрак прошёл в молчании. Ратмир сердился, считая, что Эмма дурит, а дети были подавлены из-за общей атмосферы.
К обеду Ратмир всех разогнал, а сам скрёбся в дверь кухни, вызывая жену на личный разговор, но остался без ответа.
К ужину он сидел в пустой столовой, наблюдая, как Эмма руководит расстановкой подготовленных блюд и с тоской провожал её взглядом, надеясь, что она обернётся и хотя бы отреагирует на стянутый им кусочек хлеба. Раньше её волновало, сыт ли он, а сейчас… Может, она не слышала, как охрана шептала возле кухни, что он не обедал? Надо было не спускаться в столовую, чтобы она наверняка поняла — муж остался голодным! Закуски не в счёт — это было нервное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вскоре в закрытую для всех посетителей таверну начали приходить маги, и Ратмир сгорал от ревности, так как Эмма принарядилась и была обходительна со всеми, кроме него.
Она смеялась расточаемым моложавыми старцами глупым шуткам, предлагала испробовать диковинные блюда и с таким нетерпением ждала их отзывов, как будто от этого зависела её жизнь. Более того, она благосклонно отмечала утончённость магов, их хрупкую аристократичность, хотя недавно пренебрежительно посмеивалась над модой менять внешность в угоду эльфийским параметрам красоты!
А когда он пошутил, что ему нужно запихнуть в рот не один десяток поданных фаршированных кругленьких грибов, если они считаются на один зубок, то она так посмотрела на него, что мужчина подавился.
Масса крошечных закусок, состоящих из разных слоёв и проткнутых тонюсенькими палочками, вызвала у магов словесные излияния, а она всё это слушала и улыбалась. Широко раскрывала глаза в ответ на особо удачные, по её мнению, перлы, кокетливо играла бровями, демонстрируя эмоции, и даже смеялась. А маги ели, как будто их месяцами не кормили, и нахваливали, стремясь всё попробовать.
Ратмир обиженно отказался от мяса, запрятанного в круглый каравай хлеба, хотя пахло оно умопомрачительно, а жена небрежно плюхнула в его тарелку какие-то обжаренные шарики с сырной начинкой и, залив всё брусничным вареньем, издевательски посмотрела и велела есть.
Он чувствовал себя раздавленным, а когда нехотя раскусил золотистый шарик c сырной начинкой и понял, что ему нравится ее вкус, то ощутил себя самым несчастным мужем: Эмма обижена на него, она готовила не для него, и теперь куча других мужиков пожирает то, что он мог бы съесть сам!
— Правитель, а что это у вас? — с любопытством заглянул к нему в тарелку лорд Плат и ловко выцепил последние шарики из стоящего рядом общего блюда.
— Ум-м, — тут же простонал он, раздавливая его во рту, — госпожа, ваши повара превосходны! Необыкновенно вкусно, а сочетание с брусникой выше всяких похвал!
— Предвкушаю наш десерт! — потирая сухощавые ладони, воскликнул лорд Вал, выскребая размякшую от мясной подливки хлебную мякоть и отламывая бортик каравая-тарелки, чтобы подхватить им понравившуюся ему белоснежную солёно-острую массу, поставленную рядом в качестве закуски.
Ратмир мстительно надеялся, что Эммин кофе вызовет разочарование у разошедшихся на похвалу магов, но они ещё больше раскудахтались и бросились слюнявить ей ручки.
Он очнулся только тогда, когда почувствовал, что ему в зубы кто-то настойчиво пихает бокал с водой.
— Эм-м-м-ма! — прорычал он. — Ты-ы-ы-ы!
— Пей! Отелло!
Она успела вовремя, заметив удлинившиеся когти мужа и его расширившийся зрачок.
Гости с удовольствием предавались чревоугодию, тем более что сочетание многих продуктов было для них непривычным, и роскошный ужин в небольшой, ничем непримечательной таверне стал для них приятной неожиданностью.
Полагая, что идут на неофициальную беседу с оборотнями, они никак не ожидали предоставленных им изысков и компании очаровательной госпожи. А когда догадались, что юная особа за что-то наказывает новоиспечённого супруга, то с удовольствием подыграли ей.
Выпив поданную воду одним махом, Ратмир посмотрел на неё с таким страданием в глазах, а его новое восклицание — Эмма! — прозвучало так трогательно, что она тут же сдалась и нежно погладила его по щеке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я прикажу подать тебе глёг, — тихо сказала она, но он удержал любимую.
— Посиди рядом со мною… — попросил Ратмир, закрепляя просьбу умоляющим взглядом, — и смотри только на меня, — повелительно добавил, заметив смягчившееся лицо жены.
Она улыбнулась ему. Только ему!
— Хорошо, — так как смотреть только на него было невозможно, то она вложила свою ладошку ему в руку и теперь слегка успокаивающе поглаживала.