Тот выслушал сбивчивый, нестройный рассказ и повелел Гвардии Листа привести в свой дворец странное существо, столь сильное взбаламутившее маленьких духов.
А в это время, пока летели по деревьям лучшие воина Высокого Дома, Эш терял сознание. Сил в маленьком теле осталось столь ничтожное количество, что даже дыхание казалось волшебнику запредельным трудом. После разряженной атмосферы Восточного Предела, здешний тяжелый, спертый воздух душил магика. Сделав еще несколько шагов, Эш все же не справился с давлением. Его ноги подкосились и парень полетел лицом в траву.
За секунду до падения, его подхватили чьи-то твердые, жилистые руки, но этого волшебник уже не почувствовал. Юноша просто заснул, даже не потерял сознание, а заснул самым безмятежным и спокойным сном, на какой только был способен.
Всего один сон спустя.
Эш пришел в себя на пороге величественного творения явно божественной силы. Исполинское древо, высотой уходящее куда-то к облаком, раскинуло свои ветви-гиганты над озером, по своей чистоте похожим на мириады слез собранных вместе. Волшебник не сомневался что в озере, в самом глубоком месте, глубина достигает его десяти ростов, но сверху казалось будто дна можно коснутся рукой. Что же до самого древа, то для описания его мне не хватило бы и отдельной главы.
Сотни балконов и мансард, словно заботливо выращенных самим исполином, в этот сумеречный час светились нежным, желтым светом. Эш прикрыл глаза и услышал далекое, мелодичное жужжание — Хрустальный Лес освещался вовсе не огнем, а сонмом волшебных светлячков.
Многочисленные древесные колонны, оформленные в виде застывших в танце дриад, уходили спиралью от основания, к далекой кроне, больше похожей на зеленое небо. Листья — облака, а свет, пробивавшийся сквозь мелкие прорехи — далекие, туманные звезды.
Небольшой отряд, в центре которого шел Эш, двигался к титанической арке. Под её сводом могло бы уместиться четыре Мистритских собора. Волшебник не смог сдержать вздоха изумления и восхищения, чем заставил улыбнуться сопровождавших его эльфов.
Когда же отряд вошел внутрь, Эш на мгновение зажмурился. Все вокруг искрилось яшмой, янтарем и самыми прекрасными древесными работами, какие не сыщешь даже в сокровищнице Газрангана. Внутри Хрустального Леса — огромного дерева, оставленного богом, находился целый город. Дома, храмы, острые башенные шпили, лавки, улицы, оформленные в виде мостов, соединяющих части города. А сколько здесь было каналов и фантов! Можете себе представить — каналы и фонтаны внутри дерева?!
Внутри древа кипела жизнь — тысячи тысяч эльфов собирались на праздник первого дня Весны. Среди ушастых, Эш разглядел и множество короткоухих, начиная от крикливых гномов и заканчивая стеснительными орками. И все они спешили по мостам и переходам, уходящим куда-то в далекую высь, где, если приглядеться, можно было увидеть прекраснейший дворец, достойный того чтобы прожить всю жизнь только ради того чтобы запечатлеть его блеск в своей памяти.
Эльфы вели волшебника сквозь вереницу переходов, через сети лавок и домов. И всюду, куда бы не шел Эш, он видел улыбки, слышал смех и песни. О Бог и Духи, что за песни это были… По счастливой случайности мне однажды довелось услышать одну песню Хрустального Леса. Скажу я вам, что реакция магика мне понятна — когда слышишь эти баллады, то смущаешься даже из-за того, как громко стучит твое сердце.
Волшебник замирал, прикрывал глаза и старался обратиться камнем, чтобы впитать в себя каждую ноту, запомнить каждый отзвук и перезвон. Сопровождавшие Пепла эльфы становились рядом и тоже застывали, вслушиваясь в чарующий перезвон особых струн. В них не было ничего магического, ничего удивительного и чего-то такого, что сделало бы человеческого барда легендой, но все же в них сохранилось нечто неуловимо сказочное.
Поднимаясь все выше и выше, Эш лицезрел самые прекрасные образы, какие только знали его глаза. Леди, красоты столь небывалой, что при одной лишь неосторожной встрече глаз, Эш стеснялся настолько, что готов был спрыгнуть с моста вниз — в самую пропасть. Скульптуры и статуи настолько живые, что волшебник на полном серьезе ожидал когда они спрыгнут с пьедесталов и ринуться в танец.
А этот танец, непрекращающийся танец Хрустального Леса. В нем не наблюдалось ни единого па, но все же это был именно танец. Таинственный, сокрытый от взоров обычных разумных, легендарный танец жизни столицы эльфийских княжеств.
Стоя на пороге красивейшего дворца, Эш с легкой тоской оглядывался за спину. У волшебника пропал весь интерес к резиденции правителя Листорожденных. Юноша обожал все прекрасное, а что может быть прекрасней зарождавшегося праздника на улицах Хрустального Леса? Не говоря уже о том, что Эш никогда не видел ни эльфов, ни гномов, ни троллей, ни, тем более, орков. Он оказался настолько поражен их колоритом, говором, одеждами и прочими атрибутами, что стремился провести среди иных расс как можно больше времени.
— Пойдем, — прошептал один из эльфов, чье появлении в женском салоне Мистрита было бы слышно даже на окраине тринадцати Королевств — столько сердце он бы разбил. — Король Князей ждет.
Эш кивнул, но не сдвинулся с места.
— Он не займет у тебя много времени, — продолжал гвардеец, облаченный в зеленую броню сшитую из столь прочных листьев, что перед ними пасовала иная сталь. — К тому же, уверяю, праздник во дворце не уступает уличному.
Волшебник повернулся к собеседнику, проскользил взглядом по гербу в виде крылатого оленя и с детской наивность спросил:
— Правда?
— Конечно.
Пепел бросил последний взгляд на зарождавшееся праздненство и все же сделал шаг вперед. Двери, украшенные искусной резной фурнитурой, бесшумно захлопнулись за спиной человека. Внутри дворец никоим образом не напоминал ни один, из виденных волшебником. Здесь не было ни палат, ни Малых и Больших залов, ни кабинетов, хранилищ, библиотек, комнат для служек, сторожевых, гвардейских покоев и чего-то этому подобного.
Казалось, что весь комплекс состоит лишь из одного огромного помещения, разделенного на разные секции чуть ли не прозрачными лиственными занавесями. Гвардейцы вели Эша сквозь толпу придворных, а те смотрели на него словно не замечая нищенских обносок. Они, прекрасные, богатые, гордые и такие далекие, интересовались юношей даже не как занятным экспонатом, прихотью — Правителя, а как… Как сказкой! Да-да, если все вокруг являлось сказкой для Эша, то, по иорнии, он сам стал сказкой для окружающих.
Эльфы, дворфы, орки, тролли, люди и даже темные эльфы, приглашенные на праздник Весны, увидели оживший образ старинных баллад. Наивный, чарующий своей глупостью волшебник — вот кто шел перед ними. Вовсе не кровавый генерал, не преступник, не монах, не убийца дракона, а настоящий волшебник.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});