Звенел тяжелый латный доспех Мервина Мочалки, скрипели кожанные поножи Мери Березки и Лари Криволапого, гудела тетива Тулепса Меткого и огнем решимости сверкали глаза жрицы Алисы. Эш шел позади. Его посох отстукивал мерный, но немного грустный ритм. Цитадель приближалась.
Мощные замковые зубцы, застывшие в образе свесившихся вниз коршунов, отливали латунным полотном. Вместо барбакана — тяжелые ступени с багровыми разводами и ковром из пепла. По бокам от пико-образных литых ворот, металлические стены с жутком симметричным барельефом.
Девятифутовые фигуры воинов, чей профиль заставлял испытывать благоговейный трепет, тяжелыми кнутами стегали угнетенных мужчин, женщин и детей. Люди, свалившись в колено преклонные, молящие позы, пытались спастись от хлесткого удара, но застывшие бронзовые брызги крови говорили о том, что спасения нет.
Черный металл, из которого были выплавлены стены цитадели, сливался со столь же мрачными небесами. На этом фоне обшитые медью ворота, чей пик лишь немного не дотягивал до главного, походили на плененную молнию, готовую поразить отчаянного путника.
«Пни», сохраняя полную бое-готовность, встали у громадных створок, ожидая когда тяжелый ворот накрутит чугунные звенья и откроет вход. Эш же все стоял на предпоследней ступеньке, не решаясь сделать шаг вперед. Волшебник знал, что стоит ему подняться и от тщательно оберегаемой тайны не останется и следа. Проклятье, чертовое проклятье чертовых богов находит всегда находит его. В этот раз Пепел, в попытке сбежать от расплаты за собственные грехи, вернулся на родную землю.
Бывший генерал бежал от одного края мира до другого, но где бы ни ступала его нога, в ушах всегда звенел насмешливый хохот Ху-Чина и разочарованные вздохи настоятеля монастыря.
«За все надо платить».
Эш знал об этом, но не был готов с честью выдержать кару богов. Магик все продолжал и продолжал бегать подобно трусливому зайцу, загнанному стаей охотничьих псов.
— Эш? — позвал Лари. — Струсил?
— Только если немного.
Волшебник сделал последний шаг и с металлическим скрипом распахнулись ворота. Внутри крепость чем-то напоминала дворец Хрустального Леса — одно огромное помещение, щедро обласканное языками многочисленных факелов и светильников.
Первым в залу вошел Мервин, сразу же накрывший отряд очередным драконьем крылом. Тулепс, чьи заряженные пистоли так и просились высвободится из сбруи, дотянулся оперением стрелы до собственного уха. Эш даже боялся представить какой физической силой обладает норд, раз способен согнуть могучий лук.
— Ты приш-ш-шел.
С трона, сплавленного из давно уже пожелтевших костей, поднялась фигура столь гротескная, что не могла не взывать изумленного вздоха. Закованная в алые латы рептилия гуманоидной формы и с тремя шрамами пересекающими лицо. Руки и ноги её — когтистые лапы, лицо — оскаленная морда, а за спиной ворочался мощный хвост, увенчанный металлической пикой.
Пропела тетива, но Рэккер не моргнул и глазом. Слово сорвалось с его чешуйчатых губ и «Пни» рухнули на колени. Давивший на них пресс оказался столь силен, что попросту развеял защитные чары жрицы. Алиса даже не пыталась утереть брызнувшую из носа кровь — она не могла пошевелить и пальцем. То же случилось и с остальными приключеними.
Стрела, замерев перед лицом рептилоида, рухнула на пол. Зазвенел адамантиевый наконечник, оставляя на граните узорные царапины.
Эш, чье волшебство не поддалось Слову, оглянулся за спину и с немой просьбе о прощении в глазах посмотрел на недоумевающих соратников. Назовутся ли они вновь его друзьями? Даже если сегодня «Бродячие пни» выживут — вряд ли. У «левой руки богов» не может быть друзей, только легионы врагов впереди и орды охотников за головами за спиной.
— Давно не виделись, лейтенант, — немного грустно произнес Мастер Тысячи Слов.
— Давно, — протянул монстр.
Два бывших союзника мгновенее предавались воспоминаниям.
— Виж-ж-жу ты не один, — рептилоид указал когтем за спину волшебнику.
— Как раз об этом. Пусть ты и ублюдок, лейтенант, но никогда не нарушал данное слово.
Если бы рептилия могла изогнуть бровь, она бы это сделала. Но видимо мимика твари оказалась не приспособлена под человеческие эмоции, и монстр застыл в неописуемо глупой позе.
— Дай мне слово, что если я погибну, ты отдашь Звездный цветок этим людям.
Сперва Рэккер молчал, а потом разразился страшным, квакающим хохотом. Эш сильнее сжал посох, отозвавшийся секундной волной тепла, разлившейся по уставшему телу.
— Погибнеш-ш-шь? — раздвоенный язык облизнул сухие ноздри-щели и втянулся обратно в клыкастую пасть. — Мне не нуж-ж-ш-на твоя ж-ш-изнь генерал! Глупец-с-с! Думаеш-ш-шь все это время я прятался з-сдес-сь от тебя? Ч-ш-то тряс-с-ся за с-с-вою ш-с-с-куру?
— Прости если обидел, но ты никогда не отличался храбростью.
Рептилия зарычала, заставив стены дрожать под натиском его ярости.
— Идиот! — крикнула тварь. — В-с-се это время ты дей-с-ствовал по моему плану. Вс-се это время я вов-с-се не пряталс-с-я от тебя, а заманивал! И ты пош-ш-ел на з-с-зов как нераз-с-зумный бычок! Мне нуж-ж-жен был только…
По полу покатился старый, обшарпанный, простецкий посох. Эш, только что швырнувший его к ногам ошарашенного монстра, стоял не шелохнувшись. Он знал. Все это время Пепел знал о намерениях противника.
И без того нечеловечески большие глаза рептилии распахнулись еще шире. Вертикальный зрачок стал походить на швейное веретено — такой же пузатый посередине.
— Четыре года назад, когда ты сжег монастырь, я действительно полагал, что ты охотишься за мной. Но потом… — Эш вспомнил, как он поглотил сердце Ху-Чина и что за этим последовало. Если бы не посох… Что ж, хвала Богам и Духам, что на планете не появился второй рептилоид. — Потом все встало на свои места. Сперва я решил, что должен сберечь посох от тебя. Ради этого мне восемь лет пришлось бегать по всему континенту, но вскоре я понял одну простую вещь.
— Какую ж-ш-е?
Эш хотел, больше всего на свете хотел обернуться и посмотреть в глаза «Бродячим Пням», но не смог. Волшебник до ужаса боялся увидеть презрение и страх, причем страх даже больше призрения.
— За все надо платить, — скорбно выдохнул Эш. Магик некоторое время стоял, заглянув в глубины собственной души, а когда выглянул то словно преобразился. Лицо стало строгим, спина выпрямилась и надулись скулы. — Ты проклял замок, запутал сира Арлуна, шантажировал Ана'Бри и все это ради того, чтобы исправить собственную ошибку.
— Ош-ш-шибку? — засмеялся монстр. — Когда-то ты был другим, генерал. Когда-то люди, заслыш-шав бой наш-ших барабанов забивалис-с-ь в с-самые темные щ-ш-щели. А ч-ш-то с-с-ейч-ш-ас-с?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});