машины и думать уныло о том, насколько скучны и однообразны все выходные. Именно поэтому мы идем в лес пешком, а я приготовила обед для прогулки вместо того, чтобы воспользоваться услугами ресторанов быстрого питания». Говоря это, она не замечала, как ее лицо приобретает какое-то волшебно-торжественное выражение, и я с восхищением шла за ней по тропинке на нашу поляну. Наверное, кроме нашей сумасшедшей семьи, здесь и вправду больше никого не было. Ну, грязь, холод, сырость и все такое… — Рэйчел шутливо поежилась в своем светло-коричневом пальто до колена и продолжила рассказ. — Так что всегда, когда мы сюда приходили, даже если день был светлый и теплый, никто не посягал на наше уютное местечко — а большего и не требовалось. Мы расстилали принесенный с собой коврик или полотенце, и каждый начинал заниматься каким-то важным делом: Хлоя помогала маме сервировать «стол», и они вместе заботливо раскладывали тарелки, вилки, стаканы, извлекали из продуктовой корзины фрукты, нарезанные ломтики хлеба, сыра и ветчины, иногда даже листы салата и томаты, которые на самом деле никто не ел. В это время папа настраивал гитару, принесенную в большом чехле наподобие школьного рюкзака — проводил пальцами пару раз по звенящим струнам, дожидаясь нужного ему звука, что-то крутил и бормотал про себя…
Ты спросишь, а что же делала я? Маленькой милой Рэйчел позволялось не принимать участие в общих приготовлениях. Я могла приподнять кусочек тоста, понюхать его и вернуть обратно на тарелку (как говорила мама, притом смешно морщила носик); тогда я была уже очень и очень далеко от своей семьи. Смотрела на падающие листья и представляла себя всесильным вихрем, таким безумным и прекрасным, а в весенней грязи и летнем зное видела только лучшее, то, до чего другие, к сожалению, слепы. Для меня это был не просто отдых на природе — нет, я всем сердцем чувствовала единство нашей дружной семьи, слышала его в папином монотонном скрипучем пении под легкую музыку, ощущала, проводя рукой по тем же самым листьям на земле или откусывая очередной сэндвич. Не поверишь, но мне казалось, что эти склизские ломтики и квадраты — самое вкусное блюдо, а потому жмурилась от счастья под звучащие в свежем воздухе аккорды и думала, что так и будет всегда, каждый выходной каждого года моей беззаботной жизни.
Робертсон ненадолго умолкла, поддаваясь охватившем ее воспоминаниям, и парень заметил в дивных глазах мягкую тоску вместо ожидаемой радости от приятных мыслей. Он хотел уже было спросить, почему же она с такой грустью вспоминает те дни, но не успел. Девочка поводила ногой по осеннему ковру, расковыряв его до середины носком своего кроссовка, а после все же приступила к недосказанной истории:
— Но потом мы все реже и реже стали собираться на наш пикник и больше времени проводили дома. Папа начал работать за компьютером, и у него больше не было необходимости выбираться на улицу так часто; мама поначалу ругала его за это, но все же смирилась и тоже поддержала такой пассивный образ жизни. Мы больше не ходили в лес, не раскладывали наше полотенце и корзину со вкусностями на этой лужайке, не роняли в ночной воздух тихие смешки и разговоры под мычание гитары, мы… Это, казалось бы, такая мелочь — на место обычного развлечения спокойно может прийти другое, быть может, куда лучше, интереснее, но меня было не остановить. Какие скандалы я устраивала, Джейкен! — девочка стыдливо отвернулась от друга и чуть более грустно добавила: — Могла не есть даже несколько дней только из-за того, что родители отменяли нашу прогулку! Тогда я считала, что мои капризы и прихоти что-то значат и могут повлиять на ситуацию, но, как оказалось, это было неплохим заблуждением — ничего не изменилось. Совсем. И постепенно я начала с этим смиряться.
Джек осторожно кашлянул, думая, как бы вставить в этот бесконечно льющийся поток слов собственную фразу, и, когда такая возможность все же появилась, застыл с раскрытым ртом. Как будто все накопившиеся в его голове за время длинного рассказа прежде яростно желало вырваться наружу и быть услышанным, а теперь в страхе сжалось где-то посередине дрожащего горла, никак не желая показываться на свет, лишь затрудняя и без того тяжелое дыхание. Он перевел взгляд на листья, прилипшие к шнуркам ботинок, и в задумчивости начал отдирать их, попутно разглядывая и прокручивая несколько раз между пальцев.
Ну же, почему молчишь? — подначивал внутренний голос, и проницательные глаза Рэйчел медленно моргнули, как будто услышав эту фразу и с ней тут же соглашаясь. — Разве не ты хотел задать этот вопрос вслух? Разве не вынашивал его в себе уже который день, чтобы озвучить именно в такой ситуации? Лучшего момента не будет, парень. Давай, спроси ее. Можем сделать это вместе, если у одного тебя не хватает смелости. Посмотри на нее, затем встань с этого места и отчекань, только так, чтобы она обязательно услышала каждое слово со всеми его интонациями и смыслами. Я НЕ ХОЧУ СЛУШАТЬ ЭТОТ БРЕД, ЯСНО ТЕБЕ? МНЕ ГЛУБОКО НАПЛЕВАТЬ, ЧТО ЗА ТРАДИЦИИ БЫЛИ РАНЬШЕ У ВАШЕЙ ЧУДАКОВАТОЙ СЕМЕЙКИ, И ВООБЩЕ, У МЕНЯ МНОГО ДРУГИХ ВАЖНЫХ ДЕЛ. А ЕЩЕ МНЕ ВСЕ РАВНО ДО ТВОИХ СЛЕЗ, ДО ТЕБЯ И ТОГО, ЧТО ВОКРУГ — Я УСТАЛ ЖИТЬ, А ТЫ ТОЛЬКО ЕЩЕ БОЛЬШЕ ДОВОДИШЬ МЕНЯ СВОИМИ ФИЛОСОВСКИМИ РАЗГОВОРАМИ И ТЕПЛЫМИ ВОСПОМИНАНИЯМИ. БЫТЬ МОЖЕТ, Я НЕ ХОЧУ ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ СЕЙЧАС. МНЕ БОЛЬНО, ПЛОХО И ГРУСТНО, ТОГДА ПОЧЕМУ ТЫ ЛЕЗЕШЬ КО МНЕ С ЭТИМ И ПОЗВОЛЯЕШЬ СЕБЕ ВОТ ТАК ПРОСТО НАСМЕХАТЬСЯ НАД МОИМ ПРОШЛЫМ? Вот так ты и должен сказать — иначе ничего не выйдет.
Но Джек все же промолчал, ведь
он не хотел видеть улыбки, этого осуждающего и немного опечаленного выражения; нет, она бы ни в коем случае не позволила себе злиться, а на лице смогли бы расцвести разве что несколько слезинок — тогда пришлось бы пальцами поднимать застывшие жемчужины с земли, искать между вороха листьев, веток и застывшей грязи, и после умолять о прощении, возвращая украденное в чужие холодные руки
на ум пришла одна только банальная фраза:
— А что было дальше? Все наладилось ведь, так?
— Какой же ты забавный, Джейкен. Думаешь, у добрых историй всегда обязателен не менее миролюбивый конец? Ведь по сути даже человеческая жизнь — одна большая сказка с неизвестными главами впереди, которая также закончится смертью, и книга схлопнется на последней странице. Не задумывался об этом?
Что случилось потом… Моя короткая история подходит к