Но остальным-то в «мертвятнике» делать совершенно нечего! Так что он внимательно и обстоятельно проводил всех до самой лестницы и дождался, когда даже звук шагов смолкнет вдалеке.
***
Надар, пригасив свет, очень внимательно посмотрел на своего бывшего ученика, но тот «держал лицо». Мар, к сожалению, делал это с каждым разом все лучше и лучше.
— Не вини себя, — вздохнул он. — Марик, ты и так сделал больше, чем было возможно.
Тот покачал головой. Может и так. Может, он сделал и все возможное, но значит, надо было делать невозможное!
Впрочем, не важно.
— Мастер, мне надо будет уехать. На несколько дней. Так, чтобы не прознал ни Тедор, ни князь Константин.
— Что ты задумал?
Мар в досаде покачал головой.
— Арем еще долго не встанет. Янки нет… мне надо в Белушу. Я обещал ей, что буду присматривать за ее родными, помните? Будет честно, если я сам им все расскажу. Как есть.
— Представляю себе этот разговор…
— Надеюсь, Вальтар меня не погонит в шею.
— А потом?.. Когда ты вернешься? Я сообщил Константину о новых клоаках по склонам циркуса, он обеспокоен. Планирует отправить несколько отрядов для глобальной зачистки.
— Да.
— Что «да»?
— Да. Я буду участвовать в этой экспедиции. Придется отменить лекции и… и может, после этого рейда я не вернусь обратно еще какое-то время. Для меня это важно.
Надар хотел было уточнить, что именно Мар считает для себя более важным, чем преподавание в Академии… но промолчал. Потому что уточнение, если подумать, было дурацким. И так понятно, что последние события заставили Мара Шторма на многие вещи смотреть совершенно иначе.
— Вы идите, — вздохнул Мар. — А я еще тут… немного побуду.
Ректор ушел.
Мар быстро запер за ним дверь, потом на деревянных ногах вернулся к кушетки и сел, чуть подвинув Янкины ноги.
Состояние «сдвига» накрыло его еще пока он напитывал проглоченный Янкой криос собственной магией… а потом еще и магией своего накопителя… и кажется, накопителя Анны и даже ректора. Но когда магическое сканирование образа показало, что извлечь порошок хирургическим путем вряд ли получится, остался только один выход — стазис.
В который погрузить девочку мог только один человек в Академии — он сам. И нельзя было даже намекнуть, даже показать хоть кому-то из присутствующих, что он к тому моменту и сам-то почти ничего не видел, а уж звуки текущей воды мерещились ему и вовсе так отчетливо, словно капало уже прямо возле операционного стола…
По большому счету отнести Янку вниз мог и кто-то другой…
Но почему-то нельзя было этого допустить.
Ну, вот нельзя, и все.
Его ответственность.
И может, немного — его право.
Мар выпростал из-под одеяла Янкину ладонь, и спрятал между своими ладонями, словно хотел согреть. Словно в этом был хоть какой-то смысл.
Можно до бесконечности себе врать, можно до бесконечности повторять простую формулу: «это просто студентка Академии. Да, она в беде, но я здесь при чем?»…
Это будет ложь, но какая разница, кругом ложь, так ложью больше, ложью меньше…
Он молчал. Хотел вспомнить, как так получилось, что эта девочка внезапно стала значить для него немного больше, чем другие студенты… да что там. Больше, чем большинство людей, некромантов и драконов.
Из-за клятвы?
Или немного раньше?
Или немного позже, в той пещерке, где он в первый раз ее похоронил?
Внезапно словно из воздуха, возле его ног появился плешан.
Остановился, широко расставив крепкие когтистые ноги, и уставился Мару прямо в глаза.
Стало даже казаться, что он понимает, о чем пытается сказать ему химера…
Ты же моя стая, ты дракон, ты сильный! Сделай что-нибудь! Спаси ее!..
— Прости, Квазимодо, — сказал он, еле ворочая языком. — Прости, я пока не могу…
А потом? Потом-то сможешь? Сможешь рискнуть ее жизнью? Своим последним шансом? Вашим, если на то пошло, общим последним шансом?
Мысли путались. Мар уже не понимал, с кем, с которым из внутренних «я» он сейчас спорил, которое «я» убеждал, что однажды все изменится. Что все еще можно исправить и может, однажды, он проснется и поймет, что решение найдено. И Янка будет жить. Снова Будет улыбаться. Снова будет кому-то рассказывать что-то забавное или чертовски важное. Будет спрашивать про все на свете — от биографии дракона Александра Самума до «Почему люди перестали пользоваться старыми подземными туннелями, если они защищены от химер?»… Да просто будет. Где-то. Как-то. Пусть далеко, пусть совсем без него, даже без памяти о том, что был где-то в ее биографии один самонадеянный профессор теории магии…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Главное, что будет.
А туннели… не защищены они от химер. Нет, маленькая. Просто химеры не любят темноту и сырость. Но ели надо будет — полезут, как милые…
Он сидел рядом с Янкой до глубокой ночи.
А утром, едва первые обитатели Академии потянулись к своим умывальникам, пришел в кабинет ректора с заявлением об увольнении.
— Я должен вернуться домой. Там остались незаконченные дела.
Надар помедлил с минуту, потом все же уточнил:
— Уверен?
— Да.
— Я не смогу тебя вытащить, если что-то пойдет не так.
— Знаю. Но пора переставать прятаться. Кроме того, возможно, где-то в Водопадном можно найти информацию о том, как нейтрализовать магию криосов. Такой способ должен быть.
— Значит, — вздохнул Надар поднимаясь, — ты его найдешь. Как я понимаю, уговоры бесполезны?
Мар кивнул.
— Тогда удачи. Только не забывай, что здесь тебя всегда ждут.
— Я не забуду.
Когда за Маром закрылась дверь, ректор поднялся в свой кабинет, с силой выдернул ящик стола и достал оттуда непочатую бутылку с мутновато-медовой жидкостью.
Поискал взглядом стакан, не нашел, и сделал первый глубокий глоток.
Ректор был почти уверен, что больше никогда не увидит Мара Шторма. Ни живым, ни мертвым.
55.
— Бездушный урод! — зло охарактеризовал Шторма Дик. И для усиления эффекта от души шарахнул ладонью по столу. — Ах, нельзя ничего зделать, отправим в стазис, а потом разберемся! Ну да, разберутся они! Хоть кто-то подумал, что из этого их стазиса нормально выходят только трое из четырех, то есть, каждый четвертый или вовсе не просыпается, или потом…
— Ему не все равно, — возразила Алиса. — На самом деле по лицу не скажешь, но он переживает…
— Пусть переживает где-то от нас подальше, — согласился Даник. — В конце концов, это из-за него все произошло. Живи он в своем чертоге, и другие драконы в Академию не совались бы!
Компания снова собралась в «берлоге», на этот раз в полном составе. Даже Вадим.
Настроение у всех было мрачное и при этом — деловое. Как будто у них уже был составлен план по спасению Янки. Хотя пока не было даже плана спасения себя из «ямы».
— А ее родным кто-нибудь сказал? Скажет? — спросила Лора. — Кто-нибудь знает, есть у нее вообще кто-то?
— Отец где-то в Белуше. И братья, — вспомнил Даник. — Но лучше спросить у наставника Арема, как в себя придет. Кстати, я тут слышал… ректор пытается его уговорить остаться у нас преподавать некромантию.
— Интересно, кто будет вести теорию, если Шторм решит вернуться к кровным родственничкам, — скривил губу Дик. — Впрочем, не интересно…
В дверь постучали.
Сразу повисла натянутая тишина, в которой Даник неохотно окликнул:
— Войдите!
Вошел ректор. Окинул всех печальным серьезным взглядом и сказал:
— Вы все считаете себя Яниными друзьями. Наверняка у вас ко мне множество вопросов. А у меня теперь есть на них ответы. Так что, спрашивайте?
— А что взамен? — буркнул подозрительный Дик.
— Обещание, что то, что я вам расскажу, не покинет этих стен. Ну что… можете спрашивать…
Мар Шторм из Звездной Академии Астеры
Если бы Клара хотела остаться незаметной, она не стала бы пользоваться духами. Да еще и столь узнаваемыми.
Мар запер входную дверь и громко поздоровался. Видеть никого не хотелось, особенно Клару. Но… Клада это Клара. Для нее нет запрещенных тем и запертых дверей.