Со вздохом я встал на пол, пообещав себе еще раз вернуться на эту королевскую кровать, и оглядел себя. Мое тело представляло жалкое зрелище, ребра выпирали, мышцы ссохлись и отказывались держать мой вес. Со стороны, наверное, я сильно смахивал на жертву концлагерей или ожившую мумию. Мда, похоже, нужно было остановиться чуток пораньше и не доводить себя до такого состояния. Это сколько же я крови Ренарду отдал? Литр или больше? Оглядев комнату, я понял, что нахожусь в том же самом доме, куда впервые привел меня вождь. Да, вон и свежая дощечка закрывает пробоину от "Горного разрушителя".
В комнате никого не наблюдалось. Видимо, тот хлопок двери означал, что её недавно покинули те, кто присматривал за мной в бессознательном состоянии. Это плохо, так как мне нужно было срочно восстановить кровопотерю и основательно перекусить. Ну что же, придется ковылять на поиски самому… Ага! Как же! Я совсем упустил из виду, что неизвестные доброжелатели, доставившие сюда мою тушку, потрудились меня полностью раздеть, так что я находился в абсолютнейшем неглиже. И как в таком виде показаться на люди? Не отрываясь от устойчивой кровати, я принялся оглядывать пространство в поисках одежды, одновременно с этим вспоминая последние сознательные события.
Похоже, что я поддался непрошеным эмоциям и наговорил много лишнего, так что сейчас мое положение стало очень шатким, причем не в буквальном смысле. Нет, ну от себя я такого не ожидал! Подумаешь, мертвых девушек увидел, так что же теперь нужно было отказываться от звания Повелителя, говорить, что я не гожусь на него? Нет, после боя у меня капитально снесло крышу, наверняка на это повлияла моя искренняя симпатия к горцам, так некстати обнаружившаяся, или еще что-то. В общем, похоже, что меня ждет вышвыривание из гор пинком под зад. И это в лучшем случае, ведь самозванца и недостойного Повелителя могут и казнить запросто. Ну ничего, на первое я согласен, так как делать мне тут больше уже нечего, а крушение планов на помощь горцев я как-нибудь переживу. Главное, чтобы пожрать напоследок дали, а то ведь и сдохнуть по дороге могу.
Не успел я додумать последнюю мысль, как дверь открылась, и на пороге показались три девушки, которые совсем недавно потчевали меня завтраком. В руках у них были громадные подносы, значительно больше, чем в прошлый раз, а последняя еще и несла сверток, в котором угадывалась моя одежда. Кинув на меня смущенный взгляд, девушки начали расставлять тарелки, а одна из девушек аккуратно положила на кровать мои шмотки. Глянув на стол с едой, потом на одежду, я сделал правильный выбор и отклеился от кровати, сделав шажок в сторону пищи. Пошатнувшись, я едва устоял на ногах, а девушка рядом со мной подхватила мое тело, готовое служить пособием для изучения человеческого скелета, и помогла дойти до стола.
Благодарно улыбнувшись девушке, я закончил свое путешествие, опустив задницу на стул, и первым делом потянулся к кувшину, понимая, что мне нужно срочно наполнить тело жидкостью. В кувшине снова оказалось вино, по-видимому, у горцев подавать воду на стол было просто не принято. Едва справившись с тяжеленной тарой, я начал пить прямо из горла и остановился только тогда, когда кувшин опустел. Почувствовав себя немного лучше, я прикинул на глаз емкость кувшина — литра два — и обратился к девушкам:
— Красавицы, а вы не могли бы принести еще кувшинчик, а лучше два?
Девушки с какой-то радостью подхватили пустую емкость и убежали, а я приступил к еде, чувствуя, что силы начали ко мне постепенно возвращаться. Спустя несколько минут вернулись девчата и поставили три полных кувшина передо мной. Я одобрительно кивнул, и ополовинил еще один. Мое тело наливалось силой, кровь все быстрее бежала по венам, головокружение окончательно меня покинуло, и я с аппетитом набросился на еду под взглядами отчего-то краснеющих девушек. Спустя десять минут я понял, что так продолжаться не может, потому что взгляды, бросаемые на меня, были уж слишком любопытными. Поэтому я пригласил всех сесть за стол, а сам пошел одеваться. Осмотрев свое тело, я с удивлением заметил, что уже не напоминаю оживший скелет. И ребра уже не торчат, и мышцы стали рельефнее, короче — я оживал на глазах изумленной публики, которая уже переглядывалась друг с другом с легкими улыбками.
Оценив тот факт, что за время, пока я валялся без сознания, одежду постирали и подлатали в некоторых местах, я мельком проверил карманы и вновь надел монетку связи с Алоной на шею. Хотя я уже понял, что мы можем общаться и без этого, но так все же будет надежнее. Вернувшись за стол в более подобающем виде, я продолжил трапезу уже в компании девушек, которые отчего-то ели мало, уступая мне инициативу. За едой я добил еще один кувшинчик, уже оценив его вкус и аромат. Нет, такое вино нужно продавать в другие страны, имея с этого неплохой доход, ведь нечто подобное я пробовал только во дворце Фариама, а в основном доводилось пить какую-то кислятину. Так что торговлю можно налаживать смело, в Мардинане такое вино с руками оторвут.
Отвлекло меня от весьма прозаических мыслей появление Вакарина, который одним взглядом спровадил девушек подальше. Понимая, что разговор, который сейчас последует, будет не из легких, я налил себе еще вина. В кружку, как культурный человек. Пока я её осушал, вождь заглянул в кувшины и обнаружил в двух пустоту. Строго посмотрев на меня, он отставил последний кувшин подальше, когда я за ним потянулся, чтобы вновь наполнить пустую кружку.
— Тебе хватит! — заявил Вакарин.
— Да ладно, не такое крепкое вино… — начал я, чувствуя, что вру сам себе.
В голове уже начало шуметь, поэтому я приказал организму заняться очищением, избавляя кровь от алкоголя.
— Ты думаешь, это может помочь? — спросил Вакарин, присаживаясь на соседний стул.
— Уверен в этом, — ответил я, чувствуя, что мой язык также с трудом ворочается во рту.
А дальше начался театр абсурда для одного зрителя. Вакарин отчего-то посмотрел на меня с жалостью и сочувствием и тихо заговорил:
— Это не заглушит твою боль. Оно может только её отдалить, но вскоре она будет терзать тебя с новой силой. Алекс, поверь мне, я через это проходил. Девять лет назад погибла моя жена… Глупо, по неосторожности. Я винил себя в этом и долго пытался залить пожар в своей груди…
У меня от этих откровений уши начинали заворачиваться в трубочку. Я даже протрезвел от недоумения, пытаясь разгадать, к чему же клонит вождь.
— Не стоит себя обвинять в гибели людей. Алекс, ты сделал все возможное, чтобы спасти их, и гибель их не должна оставаться тяжким грузом на твоей душе. Я знаю, что сейчас это тебя не убедит, но просто знай, они знали, на что шли, они были готовы умереть, чтобы победить…