время.
— … А-а. Интересно, как ученица жрицы в сером одеянии может быть такой изысканной и хорошо образованной. По всему видимому, они привыкли жить лучше, чем воспитанные дамы из низших сословий.
— Сэр, что мисс Кристин представляет из себя? Что это за человек?
Главный священник встает, потирает виски, а затем берет книгу из книжного шкафа. Похоже, она о священниках в синих одеждах. перелистывая страницы длинными пальцами, он, наконец, останавливается на пометках, которые искал.
— Вот эта. Кристина — дочь наложницы, ноу нее сильная мана. Ее отец хочет получить опеку над ней. Поскольку его законная жена решительно возражала, он отправил свою дочь в храм для лучшего образования и защиты.
— Для образования?
Главный жрец закрывает книгу, передает ее Арно, затем оборачивается и смотрит на меня.
— Полагаю, она думает, что когда-нибудь вернется к своему отцу. Потому частные учителя и репетиторы по искусству часто ходят в ее комнату. По сравнению с теми священниками в голубых одеждах, у которых нет финансовой власти или мана которых слаба, у нее действительно другая жизнь.
Итак, она особенная жрица в голубых одеждах, которая воспитала особую жрицу в серых одеждах. Поэтому не стоит относиться к совету Розины как к обычной жрице в серой мантии.
— Простите, сэр. Я не могу накормить служителя, который, хоть и хорошо разбирается в искусстве, но больше ничего не знает и отказывается выполнять иную работу. Могу ли я попросить ее делать ту же работу, что и Делия?
Честно говоря, мне не нужен помощник, который ничего не делает, кроме как играет в Феспиль и живет элегантной жизнью даже лучше, чем моя. Я хочу так же провести все свои дни в библиотеке, но я должна работать.
— Вполне естественно, что разные мастера предъявляют разные требования к своим помощникам. Будет совершенно нормально сказать Розине выполнять ту работу, которую вы сочтете приемлемой для нее. Разве Фран ничего ей не сказал?
Фрэн медленно качает головой с неприятным выражением лица.
— Она никого не слушает. Розина не считает себя ученицей. Она со мной разговаривает так, будто властвует надо мной. Кажется, она смотрит свысока на священников в серых одеждах, не ассоциируя себя с ними.
— … Дауж, это звучит ужасно.
Всеми рутинными обязанностями в моем доме руководит Фран. Если она отказывается следовать указаниям Франа, я не могу принять ее в качестве помощника. Я очень хочу, чтобы она вернулась в приют как можно скорее.
— Больше всего меня беспокоит то, что она играет на музыкальном инструменте до поздней ночи. Я могла смириться с этим в первую ночь, потому что знала, что она не играла на нем долгое время. Но на следующий день она продолжила, будто это совершенно нормально. Это действительно так… Я не могу этого вынести, пока живу на первом этаже. Для Делии же, которая живет рядом с ней, это терпеть и вовсе невыносимо.
Мало того шумная девушка. Так она еще и не работает.
— Сэр, могу ли я вернуть ее в приют, когда у меня нет выбора? Если я ничего не могу сделать, чтобы Розина передумала, не могли бы вы забрать ее обратно? Я заплачу за обучение, так что будет лучше, если я пойду туда практиковать феспиль в тренировочные часы.
— … Служители, которые отказываются следовать за своими хозяевами, бесполезны. Даже я не хочу забирать ее обратно.
Услышав слова главного жреца, я ловлю зрительный контакт с Франом и слегка киваю ему.
— Соберите всех наших помощников после обеда. У нас будет встреча. Перед этим я хочу узнать мнение Вильмы, еще одной воспитанницы детского дома. Большое спасибо за совет. Нам нужно идти, сэр.
— Хорошо. Важно узнать мнение всех служителей. Увидимся позже. «Она немного повзрослела? Нет, мне все еще нужно присматривать за ней». Пока главный жрец бормотал, я выхожу из дома и направляюсь в приют.
Вильма и Розина раньше служили одному и тому же мастеру. Так что, быть может, Вильма будет на стороне Розины, если я спрошу ее совета.
Я посылаю кого-то за Вильмой, решив поговорить в столовой. Фран входит в комнату, чтобы взять доску для изготовления карт. Вильма может говорить полностью свободно только тогда, когда Франа рядом нет, потому что он взрослый мужчина.
— …Я хочу узнать мнение всех моих помощников сегодня днем. Ты предпочитаешь не жить в моем доме, поэтому я пришла сама спросить твое мнение. Мне интересно, стала бы ты отказываться от грубой работы, если бы это навредило твоим рукам? Ведь ты, как и Розина, раньше служила мастеру Кристине, наверное ты лучше понимаешь ее. Вильма — первая, кто бросается отмывать грязь с детей. Я уверена, что она бы не стала отказываться от грубой работы по такой причине, но мне нужно спросить ее об этом, как еще одну бывшую служительницу Кристины.
— Мисс Мэйн, моя работа — заботиться о детях. Если я не возьмусь за грубую работу, я не смогу в полной мере заботиться о них.
Вильма спокойно отвечает, глядя на меня. Увидев ее приятные глаза, я вздыхаю с облегчением, а затем спрашиваю ее о Розине.
Я действительно рада, что Вилма не из тех людей, которые отказывались бы от грубой работы, но ведь получается, что от нее смеет отказываться одна лишь Розина.
— … Это верно. Я полагаю, у нее чувство собственного достоинства развито гораздо сильнее, чем у остальных.
Вильма подумала еще немного и продолжила:
— Я была выбрана ученицей, когда мне было десять лет. В отличие от меня, Розина была выбрана ученицей почти сразу, как она ушла из приюта. Ей совсем не доводилось выполнять грубую работу ранее, так же как и все время, что она служила мисс Кристине. Вся тяжелая работа выполнялась теми, кто не был способен к искусству, как она вам и сказала.
Когда Розина была ребенком, все еще были жрицы в серых одеждах, которые заботились о детях до их крещения. Тогда дело не в том, что Розина действительно не хочет выполнять грубую работу, а лишь в том, что ее так воспитали. Она похожа на девушку из зажиточной семьи даже больше чем