А уж если попадется борщевик! Он станет главарем. Ханом Батыем, не меньше, или таланинским Чингисханом. К нему нужно продраться и четким ударом снести супостату кудрявую голову цветов нахер. Если найдутся только заросли борщевика, ну, тут все понятно – ты самурай в бамбуковой роще.
Еще можно найти какую-нибудь точку в глубине стекла, когда едешь в поезде. Или просто неровность, сфокусироваться на ней, и вот уже не ты едешь в поезде, а точка на стекле несется по кронам деревьев, полям, городам. Практически искусство – выбрать такой ракурс, чтобы точка на стекле попала на блестящий рельс встречных путей, и держать ее точно посередине рельса, всем телом отслеживая покачивания вагона.
Больше про счастье ничего не знаю.
Глава 31
Юлю, на которую я не мог смотреть спокойно, я встретил случайно. Ну как случайно. Я специально пришел для этого на Горбушку. Зашел в павильон, где она работала, и уставился на телефоны.
«Какие широкие бедра», – подумал я, когда она подошла и спросила:
– Что-то интересует, подсказать? – и добавила: – Я тебя знаю, ты тут работал раньше.
– Точно, – сказал я и обрадовался, что не нужно придумывать тему для дальнейшего разговора.
Бедра у Юли и вправду были широкие. Выдающаяся задница. Во всех смыслах. Плоский живот и тонкая талия. Я даже не обратил внимания, что у нее очень маленькие сиськи. Совсем нет. И короткая стрижка. Я такие у женщин никогда не понимал. Зато у Юли были «огромные голубые глаза».
Она жила в подмосковном городе Королев. Снимала комнату у женщины, которая всю жизнь отработала продавщицей цветов и теперь не чувствовала никаких запахов. В квартире жутко воняло кошачьей ссаниной, но в комнате у Юли пахло хорошо. Юлей там пахло. И яичницей с сосисками по утрам.
В моменты максимального возбуждения Юля кричала: «Отпизди меня! Отпизди!»
Сначала я аккуратно бил ее по заднице, пока она не вцепилась мне ногтями в спину и не закричала на всю квартиру: «Ебни меня!»
Я отвесил ей полновесного леща. Юля всхлипнула и кончила.
Обычная ебля ее после этого не устраивала. Я заматывал ей руки скотчем, стучал хуем по лбу, раздавал пощечины и выкручивал соски. Юля пищала, страдала, но просила еще. Я думал, она дока в жестком сексе, но оказалось, что для Юли это тоже был эксперимент.
– Я раньше смотрела всякую порнуху извращенную, возбуждалась дико, но боялась попробовать. А с тобой это как-то само получилось. – Она поцеловала меня в нос и добавила: – У тебя красивый нос, Ян.
– Ладно, – ответил я, повернул ее на бок, и надавил рукой на поясницу, чтобы она выгнула спину, и резко вставил ей в анал.
– Нет! – закричала Юля.
Я почему-то подумал об Андрее Ниподатенко, его жене, и всунул Юле до конца.
– Еще, – попросила через стон Юля и с воплем кончила.
Ближе к обеду я вернулся в арбатскую квартиру. Через полчаса пришла Лена. Разгрузила пакеты с едой в холодильник.
– Я люблю тебя, – сказал я Лене.
– Я тоже люблю тебя, Ян, – ответила Лена.
Я развернул Лену спиной к себе, взял за волосы и надавил рукой на поясницу. Она судорожно начала расстегивать джинсы.
– Что такое любовь? – спросил я у нее, когда мы закончили.
– Мы столько времени вместе, а ты не знаешь? – ответила Лена, натягивая джинсы.
– А ты знаешь?
– Знаю.
– Скажи.
– Да пошел ты, Ян, – сказала она.
Глава 32
Никакой деятельности компания, где Таланин был генеральным, а я коммерческим директором, не вела. Кирилл до сих пор был уверен, что он инвестор в деле организации корпоративных тренингов и тимбилдинга. Исправно подкидывал денег на оборудование для проведения этих тренингов и оплату мелких нужд компании. Что позволяло нам с Таланиным оплачивать квартиру и мечтать о светлом будущем, выходя из квартиры только ближе к ночи, чтобы нажраться в ближайшем баре «Гиннеса» и, если повезет, познакомиться с какими-нибудь дамочками.
Если с дамочками не получалось, я среди ночи открывал ноутбук и до утра смотрел на чистый вордовский лист. После таких ночей я почти терял веру, что буду жить в Лаврушинском переулке.
Иногда мне хотелось снова прийти в ту квартиру и спросить у хозяйки: «Бабуль, сука, а ничего проще загадать было нельзя? Давай ты мне расскажешь, что такое любовь, а я не буду писать книгу». Но мне не хотелось так быстро сдаваться. Еще есть время до того, как я скажу: «Четвертый десяток дураку».
Просыпался ближе к обеду. Таланин спрашивал: «Ну что, пишется?»
«Пишется», – отвечал я и ближе к вечеру уезжал к Юле. Иногда писал сообщения Алене. Пока однажды она не ответила: «Не пиши вечером, муж дома».
На следующий день я приехал к ней на работу. Она работала там же, где и раньше.
– Привет, гений, – сказала она.
– Привет, – ответил я.
Мы пили кофе в подсобке. Вспоминали. Я надеялся, что получится ей присунуть, но Алена вела себя так, что вариантов не было.
Когда я собрался уходить и просто прижал ее к себе, она поцеловала меня в подбородок и сказала: «Поздно, Ян». «Ладно», – ответил я и поехал в город Королев.
Глава 33
В январе две тысячи шестого из Индии вернулся Валера. Бородатый, с длинными волосами в хвост. Валера вернулся с тибетским монахом. Тот сидел на кухне, пил чай и улыбался, как олигофрен.
Мы с Таланиным смотрели на него и тоже улыбались, как дебилы. Валера изъяснялся с ним на тибетском так, будто это его родной язык. В принципе, я не сомневался, что он овладеет им в совершенстве даже за такой короткий срок.
– И что теперь с ним делать? – спросил Таланин.
– Денег нужно заработать, мне скоро нужно уезжать.
– Куда? – спросил я.
– Туда же, – ответил Валера.
– И как на нем денег заработать? – спросил Таланин.
– Он – тибетский астролог, сдадим его куда-нибудь, где люди на полном серьезе верят, что стоит им прикоснуться к живому тибетскому монаху, как они тут же обретут просветление. Я буду переводить, вот тебе деньги, – на полном серьезе ответил Валера и добавил: – В Москве таких валом.
Мне показалось, что Валера стал злее, чем до отъезда. Словно что-то понял, но не может объяснить и из-за этого злится.
А монах через месяц сбежал. Как только получил первые деньги от своей астрологии. Нашел в Москве еще одного тибетского монаха из его монастыря, который давал тибетскую медицину, и поселился у него.
Валера купил на свою часть билет, получил визу и снова