Читать интересную книгу Невероятная Соня. Часть I. Парижский призрак - Марина Денисова

В один прекрасный день, когда Соня и Андрей были оба дома, Соня, случайно взглянув в окно, увидела, как по двору по направлению их парадной грозно шествует Людмила Николаевна. Такой шанс упускать было нельзя! Соня накинулась на ничего не подозревающего, мирно пьющего утренний кофе Андрея и поцеловала его взасос с максимальной страстью, на которую тогда была способна. Андрей, не привыкший к активности жены и не особо поощрявший подобное поведение, всё-таки, как здоровый мужчина, не устоял и повалил Соню на кухонный стол прямо на скатерть, подаренную его мамой, разбив при этом, мамой же подаренную кружку.

С радостным возгласом: «Я вам плюшек к чаю принесла!» Людмила Николаевна зашла на кухню как раз в тот самый момент, когда, вляпавшись рукой в вазочку с вареньем, и пыхтя как паровоз, Андрей изливался в свою жену.

Сколько потом было криков! Сначала, уронив пакет с плюшками и с криком «Господи! Кошмар какой!» Людмила Николаевна пулей вылетела из квартиры. Потом кричал, да нет, скорее орал Андрей. Он обвинил Соню, что она спровоцировала его специально, потому что, наверное, в окно увидела его маму, что такое поведение вообще не достойно порядочной женщины и прочее, прочее, прочее. Соня не особо слушала. Она, конечно, оправдывалась, говоря о том, что никакую маму она не видела, а виноват Андрей во всём сам, потому что нельзя сидеть на кухне таким красивым и притягательным.

Он злился целую неделю, в течение которой, Людмила Николаевна не разговаривала с ним. Услышав по телефону Сонин голос, она и вовсе вешала трубку. Потом уже через Сергея Ивановича как-то удалось её успокоить, но самое главное, без звонка она больше не приходила. Сонин план сработал! Ей, конечно, пришлось поехать в магазин и купить новый стол, потому что Людмила Николаевна сказала сыну, что за этот не сядет ни за что.

Вообще, после всей этой истории, Соня неожиданно сама для себя поняла, что в сексе ей нравится проявлять инициативу и нестандартность ситуации её очень вдохновляет. Даже зная, что сейчас придёт свекровь и их застукает, она не только сильно возбудилась, но и получила удовольствие, хотя обычно мало, что чувствовала.

Соня вообще плохо понимала свой организм, какой-то безумной потребности в сексе у неё не было. Да, иногда хотелось, но не так как в книжках пишут «хочу, не могу», могла и обойтись. Инициативу она проявила только несколько раз в жизни и то не из-за сильной потребности – один раз, когда узнала об измене Андрея, и ей безумно захотелось стереть с него следы чужой женщины, ещё раз на кухне, когда решила насолить свекрови. Оба раза для Сони были удивительными, свои собственные ощущения её волновали и пугали одновременно, ей это казалось каким-то неправильным. Всё, что происходило в их с Андреем спальне, происходило почти всегда только по его инициативе, он решал, она просто соглашалась и принимала. Он был очень, как ей казалось, внимателен к ней, хотя и тороплив, но нежен. В своих проблемах с оргазмом Соня винила себя, с Андреем они об этом говорили только однажды.

– У тебя голова не тем забита, ты думаешь о чём-то не о том, поэтому не получается, – злобно сказал он тогда.

И Соня, чтобы его не злить, начала симулировать. Она пыталась стонать, но он говорил ей, чтобы она была потише. Она как-то захотела закинуть свои ноги ему на шею, как в каком-то эротическом фильме, который однажды видела, но он пресёк её попытки. Она на нём сверху и то была всего пару раз. Тогда в коридоре и ещё как-то, когда они пришли с корпоратива из клиники, и ей захотелось самой. Обсуждать Соне это было не с кем. Она, зная выражение «нет холодных баб, есть плохие любовники», думала, что мама или Ольга, с которой она ещё до истории с изменой Андрея дружила, скажут, или просто подумают, что во всём виноват Андрей, а ей не хотелось, чтобы о нём думали плохо. Источники в интернете ей казались слишком похабными, различные пособия – слишком ненадёжными, стимулировать саму себя было вообще не приемлемо, тем более мама когда-то в шутку сказала, что «мастурбация в подростковом возрасте ещё понятна, но при наличии постоянного партнёра – это ненормально».

С такими невесёлыми мыслями Соня закончила раскладывать свежевыглаженное бельё в шкаф.

Было семь, пора позвонить Андрею, чтобы успеть приготовить ужин к его приходу.

– Извини, рано не жди, мы тут с ребятами посидим немножко, не волнуйся! – Соня услышала женский смех. – Можно так не вопить! – крикнул Андрей. – Я с женой разговариваю! Всё, целую, пока!

Что-то Соне не понравилось в этом разговоре, может женский смех на заднем фоне, но там же есть медсестры, другие врачи женского пола… голос у Андрея был, как это сказать… неестественный какой-то.

«Не придумывай!» – сказала себе Соня.

Но настроение испортилось вконец.

Чтобы хоть как-то себя порадовать и успокоить Соня набрала себе ванну с пеной и опустилась в благоухающую воду.

«Уже десять лет как мы женаты».

Соня выставила перед собой руку и посмотрела на обручальное кольцо. Когда они женились, с деньгами было плохо, и решили на кольца деньги не тратить. Сонино кольцо было переплавлено из старых золотых коронок бабушки Андрея, а ему решили, не покупать вообще.

– Ну, папа же не носит, – аргументировал он тогда.

Сонино кольцо было широким и каким-то жлобским.

– Восемь граммов, почти как у меня! – похвалялась свекровь.

Инесса Витальевна дипломатично молчала, а Соня не стала возражать, так с ним и ходила. Однажды намекнула Андрею, что пора купить другое, посовременней что ли.

Но Андрей только отшутился: – Зато оно большое, видно издалека, что ты моя.

«Подумать только, десять лет, а детей так и нет», – невольно подумала Соня.

Когда они только поженились, о детях не могло быть и речи. И Соня слишком молода – институт надо закончить, и Андрей жаждал написать диссертацию. Соня, не послушав, отговаривающую её маму, стала пить противозачаточные таблетки. Она пила их несколько лет, поправилась почти на десять килограмм. И решила – хватит! Как будет, так и будет. В первый же месяц случилась задержка. Соня радостная прибежала к Андрею. Андрей воспринял новость очень сдержанно, без энтузиазма, но Соня твердо знала, что будет рожать. Потом началось кровотечение с какими-то странными, не свойственными Соне болями в животе. Оказалось, беременности не было. Долгий приём противозачаточных вызвал гормональный сбой. Она мучилась долго: то месячные повторялись каждые две недели, то не начинались месяцами. Один врач назначал таблетки, другой уколы. Прогестерон, пролактин, эстрогены – какие анализы она только не сдавала, к каким светилам только не ходила, никто ничего не мог понять – все показатели были в норме. Соня плюнула на всех врачей, и незаметно всё нормализовалось, случались сбои, но не серьёзные. Вес вернулся в норму. Потом так некстати случилось воспаление придатков. Она отходила от него месяца четыре.

Они по-прежнему не предохранялись, но беременность не наступала. Андрей всерьёз заговорил о детях после своего тридцатипятилетия, – свекровь очень сетовала, что внуков может и не увидеть, ведь ей уже шестьдесят три. И снова начались походы по врачам. Обследовались оба, у обоих всё в порядке, причины не ясны. Соня узнала об ЭКО, направление получить было сложно. Андрей через коллег договариваться не хотел, он вообще не хотел никого в это посвящать, хотя Сонина мама неоднократно говорила, что это глупо, потому что как раз через своих можно было бы найти кого-то толкового. За деньги ЭКО могли сделать, но и гарантий стопроцентных никто не давал, и стоило очень дорого. Мама Андрея, которой он на кой-то чёрт всё выложил, сказала, что это противоречит природе, и раз у Сони (почему-то именно у Сони!) не получается, то значит ещё не судьба, значит рано. И Соня продолжала исправно пить витамины, молиться и верить, что всё придёт само.

Но так прошло три года и «само» ничего не происходило, они почти не касались этой темы, просто жили, как ни в чём не бывало. А Соне так хотелось это обсуждать, она ждала от Андрея слов поддержки, но он говорил об этом нехотя, а потом менял тему. Ему вообще было свойственно менять тему, если она ему не нравилась.

«А вдруг это всё неправда? – подумала Соня. – Вдруг это не моя жизнь и я должна жить иначе? Ведь я была такая молодая. Я и подумать толком тогда не успела. Всё так быстро началось и понеслось. И я всё время бежала вперёд, как будто по инерции, не останавливаясь и не задумываясь. А так ли мы живём? Этого ли я хочу? Об этом ли я мечтала?»

Она добавила в ванну горячей воды, прикрыла глаза и ещё глубже погрузилась в воду.

«Мне двадцать восемь лет, – продолжала размышлять она. – Когда мне было восемнадцать, мне казалось, что двадцать восемь наступит так нескоро, что у меня в этом возрасте будет ребёнок, а может быть двое, что будет много денег и большой дом в сосновом лесу с видом на озеро. И что сейчас? Я живу в квартире, которая мне не нравится. Денег… да, денег хватает, и даже машина есть, но дом мы вряд ли построим. И ребёнок… Когда? Время уходит. Андрею меньше чем через два года исполнится сороковник. Я тоже не становлюсь моложе! А если ещё год, два, три, пять всё будет оставаться также? А что потом? Мы так и будем целыми днями каждый на своей работе, поздно приходить домой, а по выходным то к маме, то к его родителям? Раз в год отпуск на две недели… И так до конца жизни? Я никогда больше не буду свободной, влюблённой, и может быть, однажды я обернусь и пойму, что всё было зря, и я потратила свою жизнь ни на что, что-то пропустила или кого-то. Всё предсказуемо, всё скучно, «день сурка» какой-то…»