тревожьтесь понапрасну, Юрий Анатольевич, шанс, что он будет сидеть со мной за одним столом, очень высок.* * *
— Вскрываемся, господа! — произнес Лисичянский, и выложил на стол четыре дамы. — У меня каре!
С этими словами он откинулся на спинку стула и благожелательно посмотрел на оставшуюся в игре пару партнеров. Да уж, играть парень, и правда, умеет.
До конца второго этапа оставалось минут десять, когда случилась она, та самая партия, которой ждут все серьёзные игроки. Сразу троим, похоже, пришла хорошая карта. Ставки быстро поднимались, и на кону сейчас стояло около пятидесяти тысяч. Так что тот, кто выигрывал эту партию, получит и основной куш игры. Комбинация у Лисичянского хорошая, но не самая сильная. Тем не менее, глядя на него, совершенно не заметно волнения.
— Фулл хаус! — слегка скривившись, признался следующий игрок, и выбросил на стол пару тузов и три шестерки.
Лисичянский буквально на секунду-другую напрягся, а потом довольно ухмыльнулся и требовательно посмотрел на Семецкого.
Пару секунд спустя и до меня дошла причина его довольства. Дело даже не в том, что комбинация у второго игрока была младше, а в том, что теперь, судя по «засвеченным» картам, единственной выигрышной комбинацией для моего тезки оставался флэш-стрит, пять карт от семёрки до валета, причем все одной масти. Флэш-стрит и так редкая комбинация, а уж требование строго определенного старшинства ещё сильнее снижало вероятность.
«Чёрт, а этот Лисичянский быстро соображает!» — с невесть откуда взявшейся досадой подумал я. И тут же сам себя утешил: «Ну да ничего, деньги он теперь будет тратить в тюрьме. На адвоката!»
Тёзка тем временем начал по одной открывать карты. Девятка пик. Валет пик. Десятка. Тоже пиковой масти. Пауза секунды в три, выдержанная им, показалась мне вечностью. Черт, да что ж он тянет-то?! Четвертая карта оказалась семёркой пик.
Ну! Ну же!! Я был готов убить этого Семецкого прямо тут! И это была бы самая нелепая смерть из всех виденных мной. Быть убитым своим напарником, причем даже не из-за невеликой, в общем-то, суммы в полсотни тысяч, а просто из-за слишком длинной театральной паузы!
Лично я уже не сомневался, что Юрий не блефовал, и что у него на руках как минимум стрит или флэш. То есть, последняя, ещё не открытая карта почти обязана быть либо восьмеркой, либо пиковой масти. Но вот выиграет он только в том случае, если у него именно восьмерка пик.
Мельком я бросил взгляд на Лисичянского. Уголок рта его мелко дрожал, а на лбу выступила испарина. И вот тут я простил Семецкому всё. Он издевался не надо мной. Он мстил Лисичянскому за покушение на жизнь сестры своего друга. Пока так.
Я посмотрел на Юрия и обозначил улыбку. Он ответно улыбнулся, и сбросил на стол восьмёрку пик.
Зал взревел так, что даже мне, стоящему в паре метров, совершенно не удалось расслышать, застонал ли Лисичянский от разочарования.
* * *
Дальше все тоже шло совсем не так, как я себе представлял. По окончании игры никто не разбежался. Напротив, все пошли в буфет, где Семецкий угощал народ шампанским, все говорили тосты в его честь, пили за удачу победителя и за его ум, а пара довольно милых девушек даже прочла ему стихи, судя по качеству, собственного сочинения. Но все энергично аплодировали.
Лисичянский, злодей этакий, тоже не спешил удалиться, а напротив, будто приклеился к Семецкому. Пару раз чокнулся с ним, благодарил «за редкое удовольствие от игры» и вообще, вел себя так, будто совершенно не нуждался в уплывших от него деньгах.
Через некоторое время Юрий, уловив знак нашего «русского Шерлока Холмса», извинился перед присутствующими и направился в уборную. Хм, а что? Верно Кошко рассудил! Если Лисичянский и туда за ним потянется, мы злодея там тихо и скрутим.
Один из полицейских агентов по фамилии, кажется, Артузов, направился в «место сосредоточения» даже прежде Юрия. Затем тащился победитель сегодняшней игры, а за ним… Ну же! Точно, за ним потянулся и наш злодей.
Удовлетворенно улыбнувшись, я проверил по-прежнему ли легко извлекается наган из кобуры, замаскированной моим фальшивым пузом, и двинулся следом. За мной, слегка отставая, двигались Кошко и Алексей Ухтомский.
Ну что ж, кажется, удача не оставила нас!
— Стоять! Это ограбление!
С этими словами четверка молодых людей, стоявших сразу за углом коридора, ведшего к уборной, наставила на нас оружие. Да, на всех нас!
— Ну, что стоишь, сказано же, деньги гони! — заорал на Семецкого ближний к нему бандит и лязгнул затвором. Хм, если зрение мне не изменяет, то у него, как и у его соседа, в руках мой любимый «винчестер 44 калибра». Двенадцатиразрядный. А пара оставшихся предпочла наганы.
Обидно! Если их не отвлекут, они нас с Семецким обязательно продырявят. Даже если я первым пальбу начну. Очень уж близко стоят, метров семь всего, да и многовато их.
— Стоять, полиция! — раздалось от угла.
Стволы бандитов дернулись туда, я же, не теряя времени, упал на пол, одновременно извлекая наган из кобуры, и с пола, самовзводом открыл огонь.
Как учил меня Генри Хамбл, в этом деле главное — не увлекаться! Бах! Бах! Пара быстрых выстрелов в центр корпуса бандитам с дробовиками, а затем быстренько перекатился за кадку с пальмой, стоявшую у окна, и выстрелил третий раз, уже по бандиту с револьвером.
Заодно отметил, что Семецкий очень даже толково ушел с «линии огня».
Банг! А вот это уже неприятно. Четвертый бандит очередным выстрелом попал по чугунному радиатору, установленному под окном. Но плохо в этом то, что он, хотя и стрелял самовзводом, промахнулся мимо моей головы всего сантиметров на десять, не больше. Ну что же, сам напросился. Сейчас я его…
Бах-бах! «Двоечка». Но не моя. Семецкий, как оказалось, не просто ушёл с линии огня, но и револьвер из кобуры достал. Хм, быстро он! Похоже, кобуру переделал. Или долго