нижнюю часть стола.
– Ай! – воскликнула я, поднимаясь с колен.
– Что случилось? – спросила тётя Урсула.
– Ударилась, – процедила я сквозь зубы, потирая макушку. – Что у тебя?
– Понимаешь, я думаю, он бы вряд ли раскидывался ключами у нас на кухне, лично я никогда его здесь не видела. Мне кажется, искать ключ надо на его этаже (что бы он там ни говорил), в столовой, в коридоре и на лестнице. А ещё в комнате Крюгера.
Я поняла, что надо ловить шанс.
– Мне кажется, стоит всё-таки начать сверху. Так, я пойду на его этаж, по пути проверю лестницу, а ты можешь осмотреть комнаты, удобные для тебя. Освободившись, помогу тебе на первом.
– Ладно, давай так, но лучше начать поскорее, иначе сегодня вечером весь дом переселится в санаторий!
Я кивнула и побежала на первый этаж, на котором почему-то никого не оказалось. Как можно тише я начала подниматься по лестнице, и вдруг… одна ступенька под ногами скрипнула. Я замерла. До этого вокруг было так тихо, а теперь эту тишину разрезал очень громкий скрип. Подождав немного, поскольку времени всё-таки было в обрез, под начавшийся внизу шум я каким-то чудом добралась до второго этажа, на котором никого не встретила. Далее поднялась по узкой железной винтовой лестнице на третий этаж. Там тоже было пусто. Я уже собралась было взбираться по деревянной лесенке в углу на этаж герра Риттера, как вдруг наступила на что-то мягкое.
Перед тем как я продолжу своё повествование, хочу сказать, что, пока я поднималась по лестницам, всё время оглядывалась по сторонам, так что, по сути, ничего под ногами не видела. Вот почему удивилась, когда вместо паркета почувствовала, что на кого-то наступила. Этот кто-то тихо вскрикнул:
– Вольф, что ты делаешь?!
– Фрейлейн Хэй, ой, это Вы! Простите, пожалуйста!
– Кто же ещё? Я сегодня рано вернулась с работы, а все остальные внизу, в кабинете доктора. Их туда пригласил герр Риттер, потому что заметил что-то очень важное для расследования, – шмыгая красным носом, ответила фрейлейн Хэй, не замечая моей довольной улыбки: я-то знала, что это дело рук Беаты. Вероятнее всего, она там что-то напачкала и, с испуганным выражением лица подбежав к герру Риттеру, рассказала ему про пятно, которого до этого «точно не было».
– Интересно. Кстати, простите, фрейлейн, а почему Вы плачете?
– Я? – спросила она, явно довольная, что заметили, и сразу продолжила: Ох, я просто так расстроилась! Понимаешь, это ведь внутреннее преступление, то есть кто угодно из нас мог украсть эту вещь, то есть… Ох, не могу я называть её чашей, ну не могу, и всё! Но сколько денег она стоит. Мне герр Крюгер рассказывал, как её ценят, ну просто все! – воскликнула она, даже немного дрожа от возбуждения. – Но фрейлейн Грин говорит, что поскольку доктора Крюгера она знает, то может утверждать, что он «немного» приукрашивает.
– Вы виделись с мисс Грин?
– Ну конечно! Это ведь я её успокаивала после того, как она поднялась наверх в свою комнату. А потом она меня – после кражи!
Я понимающе кивнула, а сама отметила про себя, что фрейлейн Хэй и мисс Грин можно вычеркнуть из списка. Вдруг с первого этажа раздался низкий голос, в котором я и фрейлейн Хэй тоже, судя по выражению её лица, без сомнения, узнали фрау Мюллер.
– Ну, Вольф, я пошла, извини, – поднявшись, фрейлейн Хэй угрюмо побрела в сторону винтовой лестницы, ведущей на второй этаж. Убедившись, что её нигде поблизости нет, я, очень довольная, поднялась на четвёртый этаж. Он был самым простым из всех, поскольку, кроме чердака, был единственным этажом, не отремонтированным с 1992 года. Паркет тут сильно скрипел, но из-за шума внизу меня вряд ли кто-нибудь слышал.
Я осторожно подошла к двери и сунула руку в карман фартука. Ключа там не было. Вдобавок к этому я услышала, как кто-то поднимается по лестнице, и, судя по тому, что не остановился на третьем этаже, это был герр Риттер. Я лихорадочно огляделась. Вдруг в углу на потолке заметила небольшие «трещины» в форме квадрата. Я постаралась допрыгнуть до люка с откидной лестницей в потолке, ведущей на чердак. Ещё чуть-чуть…
– Вольф! Что ты делаешь на моём этаже?! И зачем ты стараешься попасть к ней? – услышала я голос за спиной и, повернувшись, увидела, как герр Риттер смотрит в сторону люка.
– Я же просил сюда не подниматься!
– П-просто… Фрай, ой, фрау хотела, чтобы у неё приб.
– Мы это об-суж-да-ли! Понедельник, пятница, разве это непонятно?! А к фрау можно попасть и по чёрной лестнице!
– Герр Риттер! Не смейте кричать на мою пле… мою служанку!
Я с облегчением увидела тётю Урсулу, которая стояла наверху лестницы, уперев руки в бока.
– Тогда, будьте добры, ответьте, ЧТО ОНА ТУТ ДЕЛАЕТ?!
– Успокойтесь! Она помогала искать ключ, который Вы потеряли, и, находясь в другом конце дома, конечно, не знала, что я его нашла на полу.
– Вольф, – сказала тётя Урсула, поворачиваясь в мою сторону и улыбаясь своей самой доброй улыбкой, – видишь ли, я нашла ключ под столом у одной из ножек на нашей кухне. Герр Риттер клянётся, что он там никогда не был, так что я считаю, что это просто какая-то мистика! Но, самое главное, ключ найден!
Я была готова зарыдать… Но мне пришлось радостно улыбнуться и спуститься вниз только после того, как герр Риттер несколько раз торжественно повернул в замочной скважине ключ, приоткрыл дверь, засунув ключ себе в носок ботинка (так что теперь мы его точно достать не могли), проскользнул в комнату и быстро захлопнул за собой дверь. Спустившись вниз, я встретила Беату и, прокравшись в свою комнату, рассказала о случившемся.
– Видно, ключ выпал, когда ты ударилась. Кстати, уже небольно?
Я покачала головой. Мне было очень стыдно, что я так неосторожно обошлась с ключом.
Глава 10. Исправления. День 3
На самом деле Беата сильно расстроилась из-за того, что я не смогла попасть в комнату. И хотя она старалась скрыть свои эмоции, всё было написано у неё на лице. На следующее утро все (кроме Хэй, которая опять убежала «по делам») сидели в гостиной.
– Герр Риттер, и где же Ваши обещанные нам способности Шерлока Холмса? – не очень вежливо спросила фрау Барни.
Герр Риттер скривил губы.
– Хочу Вам доложить, что я уже начал. Например, нашёл вот это рядом с французскими окнами герра Крюгера. – И герр Риттер достал из кармана небольшое пушистое белое перо.
У фрау Мюллер побледнело