— И какое же внимание оказывается нам, — продолжал Орио. — Нас угостили превосходным ужином, да сверх того еще удерживают на ночь! Это, впрочем, понятно: здешние улицы ведь крайне небезопасны, в особенности ночью, потому что греки — страшные бездельники…
— Ты видишь, Орио, — перебил Сиани, не обращая внимания на остроты своего друга, — что предчувствие не обмануло меня: Зоя недаром предупреждала нас об опасности.
— Зоя обворожительное существо, — проговорил Молипиери с полузакрытыми глазами. — Если б она обратилась ко мне, мы бы не попались в эту западню.
— А в это время, может быть, убивают наших матросов, топят наши корабли! О, я готов пожертвовать десятью годами жизни за один час свободы!
— Больше всего мне жаль доброго Иоанниса, который ожидает нас, не догадываясь о случившемся с нами.
— Перестань говорить вздор, Орио! — перебил с нетерпением Сиани. — Ты слишком легкомысленно относишься к тому, что случилось. Знаешь ли ты, что мы погибли, обесчещены навеки и будем заклеймены на страницах венецианской истории?.. Нужно признаться, что мы заслужили это вполне.
— Ты так думаешь?! — воскликнул Орио, вскочив на ноги. — Если ты прав, так загладим же наше преступление против отечества своей кровью: пронзим друг друга мечами!
— Это было бы новой подлостью, — возразил спокойно Сиани.
— В таком случае что же мы будем делать? Неужели мы допустим, чтобы палачи изрезали нас здесь на куски? — сказал Орио, начиная терять терпение.
— Да придут ли они сюда?
— А ты воображаешь, что они дадут нам превратиться в подобие египетских мумий?.. Хочешь, я сейчас позову кого-нибудь сюда?
В порыве исступления он схватил могучими руками стол из черного дерева и расшиб его, как стекло.
— Что ты делаешь? — закричал Сиани, стараясь успокоить потерявшего над собой контроль друга.
— Оставь меня, я задыхаюсь здесь… Я ведь, как ты знаешь, привык после ужина гулять на свежем воздухе.
— Но если тебя увидят таким взбешенным, то покончат с тобой по причине собственной же безопасности…
— Тем лучше! Я разгорячен до такой степени, что маленькое кровопускание будет мне очень полезно.
Орио продолжал ломать и бить столы и скамейки. Не находя более ничего, на чем мог бы выместить гнев, он кинулся к двери и разбил бы ее вдребезги, если б она внезапно не отворилась перед ним, как по мановению волшебного жезла.
Встречая вместо сопротивления, достойного его геркулесовской силы, одну пустоту, Орио двинулся вперед и очутился посреди двухсот Бессмертных, стоявших в галерее прямо напротив двери, из которой он выбежал.
Эта неожиданная встреча так ошеломила посланника, что весь гнев его мгновенно испарился, и он искренно рассмеялся, забывая, что видит перед собой своих тюремщиков.
Но Сиани, смотревший на все с более разумной точки зрения, чем Орио, обратился к центуриону с вопросом: в силу какого права осмелились посягнуть на их свободу?
Ряды солдат раздвинулись, давая пропуск аколуту Кризанхиру, сопровождаемому двадцатью варягами и герольдом. Отдав секирой честь посланникам, он приказал герольду выступить вперед.
Последний обнажил голову, развернул длинный пергаментный сверток и громко прочел следующее:
«По указу августейшего Мануила Комнина, императора святейшей Римской империи, оба посланника Венецианской республики, благородные синьоры Сиани и Молипиери, объявлены государственными пленниками, и всем центурионам и проч. и проч. отдан приказ подвергнуть их аресту».
Сиани и Орио выслушали указ с притворным спокойствием, но когда начальник варягов вежливо попросил их вручить ему оружие, они оба, побуждаемые одним и тем же чувством, обнажили мечи и встали в оборонительную позу.
— Благородные синьоры, — проговорил аколут самым убедительным тоном. — Заклинаю вас именем императора вручить мне ваше оружие.
— Возьмите его, если сможете, — ответили венецианцы в один голос.
Кризанхир указал на стоявших за ним дружинников.
— Вы видите, — сказал он, что всякое сопротивление бесполезно.
— О, да что нам за дело до вашего конвоя? — отозвался Орио. — Поймите же вы, что мы не заблудившиеся дети, которых можно безнаказанно убить, не опасаясь, что придется отдать за них отчет.
— Исполняйте вашу обязанность, храбрый начальник, — добавил Сиани. — Если мы будем убиты, то Венеция сумеет отомстить за нас.
— К тому же я ведь предлагаю вам взять этот меч, который вы требуете, — сказал насмешливо Орио. — Неужели вы не осмеливаетесь принять его, потому что он подается вам не так вежливо, как бы следовало?
— Повторяю в последний раз: отдайте ваше оружие! — закричал Кризанхир, задетый за живое насмешкой Молипиери.
Вместо ответа молодые люди отступили к двери, которая находилась на другом конце комнаты и вела в залу пиршества. Затем, размахивая мечами в воздухе, они приняли такой угрожающий вид, что начальник варягов невольно побледнел.
Считая лишним доводить дело до крайности, он сделал центуриону Бессмертных какой-то знак, после которого четверым дружинникам было приказано обезоружить посланников.
— Ну, Валериано, — сказал Орио, — благодаря далмату, снабдившему нас кольчугами, мы никого не испугаемся.
— О, этот далмат чрезвычайно предусмотрительный малый! — отозвался иронично Сиани.
— Скажи лучше, что это наш добрый гений, — возразил Орио, засучивая рукав левой руки.
Двое из Бессмертных, которые напали на посланников, далеко не оправдали своего названия: мечи молодых людей нанесли им такие раны, которые неминуемо должны были повлечь за собой смерть.
Еще двоих, на которых лежала обязанность не только исполнить приказания начальника, но и отомстить за товарищей, постигла та же участь. Обливаясь кровью, они вернулись в свои ряды.
Некоторое время никто из Бессмертных не решался броситься на противников, но потом выступило сразу человек десять.
Сиани схватил за неимением щита обломок скамейки и смело стал ожидать неприятеля.
Орио же, вооруженный одним только мечом, имел такой решительный вид, а глаза его сверкали таким зловещим огнем, что ближайший из варягов, видимо, не осмеливался нападать на него.
— Вперед! — скомандовал аколут, выведенный из терпения робостью своих подчиненных.
Ободренный голосом Кризанхира, варяг, испугавшийся было грозной позы Орио, взмахнул секирой и приготовился нанести молодому человеку тяжелый удар.
Но быстрее молнии заблестел меч Орио, и пораженный насмерть варяг с глухим стоном повалился на землю.
Громкий крик негодования пронесся между воинами, и они, не дожидаясь приказаний начальника, стремительно бросились вперед и обступили посланников.