— Здесь говорится о том, что, если вы не заплатите им двадцать фунтов за купленный в кредит телевизор, они подадут на вас в суд.
— Двадцать фунтов! — возмутился Генри. — Я не понимаю, о чем они! Никакого телевизора я не покупал! Жулики!
— Жулики? — оживился Ричард. — Позвольте взглянуть?
Он прочел извещение и нахмурился.
— Наверное, это какая-то ошибка. Если позволите, я могу заняться этим.
— Ричард — начальник службы безопасности нашего банка, — пояснила Одри.
Генри смутился и принялся теребить край скатерти.
— Ты же знаешь, Одри, я не могу позволить себе нанять частного детектива, а в полиции, конечно, такой ерундой заниматься не станут… — тихо сказал он, не поднимая глаз. — Моя пенсия…
— Ну что вы! — воскликнул Ричард. — Я не возьму с вас денег.
Генри гордо выпрямился на своем стуле, легкий румянец тронул его морщинистые щеки.
— Мне не нужна милостыня! — заявил он, возмущенно глядя на Ричарда. — За все в этой жизни я привык платить сам!
Ричард улыбнулся.
— В таком случае неудивительно, что вы с Одри так дружны. В этом вы с ней похожи. — Ричард на мгновение задумался. — Ну хорошо, а если мы с вами сделаем так: заключим пари? Играем три партии в маджонг. Если выигрываете вы, Генри, — я берусь помочь вам бесплатно. А если выигрываю я — вы, если угодно, решаете вашу проблему сами.
Старик подозрительно посмотрел на Ричарда и строго сказал:
— Что ж, предложение само по себе стоящее, но если вы специально поддадитесь мне…
— Ну уж нет! — Ричард отмахнулся от этого предположения. — Даже и не надейтесь. Люди моей профессии не любят проигрывать.
Одри чувствовала горячую признательность к Ричарду за то, что он тактичен в общении с пожилым человеком.
— Ладно, сынок, — Генри важно кивнул, — я принимаю условия сделки. Надо убрать со стола, Одри, я намерен показать молодому человеку, как надо играть в маджонг.
С помощью Ричарда Одри отнесла посуду в кухню. Она убирала остатки ужина в холодильник, когда к ней подошел Ричард со стаканом в руке.
— Вы не допили ваше молоко, — сказал он, протягивая ей стакан.
— Я больше не хочу, — покачала головой Одри.
— Молоко полезно для ребенка, — твердо сказал Ричард и, приблизив стакан к ее губам, приказал: — Откройте рот!
Одри вздрогнула, когда Ричард коснулся ее губ. Она выхватила у него стакан и залпом выпила молоко.
— Вот! Теперь вы довольны?
— Вполне.
Ричард улыбнулся, изучая молочные «усы» на ее лице. Затем он развернулся и вернулся в гостиную.
Одри совсем не сердилась на него. Наоборот, оставшись одна, она едва не прослезилась, думая о том, как этот посторонний, в сущности, человек, заботится о ней. Какой он милый!
В течение ближайшего часа Ричард доказал это, играя с Генри в маджонг. Первую партию он с легкостью выиграл, к великой досаде старика. В середине второй партии Ричард весьма натурально изобразил на своем лице тревогу и озабоченность. Генри поднажал и выиграл эту партию. Нелегкая победа оживила старика, он довольно потирал руки. Ричард, казалось, был крайне расстроен. Он снял пиджак, ослабил узел галстука и закатал рукава рубашки. Одри, пряча улыбку, наблюдала за этим спектаклем.
— Что, сынок, жарковато стало? — самодовольно поинтересовался Генри, приступая к третьей, решающей, партии.
— А вы серьезный противник, черт возьми! — Ричард стукнул кулаком по столу.
— А ты как думал! Я еще кое на что гожусь.
Третью партию, разумеется, выиграл Генри. Он весь светился от удовольствия и снисходительно похлопывал Ричарда по плечу, уговаривая не расстраиваться.
— Что ж, — сказал старик, — я полагаю, вы должны помочь мне.
— Уговор дороже денег, — изрек Ричард, делая вид, что страшно расстроен проигрышем.
Он проводил Генри до двери и, памятуя о болезненной гордости старика, не стал предлагать ему помочь подняться на третий этаж. Вместо этого Ричард занял наблюдательную позицию у полузакрытой двери квартиры Одри, откуда следил, готовый немедленно прийти на помощь, как Генри с трудом взбирается по ступенькам.
— Ну что ж, мне тоже пора, Одри, — сказал Ричард, когда услышал, как Генри открывает дверь своей квартиры. — Вам нужно отдохнуть. — Он взял со спинки стула свой пиджак.
— Спасибо вам, Ричард, за то, что вы были так милы с Генри.
— Я был мил? О чем вы? — Ричард надел пиджак.
Одри улыбнулась. Она благодарила судьбу за то, что она свела ее с этим замечательным человеком. О ней никто никогда так не заботился с тех пор, как она оставила родительский дом.
— Ричард, — спохватилась Одри, — а разве мы не собирались сегодня обсудить детали моего дела?
— Черт! — Ричард хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл! Мы так хорошо проводили время, и у меня все дела просто вылетели из головы. — Он сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Значит, так. Я вышел на вашего Тедди. Мы общались по телефону. Он, похоже, не очень-то обрадовался моему звонку.
— Догадываюсь, — саркастически вставила Одри и неуверенно улыбнулась, поправляя волосы. — И что же он сказал?
Ричард нахмурился — Тедди явно не произвел на него хорошего впечатления.
— Он не был в восторге от предложения признать ребенка и платить алименты. Сказал, что если вы будете настаивать, его отец устроит грандиозный скандал и репутация банка пострадает.
Одри сникла.
— Я иного и не ожидала.
— Но это еще ничего не значит. Мы будем драться! — подбодрил ее Ричард.
Одри помолчала.
— А может, можно его как-нибудь уговорить? — осторожно спросила она.
— Уговорить? — Ричард насмешливо посмотрел на нее. — Разумеется, можно. Как раз этим я и займусь. Если у меня не получится, то уж судья-то наверняка «уговорит», как вы выражаетесь, этого мерзавца. Но я все же попробую не доводить дело до суда, раз вы так этого не хотите.
— Спасибо.
Ричард направился к двери.
— Как насчет совместного ланча завтра? — спросил он, оборачиваясь на пороге.
Одри с сожалением покачала головой. Ричард казался ей рыцарем в сверкающих доспехах, Одри стала нравиться его забота о ней, его предупредительность и внимание к ее проблемам. Но, как известно, к хорошему привыкаешь быстро, а отвыкать ох как трудно.
— Боюсь, ничего не получится, — ответила она. — Дженни, которая подменяет меня во время ланча, заболела, так что придется мне остаться голодной.
Ричард кивнул и взялся за ручку двери.
— Ладно, в таком случае мы не увидимся днем — только утром и вечером. Я отвезу вас на работу, а после — домой.
— Ричард! — запротестовала было Одри, но он жестом прервал ее возражения.